Сказка-кутерьма одним файлом с примЫчаниями

Авторы:
Дочь Ньёрда (http://www.stihi.ru/avtor/ilgaptichka), Хейти (http://www.stihi.ru/avtor/heity)

Благодарим сердечно за идею примЫчаний к тексту Александра Абрамова (http://www.stihi.ru/avtor/zelenograd)



СКАЗКА-КУТЕРЬМА, ПРОЛОГ:
Повествует о том, как две сестрицы-авторицы лезут в карман за Словом и обнаруживают-таки искомое. Обнаруживают, да удержать не могут – шибко горячо оказалось. Вырвалось Cлово из белых рученек, - не воробей, поди-тко, не вырубишь топором. И пооокатиииилось  по белу свету, по городам и весям  Слово о Ясоне, Герое всех времён и народов. Об том, стал-быть, Герое, который отправился в чужедальние края на поиски Рун заветных, коими Закон писан, предками изречённый. Да не один отправился, а сотоварищи…


***

Дочь Ньерда:

…Жили-были две сестрицы,
Всё при них, как говорится,
И пригожи, и добры,
И любезны (до поры).
Но один грешок имели:
Пуще мёду-карамели,
Пуще прялки да иглы
Словеса вязать в узлы
Обожали пред людьми.
Просто хлебом не корми!
И буквально, что ни вечер,
То на всю округу  речи:
 
***

Хейти:

-   ...Хорошо поёт сестра - что к полночи, что с утра.
Только снова скорбен слог, что кладбищенский налог...
Горько девица поёт - знать, полынь попала в Мёд.
Дай, гречишного плесну (коль на клаве* не усну).
Шли по небу Семь Сестёр*, пели песни, жгли костёр.
Угощенье там, пивко... Незаметно и легко
Ускользнул в небесный люк не горошек или лук -
Сладкий сливочный пломбир. Видишь - камень-Алатырь
Бел-горюч лежит во ржи? Что, не веришь? Полижи.
;-D
Полижи да покружи, сказку новую сложи,
Для души и для ума. Где ты, сказка-кутерьма -
Обо всём и ни о ком? Прикатись-ка колобком,
Закружись, как шар земной - буду я твоей луной,
Вика завтра поутру превратится в Нибиру*
И тааакого даст дрозда! Разбегайтесь, кто куда.
;-D

***

Дочь Ньерда:

 - ...Знать, созрело эскимо, -
В руки падает само.
Только жду-то я, Сестрица, Берестяное Письмо!
Штабы подпись и печать
Без напрягу различать:
Ну-тко, што за важна птица, как, бишь, звать да величать?
Жду-пожду за годом год,
А депеша все нейдет.
В Нибиру оборотиться? То-то будет анекдот.
;-Ь


***

Хейти:

- Берестяное письмо
Не придёт к тебе само!
Напиши запрос и требы
На фольге от эскимо!

Мол, под греческим руном
Ночевал весёлый гном,
Но ушёл вчера за хлебом -
Говорил, что в гастроном.

Но обратно не пришёл -
В гастрономе хорошооооо!
Колбаса, вино, девчонки -
Что же надобно ишшо?

Блохи скачут по Руну,
Блохи воют на Луну -
Золочёны ножки тооонки -
Подковать бы хоть одну...

***

Дочь Ньерда:

- Так и сяк кручу фольгу,
А придумать не могу,
Чем на ей писать балладу, растудыть её в дугу?!
Мне намедни снился сон:
Добрый молодец Ясон*
Из провинции Эллады* обмозговывал резон
(Посложнее, чем бином)
За колбаской да вином
Ык-съпидицию наладить в тот хваленый гастроном.
Враз народец подсобрал
(Вече там, али хурал),
Дескать, будем в шоколаде, или я не адмирал!
Руны там али руно -
Нам, татарам, все равно,-
Аккурат через неделю покроим на кимоно!..

...Растолкуй ты мне, сестра,
Что за глючная мура?
Может быть, на самом деле в гастроном сгонять пора?..
;-)


***

Хейти:

- То ли Рада, то ль хурал...
(Кто ж на Лысой их собрал?
Любит сало в шоколаде
Хромоногий адмирал.  ;-D )

Кимоно, япона мать,
В мыльных операх сымать!
Лучше глянь, какие дяди:
Рыло к рылу! К татю тать!

Им Руно не покажу -
Так припруся. В неглижУ!
Мол, нишшастна я девица,
Дай мильён! Не то рожу!

Широки и велики
Их защёчны-то мешки.
Не дадут на Ыкк-спидицью
:-(((
Крохоборы-хомяки.

Ты Руно-то в сундучок -
На замочек, под крючок -
И в подполье, да подале.
Ключ - под камень, и - молчок!

Саму тошшеньку блоху
В золотом сыщи меху.
На вельбот сменяй в хурале,
Иль на лодочку какУ...

***

Дочь Ньёрда:

- Зря в хурале загорал
Наш наивный адмирал -
Отвалили дулю с маком,
Хуч плыви через астрал
Голяком без корабля,
Без ветрил и без руля,
То ли рыбой, то ли раком,
Резво жабром шевеля.

Что за нравы, что за век!-
Не подписывают чек.
Как без чека супермену
Оборудовать ковчег?
За душою ни рубля.
Йэхх, оливы-тополя,
Обнищала Ойкумена* -
Древнегречицка земля...

Люди бают, этот край
Был буквально сущий рай:
Все задаром и навалом -
Не ленись да подбирай.
Лысогорский-то хурал
Там немало подобрал,
Торбы с салом - черным налом.
Утирайся, адмирал...

Подтянул Ясон портки,
Да и молвил: "Мужики!
Блин, обидно за державу!
Нам сдаваться не с руки.
Мы же ж Греции сыны!
Порадеем для страны.
Да какая, к Зевсу, слава? -
Лишь бы не было войны!.."

Тут раздарся стук да гром
За Олимповым бугром,
Будто кто футбол затеял
Оцинкованным ведром.
Приуныл народ честной -
Лютый тать идет войной? -
С перепугу-то потея,
Как под веничком в парной.

Глядь - а это я иду
С мелкой блошкой в поводу.
Принимайте, мол, робяты,
С Лукоморья скромну мзду.
Да не стойте, как дубы
Али каменны столбы.
Лукоморцы не богаты,
Но зато и не жлобы.

Стройте лодку али плот,
Аль ышшо какой вельбот.
Хватит тут одной подковы
На имперский звездный флот.
Ехай, грека, ждет руно, 
Понт Эвксинский* ждет давно.
Ехай, грека, друг рисковый,
Будет круто. Как в кино...

***

Хейти:

- Скачет сказочный клубок
По щербатым плиткам строк.
Лит. герой - Ясон Эсоныч -
Первым груздем в кузовок!
Стар ли, молод - не совру.
Не побрился поутру -
За щетиной не видать -
Зим осьмнадцать иль сто пять...
 
Мне, сестра, секрет открой:
На хрена нам сей герой?
Каковы его: задача,
Спец. программа, геморрой;
Экстерьер, окрас и нрав;
В чём он лев, а в чём не прав.
Для чего в портфеле прячет
Три пучка волшебных трав?
Может, этот обормот
Для портрета подойдёт?
;-)
http://www.stihi.ru/2010/05/31/1075

***

Дочь Ньерда:

- Ясен месяц, это он!
Всей персоною - Ясон.
Прямо вылитый портрет:
Древний грек в расцвете лет.
Ишь, лукавое нутро, -
Глянь, как щурится хитро.
А фактура-то: герой!
(И забудь про геморрой.)
А на кой он сдался нам?
Дык по бурным-то волнам
Кто мытарил корабли -
Загонял за край земли?
Кто за три-девять земель
Посадил "Арго" на мель?
(Погрузили эту мель
В трюмы, будто карамель,
Не продали за рубли -
Сами с треском уплели.)
;-)
Эвон бравый-то какой -
Натуральный Волк Морской.
Кто по пирсу раскатал
В тонку ленточку металл,
Кто на рею в полчаса
Присобачил паруса -
Бот летучий изобрел?
Это ж наш Морской Орел!
В чем же этот Лев не прав?
И зачем охапки трав
В полночь косит на лугу?
Я ответить не могу.
Может быть, расскажет сам?
Слово льется по усам,
Как гречишный сладкий мед...
Кто отведал, тот поймет.
;-)

***

Хейти:

- Хоть всю ночь сенцо труси,
А поди-ко, расспроси -
Грек молчит по-партизански, -
Чтит обычаи Руси.
Косит, косит наш герой
Хрен цветущий под горой
(Я в значеньи переносном
Применила геморрой...)

Вот герой, а вот и бот. Посмотри - на мачте Кот.
Знать опять с цепи удрал. И Русалка лезет в трал -
Притворилась окушком (под салаками тишком).
Не в ларёк, не в гастроном, не в Колхиду за Руном
Прёт Эсоныч-хитроум. Спрятал грече карту в трюм,
И теперь я не пойму - мы куда и почему...

***
* «Клава» - клавиатура (сленг.)
* «Семь Сестёр» - Плеяды (звёздное скопление), старинное русское название – Стожары (Волосожары)
* Нибиру (Немесис) – гипотетическая планета Солнечной системы. Упоминается в легендах многих древних народов.
* Ясон (в пер. - целитель) – персонаж греческой мифологии,  герой, правнук  бога ветров Эола, сын царя Иолка Эсона и Полимеды. Предводитель аргонавтов.
* Эллада - (греч.) — самоназвание греками своей страны. Слово «Греция» имеет латинское происхождение и на греческом языке не используется.
* Понт Эвксинский - (греч. Pontos Euxeinos - гостеприимное море) - древнее название Черного моря.
*Ойкумена (Вселенная) - (др.-греч. «населяю, обитаю») — освоенная человечеством часть Земли с центром в Элладе.


С. -К. ПЕРВАЯ ГЛАВА,
В коей повествуется о некоторых организационных трудностях, возникающих в процессе формирования состава экспедиции и разработки маршрута следования. Затруднения успешно преодолены, путешествие НАЧИНАЕТСЯ…

***

Дочь Ньерда:

- …Пролетают день за днем –
Бот и ныне за плетнем.
Доле медлить – греку мука.
Время делать ход конем.
(Так попутно рок-н-ролл
Наш Эсоныч изобрел, -
Китаврасову* науку
Крепко выучил. Орёл!)

Ходят следом за орлом
Папарацци со стилом.
После в блоге смотрят боги
Репортажи «за стеклом».
(Мир античности таков, -
Не жалеет слабаков.
Папарацци кормят ноги.
Кто без ног, тот без портков.)

Что написано стилом,
Не расколешь и кайлом.
(Лысогорцы попытались –
Надсадились всем селом.)
Репортеров хают зря.
Откровенно говоря,
Интересны нам детали
Быта батюшки–царя.

Как на грех, один Боян,
Враль, охальник и буян,
Увязался за Ясоном,
Фанатизмом обуян.
О герое, мол, страна
Все подробно знать должна:
От пассата до муссона,
От рассвета дотемна.

Растянул Боян баян
И горланит, будто пьян.
Инда я на печке слышу
Через море-окиян.
Древнегречицки слова
Прорастают, как трава,
Сквозь мою худую крышу.
В общем,
       

ПЕРВАЯ ГЛАВА:

***
Сочинять Боян мастак.
Значит, дело было так:
Возле моря на песочке
Жил да был один чудак.
Одиноко, сам себе,
Не в кибитке, не в избе,
А в большой дубовой бочке
(По заданью КаГеБе).

Люди бают, будто он
Трех разведок был шпиён.
Три страны претендовали
На Иолкский царский трон.
Замутил интригу так
Этот гречицкий чудак –
Сам Платон поймет едва ли.
Но Ясон, не будь дурак,

Вышел ночью на причал,
Бочкотару простучал
(А хозяин долгим спором
Не особо докучал),
Осмотрел со всех сторон,
Обнаружил тайный схрон.
В схроне – свиток, на которм
Расписался Князь Гвидон!

Наш Эсоныч, хоть и смел,
Руны мало разумел.
Не имел дурной привычки
Растирать по доскам мел.
Покрутил блезиру для
Те кудрявы вензеля,
Точки, птички да кавычки,
Разрисованы поля,

Понял – пишут про мутон.
(Мелок шрифт,  едрён-батон.)
Сунул грека свиток в реку...
Тьфу ты. То бишь, под хитон...
...Притомилась я с утра –
Выручай, подпой, сестра!
Нарисуй фарватер греку
Легким росчерком пера!..

***

Хейти:

- ...Я перо тащить боюсь:
Вовсе лыс весёлый гусь!
Кетчуп. Палец. Лист капустный.
Руны Феху и Уруз.

Волга-мать... Пардон, Итиль!
Нам пора - а в море штиль.
Парус никнет тряпкой грустной -
Хоть сдавай его в утиль.
:-(((

Кот-Боян кусает ус -
- Дом родной, червовый туз,
Отпусти до речки греку,
Дай ветров и верный курс.

Левой пяткою босой
Топнул грека (холостой):
- Во-первЫх, товарищ Неку*,
Двинем к Женщине С Косой*.

Да не бойся, це ж не та.
;-)))
Знаю дивные места,
Где растёт на дубе САЛО!
Рай кошачий, сверхмечта.

Тут на карте - вишь? - флажок.
Ветра нет. А ну, дружок,
Дунем дружно в парус вялый.
...И плесни на посошок!

***

*Китоврас (Китаврас, Кентаврос) -  мифическое мудрое существо в древнерусских апокрифах, древний славянский бог. Легенды о Китоврасе относятся к древнейшим временам общеарийского единства.
* Неку - фантастический гибрид человека и кошки.
* Женщина с Косой - в недавнем прошлом премьер-министр, ныне - лидер оппозиции Лысогорья.


С. -К. ВТОРАЯ ГЛАВА,
В которой экипаж безуспешно пытается расшифровать письмена на куске старой овчины, найденной Адмиралом в бочке у  Диогена. После непродолжительной, но плодотворной дискуссии Диоген советует наведаться к Китаврасу Хирону, дядьке-воспитателю нашего Адмирала.

эпиграф:
         У кентавра из Херсона старый шрам под сердцем ноет:
         Три эльфийские короны переплавят для героя -
         Вновь рождённого в Полесье достославного Ясона.
         В старом тигле лунной песней слёзка "дядьки" из Херсона.
               
***

Дочь Ньерда:

...Озадачен адмирал.
На борту «Арго» аврал.
Повертел Боян шифровку
Да три короба наврал –
Отдыхает Гамаюн.
И за то Боян-Баюн,
Демонстрируя сноровку,
Драит «кометом» гальюн.

Чей там далее черед?
Свиток в рученьки берет
Наша ловкая Русалка.
Крутит с заду наперед,
Резво пробует на зуб –
Чи це сало – сунуть в суп?
Пропадает весч, а жалко...
То подержит навесу,

То кладет наискосок.
Молвит (тооооонок голосок):
«Ладно гнется-то, - видали?-
Справный выйдет туесок.»
Стон Ясона в небеси:
«Карачун* тебя тряси,
От греха ступай подале –
В камбуз, чистить иваси.

Грамотеи, так-растак.
Диоген один мастак
По таким мудрёным штукам.
Чай, философ, - не простак.
Геть из бочки, дуболом!
Хватит дрыхнуть под столом.
Ты ж у нас учён наукам,
Демонстрируй свой диплом!»

Гул из бочки под столом:
«Бью, Ясон, тебе челом.
Не пори, Мин Херц, горячку,
Не гони волну веслом!
Королевич наш Ясон,
Ты ж персона из персон!
Вот чекушка из заначки –
Обеспечь-ка закусон.

Ты, царевич, гой еси,
Лучше дядьку расспроси.
Китаврас из Херсонеса –
Первый Штирлиц на Руси...»
Призадумался Ясон:
Надо двигать на Херсон.
А Херсон – почти Одесса! –
Заповедник, райский сон,

Не отстойный Гондурас.
Старый дядька Китаврас
Забубённого парнишку
Поминал уже не раз.
В непокое и  тоске
О своем ученике,
На досуге пишет книжку
На татарском языке...

Бот рванул под сто узлов,
Всё упало со столов.
Содрогнулись молча боги, -
Не нашли цензурных слов.
Знамо, - горе не беда,
А горилка – не вода.
В Китаврасовой берлоге
Сало водится всегда...

*Карачун (КараЧУР, КараЩУР - "чёрный пращур", он же Чернобог ) — божество смерти, подземный бог, повелевающий морозами и укорачивающий светлое время суток.


***
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ №1
Исполняется хором античных хулителей.
Капельмейстер - тётя Хейти.
--------------------------------

- ...На Буйке письмом старинным: "Здесь Нефелы* дочь упала!".
(Если сказка выйдет длинной - это ты наколдовала. :-Ь)


Ну, привет, Ясон Эсоныч! Вновь тебя под зад коленкой:
мол, рождайся, людям в помощь, скальдам - темкой под нетленку.
В жернова на отработку - сам-мука для Коровая.
Ишь, опять лужёной глоткой к тем - Двенадцати – взывает*.
Коль воспет - должно быть, славен? Отчего же не забрали
в Горний Град и снова плавят плоть, и прялки дали кралям?
В чём же, друже, ты не сдюжил, где ошибся, что не сделал?
Понт с понтами отутюжив, всё исполнил грека смелый.
Видно, горести Медеи крепко вяжут, тяжко тянут.
В море бочка. Вместе с нею, подле острова Буяна,
Буй качается старинный: "Здесь Нефелы дочь упала!"
Напиши-ка мне картину - под горилку да под сало!
:-Ь
Расскажи, сестрёнка, смело, под кифару правя речи,
как спасали Асы Геллу*, присобачив ей на плечи
пару крылышек дежурных - ой! - армейского покроя.
Жестковато. Негламурно. Но для нашего героя -
ХитрожОлтого бродяги - рюши розовы негожи.

Дай, сестра, глотнуть из фляги - вдруг распутаться поможет...

***

Дочь Ньерда:

- Для чего волчице уши?
Настораживай да слушай.
То позвонче, то поглуше
Льется-пенится сама,
Беззаботна и беспечна,
Необъятна, бесконечна,
Своенравна, быстротечна,
Наша Сказка-Кутерьма…

Крепко сшита, будто дратвой,
Неисполненною клятвой
Грека – недо/бодхисатвы
Переметная сума.
Яви правила суровы:
Не сдержал – обгадил слово, -
В кучу носом сунут снова,
Отмывайся от дерьма.

В Лысогорье или в Риме –
Не позорь неправдой имя.
Даже мыслями своими
Никого не обмани!
Отвечай перед корнями.
Не разбрасывайся днями, -
Драгоценными камнями
В Лету падают они.

Коли ты рожден героем,
Не ходи за славой строем.
Дорожи особым кроем
Эксклюзивного пути.
Не сгори коротким бликом,
Ясен будь челом и ликом,
И в усердии великом
Человечеству свети!

Не теряй в угоду страсти
Над своим рассудком власти.
Твой удел, удача, счастье –
Не калечить, а лечить...
***
... Продолжаем Сказку нашу.
Чтоб слова не слиплись в кашу,
Наполняй, Сестренка, чашу, -
Надо горло промочить...

***

* Нефела - (др.-греч.) — персонаж древнегреческой мифологии. Буквально ее имя означает «Туча, облако».
* Гелла - дочь Нефелы.
*  «…лужёной глоткой к тем - Двенадцати – взывает…» - согласно легенде, Ясон приносил жертвы 12 богам на азиатском берегу Боспора, отчего это место зовется Гиерон.


С. -К. ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Повествует читателю о трудностях, с которыми сталкиваются аргонавты на пути следования к Херсону, месту дислокации Китавраса Хирона. Экипаж пополняется двумя единицами живой силы, попутно спасенными из кипучей пучины Дарданелл. Первая упомянутая единица – девица Гелла, впоследствии – первая валькирия Гель (кричащая), вторая (соответственно) единица – смуглый трудновоспитуемый отрок, в перспективе (благодаря педагогическому таланту Хирона), эриль и первый АС.

***

Хейти:

- Кот, бросай своё мочало!
До Одессы нас домчало.
Посмотри-ка - у причала
Кто копытом чешет бок?

Это он, определённо!
Песталоцци!(Слишком конный).
Он - Макаренко Ясона,
Ахиллеса доктор Спок!

Ни хитона, ни попоны.
Только справка из Херсона
Да на ужин полбатона -
Безработный, в липу мать!*

Обьявленьице в газете:
"Мамы, где же ваши дети?
Я готов за них ответить,
Приструнить и воспитать!

Дам и знания и силу.
Эскулапу ли, Ахиллу.
И тому - с одним бахилом*.
Оперить могу орлят!"

Но носы мамаши морщат:
"Ишь, учитель! Больно тощий.
Поконкретней бы, попроще -
Безо всяких Симплегад*!"

И смеются злые папы:
"Ты в РОНО бы дал на лапу!.."
. . .
По судьбе, как по этапу,
Тихо топает Хирон.

"Взятку?Взяткам не обучен.
Не гожусь для жизни сучьей...
Не рыдай, Нефела-туча, -
Ты намочишь мой батон!.."

***

Дочь Ньерда:

- ...Но опять с утра осадки.
С атмосферы взятки гладки...
Что у нас в сухом остатке?
Крошки, пепел да зола.
Обгоревшие погоны,
Полинявшие шевроны.
Рана старого Хирона
До сих пор не зажила.

Глухо небо к инвалиду.
Коренаст и крепок с виду,
Но под сердцем шрам – обида.
(Зла случайная стрела.)
Жжет обида за державу,
Богоравную по праву.
Где ее былая слава?
Неужели умерла?..

Умереть бы вместе с нею...
Век от века все больнее
Слышать бред и ахинею,
Непотребства наблюдать.
Где цари и воеводы?
У престола - сплошь уроды.
Кривда в пеплосе* Свободы
Мягко стелет благодать.

Где столпы герба и флага –
Щит и меч, перо и шпага?
Не в чести теперь отвага,
Благородство не в чести.
Правит бал мошна потуже.
Поневоле, сивый друже,
Разбивай копытом лужи
Да о будущем грусти,

Коли жив с открытой раной,
Не тверёзый и не пьяный...
...Эко диво! – над поляной
Оглушительно ревёт
Брат Гефестова барана –
Тонкорунный, тонкогранный,
Фюзеляж пропитан праной, -
Это наш летучий бот.

Ффууу!.. Похоже, долетели.
(Виса Гере и Нефеле.)
Смерть от старости в постели
Асам явно не грозит.
Рисковать привыкли Асы,
Приближая с каждым часом
Встречу с мудрым Китаврасом
И форсируя визит.

Но в пути заминки были.
У Ясона пятка в мыле, -
Там без копоти и пыли
Обойтись не удалось,
В кришну вишню, харю в раму.
Но Ясон, как бык, упрямый
(В соответствии с программой)
И выносливый, как лось.

Пролетая над пучиной,
Углядел Ясон дивчину.
(Кто-то бросил без причины
В набежавшую волну?)
Без спасательного круга
Обессилела подруга,
Но ревела, как белуга, -
Помогите, мол, тону!

Помогли, – святое дело.
Назвалась дивчина Геллой*.
Не роняй слезу, Нефела, -
Дочка бойкая жива
И вполне себе здорова –
Круглолица, черноброва.
Ей на пользу быт суровый,
Дисциплины жернова.

Есть еще другая фишка:
Кучерявого парнишку
В окровавленной манишке
На спине принес дельфин.
Парень пил и бил посуду,
Сала слопал четверть пуда.
Чей он родом и откуда?
Из Коринфа? Из Афин?

Из Египта, из Синая?
Отвечал одно: «Не знаю.
Голова совсем больная –
Амнезия у меня...»
Ну, живой пацан – и ладно.
Вскоре отрок шоколадный
Лопотал поэмы складно –
Не Гомеру ли родня?

Обожал лапту и салки,
Приставал вовсю к русалке,
От кота дубовой палкой
Получил за это в глаз.
Нагло спорил с Диогеном.
Диоген просёк мгновенно:
Безусловно, непременно
Этот парень будет АС...

В общем, вот таким макаром
Геллеспонту* дали жару.
А луна воздушным шаром
Вдоль фарватера плыла...
От речей бывалых Асов
В стылом сердце Китавраса
Под тельняшкой и кирасой
Тихо таяла стрела.

Растеклись по древу речи,
Распрямив Хирону плечи, -
Вспоминал пиры и сечи
В дни величия страны...
Наконец достали свиток
Из коллекции открыток,
Драгоценный, будто слиток
Из Пелеевой мошны.

Взял Хирон сию депешу –
Дескать, душеньку потешу.
Раскусил-таки орешек!
Побледнел сперва с лица,
После ржал, копытом топал,
Поминал язык Эзопа
В пятке* верной Пенелопы –
Разобрало молодца.

То рыдал, то бил поклоны,
Звал на родину Латоны
Артемиду с Аполлоном –
Собирайтесь, мол, айда!..
...Славно боги подобрали
Акварель для пасторали.
Замутили пряжу крали* –
Размотаем.
           ... Но КУДА?..

***
* Филира(мать Хирона) - липа. Попроосила богов превратить себя в дерево, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.

* "C одном бахилом" - имеется в виду Ясон, утопивший один сандаль в реке (при транспортровке Геры).
* Симплегады – (греч.  сталкивающиеся) - в греческой мифологии
 скалы, плававшие у входа в Понт Эвксинский; они, сталкиваясь, уничтожали корабли. После того, как аргонавты смогли проплыть между ними, симплегады застыли и перестали угрожать мореплавателям.
* Пеплос -  в древней Греции женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов, надевавшаяся поверх туники.

*Гелла - ср. скандинавск. Гель (кричащая) - имя одной из валькирий.

*Геллеспонт -   (греч. Hellespontos) - узкий длинный пролив (совр. Дарданеллы) между Херсонесом Фракийским и Малой Азией, соединяющий Мраморное море с Эгейским.

*Пятка - пятая физиологическая точка, известная своей уязвимостью со времен Ахиллеса. ( ;-D)

* "Замутили пряжу крали" - Пряхи - богини судьбы (древнегреч. - Мойры, древнеримск. - Парки, скандинавск. - Норны, славянск. - Макошь, Доля и Недоля.)


ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ №2
***

Хор античных хулителей.
Хулительная песТня номер ДВА! (Капельмейстер тот же.)
-----------------------------------------------------

- Чем гордишься, Ясон? Твой Арго - золотой мотылёк,
Задремавший случайно на крепкой ладони Паллады.
На полотнище Славы дырою чернеет упрёк.
И разбита волна на осколки неправильных радуг.

Драгоценную шкуру несложно вручить подлецу,
Понимая, что позже тебя непременно отмажут.
Так легко прогуляться с прекрасной царевной к венцу -
И запутать потомков поклёпом и пафосной лажей!

Из любимца Богинь превратиться в обмылок судьбы
Тоже просто - коль храбрость* взаймы, а на вёслах - герои.
Древесину со временем портят жуки и грибы,
И взимается плата - как издревле водится - втрое.


***

Дочь Ньерда:

- Неоплаченный долг незаметно источит в труху,
Как жуки и грибы - древесину, здоровую душу.
Рассыпается совесть, плацдарм уступая греху -
По инерции жив, но петля затянулась и душит.

И ликующей радостью больше не пенится кровь.
Одиночество гложет, бессонница давит на плечи.
И напрасно зовет лабиринт параллельных миров -
Ты уже не удачей, а ржавчиной порчи отмечен.

Подсознательный страх досаждает, как ноющий зуб.
Ты попался, герой, в самолично сплетенные сети.
Под обломками судна истлеет в безвестности труп.
А утроенный долг по счетам унаследуют дети...

Миновала ли их прегрешений отцовских чума?
Отмолила ли мать, заслоняя собой от удара?
Ты не помнишь, герой. Пеленою на памяти - тьма.
Почему же саднит отголосками боли кифара?..

***

* "...коль храбрость* взаймы" - Имя "Медея" в переводе означает "храбрость".


С. -К. ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА
Знакомит читателя с нелегкими буднями наших героев, позволяет постичь непростые коллизии их взаимоотношений. Глава повествует о следующем этапе путешествия аргонавтов и встрече с весьма колоритными персонажами: Кузькой, Кузькиной матерью Ждульетой, Кузькиным дедом Кондратием и Кузькиной неведомой зверушкой Змеем Горынычем, беззубым по несчастливому стечению обстоятельств, кои позволяют Ясону блеснуть во всей красе своих целительских познаний: наш Адмирал вставляет Змею золотые зубы и тем стяжает бессмертную славу.

***

Дочь Ньерда:

- Продолжаем о Ясоне:
В заповедной крымской зоне,
В подчиненном гарнизоне
Все обычным чередом:
Диоген – в привычной таре,
Кот Баюн баян мытарит,
Иваси русалка жарит –
Управляется с трудом:

                Ария Русалки:
                (Терез Славович)
               
                - Не с руки лечить Ясону.
                Он запутался в кальсонах
                И последнюю микстуру,
                Словно спирт, употребил.
                У него вся жизнь – пробелы:
                Что не продал, то сгорело.
                Что не трапеза – закуска,
                Что не дринч - аперитив.
                А призвать кого-то надо
                Для спасения от гадов.
                Предлагаю звать Гефеста -
                Всех завалит наповал.
                Он мне верен до могилы.
                С ним полмира обходила:
                Во дворцы, в кино и клубы.
                А еще - на сеновал...
***

Дочь Ньерда:

...У нее одна забота:
Замуж девице охота.
Да неужто сможет кто-то
Отвести ее к венцу?
Нет таких среди двуногих.
Не решаются и боги
(Шибко требованья строги:
За Гефестову овцу
Заплатить такую цену...).
Мерзнет девка с плейстоцена.
С Баюном, видать, на сцену
Ей проложена стезя –
Песни петь, былины, сказы
(Не косить под «Сектор Газа»!),
И на спонсоров ни разу
Ей рассчитывать нельзя.

Ну а Гель, певунья наша,
День за днем (ликуй, мамаша!)
Все смекалистей и краше –
Крылья хаки ей к лицу.
Китаврасова отрада –
(Или девке орден надо?)
Нарезает до упаду,
Упражняясь на плацу.

А найденыша–бедняжку
Китаврас муштрует тяжко.
Фамильярно кличет Сашкой,
Добавляя: «Сукин сын!».
Диоген скребет в затылке,
Заглянув на дно бутылки,
Огурец цепляет вилкой,
Шумно фыркает в усы:

«Эй, потише, Сивый Мерин!
Больно ты в себе уверен, -
Видно, мало бит да стрелян, -
За такое тяжко бьют.
Огребёшься: ювеналы
Занесут тебя в анналы,
Будешь вечным маргиналом,
А дитё пойдёт в приют...»

Огрызнулся «Мерин Сивый»,
Нервно встряхивая гривой:
«Ты бы лучше репу в пиво
Глубоко не окунал!
Не буди во мне мустанга –
Кто из нас тут выше рангом?
Будет ясно спозаранку,
Кто тут вечный маргинал:

С бодуна не треснет репа?
А парнишка духом крепок.
Да и я ору свирепо
Пользы ради, и любя.
Перебьются ювеналы –
Скрутим в трубочку анналы,
Сунем в круглые пеналы,
Спрячем в бочке у тебя.

Ишь, засланцы, взяли моду
Вражьим проискам в угоду
Лажу впаривать народу!
Царский хлеб напрасно жрут,
Пустоболы. Их бы в Спарту –
Легкой жертвою инфаркту.
Доставай-ка лучше карту,
Будем думать за маршрут!..

***

Хейти:

- ...Свиток грамотно засален,
Чешуёй покрыт русальей...-
Сэр Хирон пенсне поправил
(Сам горилочки подлив)
;-)
- Без полста не разобраться:
На эллинском строчек двадцать,
По-грузински пол абзаца
И китайский глючный глиф!

В общем, хайрете и слава...
Но под этой кляксой справа
Олимпийская предьява -
Чуть коряво, но - франсЕ!
Помнишь зубки сеял, друже?
Так дракон с тех пор недужен,
Беж жубов-то кушать хуже -
Кто-то выбил (сразу все)!

Призывая Артемиду,
Змейко плачет от обиды:
"Ой  вы, злые гоминиды!.."
...
Ты "Целитель"? Так лечи!
В деревеньке близ Итиля
Бедолагу приютили,
Нос от копоти отмыли,
Дали койку и харчи.

РжОт Хирон, трясётся пузо:
- Связь с Олимпом по блютузу,
Оператор... в Сиракузах?
В Холмогорах? Не пойму.
Дальше дырка - мышка съела.
Но немножко уцелело:
"Кузька”, "мать" и три пробела.
Разобрать бы, что к чему...
Будя ржать-то! Здесь серьёзно.
Настоятельно и грозно:
Мол, верни, пока не поздно,
Шкуру жОлтую на дуб.
Мол, полно у нас блакитных,
Голубых, сиречь. Обидно!
Без Руна их дюже видно -
Засмеют, ядрёный пуп!..

***

Дочь Ньерда:

- ...Мы б вернули, нам не жалко.
(Эвон – морщится русалка,
Под столом сжимает скалку.)
Но такого дуба нет
В древнегречицком Херсоне.
Книжка есть про тетю Соню
(Лев  талмуды  намасонил) -
Там какой-то дуб воспет.

И мутона тоже нету.
Не за медную монету
Борозди, Ясон, планету, -
Шкуру жОлтую ищи.
А точней - обрывки шкуры.
 (Что за войско: на смех курам,
Вместо шпаг в руках шампуры.
Попадем, как кур в ощип…)

Шкуру хлопцы–генацвале
На портянки изорвали.
Соберешь теперь едва ли,
Проще было растерять.
Нет у свитка середины...
Не просить ли Насреддина
Объективную картину
Нам представить вдругорядь?

То-то, братцы, будет встреча!..
Но к нему лететь далече.
И не надо мне перечить, –
Путь по карте – на Итиль.
А не наш ли змей беззубый
Тот мутон - овечью шубу,
Ободрав с родного дуба,
На аршин укоротил?..

***

- ...Смутно помнит Азиопа
То, что было до потопа.
А дракон, палёна пятка,
Инвалид и ветеран,
Очевидец и свидетель,
Наплетет крючками петель,
Коль найдется благодетель -
Исцелит от старых ран...

...Крепок дух в здоровом теле –
Собрались и полетели.
Наконец-то сможет в деле
Показать себя Ясон!
На полянке близ Итиля
Бот тихонько опустили.
Огляделись... Не Кастилья.
И не бархатный сезон.

Как-то вдруг похолодало.
А горилочки и сала
В кладовой осталось мало –
Дюже надо приберечь
Для банкетов и фуршетов
В анфиладах кабинетов
Под созвездием портретов,
Для весьма полезных встреч.

Тут случилось Диогену
Углядеть аборигена.
Любопытно: что за гены
Замутили сей Йети’*? –
Узкоплечий, мелкокостный -
По плечо парнишке сосны,
Под телегою двуосной
И с граблями не найти:

Бодро топает по снегу,
На плечо взвалив телегу, -
То-то горе печенегу,
Не успевшему удрать.
Громким чихом крошит горки
(Плачут гоблины и орки)
И сурово все разборки
Гасит мантрою: «НАС РАТЬ!!!»

Греки глазоньки протерли,
Диоген (ну не хитер ли?)
Слов комок, застрявший в горле,
Размочил едва-едва.
(Разумеется, не квасом.)
После хором с Китаврасом
(Дипломаты оба – АСЫ!)
Молвят вежливы слова:

«Ой ты, молодец пригожий
(Имбецил с разбойной рожей),
Не суди нас по одёже –
Заверни на огонек!
Мы не местного разливу, -
Не спеши даваться диву.
Обскажи-ка нам красиво –
Сам-то чей ты, паренек?

Много ль вас, акселератов,
В этой местности богатой?
Не катай, голубчик, вату, -
Признавайся: кто есть ху?..»
Отвечает лоб в картузе,
Подтянув кушак на пузе:
«Звать Кузьмою. Можно Кузей.
Так привычней на слуху.

Я в деревне мелкий самый,
Малолетний сын у мамы.
(Для соседей просто драма –
Все гадают, кто отец.)
Есть еще приблуда-змейко
У порожка под скамейкой.
Образцовая семейка!»
(Кто поверил – молодец.)
:-)

Тем, кто видел ту мамашу
В сарафане «мейд ин раша»,
Рагнарёк уже не страшен:
Что фигурой, что лицом –
Всех она милей и краше.
(Впрок родные щи да каша.)
И пошли герои наши
За приветливым мальцом...

...Увидали – обалдели.
Не на слове, а на деле
Убедились:  дама в теле -
Что повдоль, что поперек.
Колоритная фигура,
На плечах - медвежья шкура.
(Диоген хлебнул микстуры –
От Хирона уберег.)

***

- Сарафан, конечно, знатный -
Как чехол от стратостата!
Ишь, как смотрится богато -
Правда, только издаля!
По подолу три дракона,
А над титьками - короны
(Ишь - одна с герба Вероны.
Ой, тесна ж ты, Мать-земля!)

Шил вещичку вряд ли Зайцев.
Так глобально расстараться
Могут только сто китайцев!
(Не, прибавь ещё полста!)
Впрочем, дамы красотищу
Не испортить даже тыще!
мама...
дама...
пепелище
В сЭрдце бедного кота!..

***

- ...Но приветила отменно:
На просторах Ойкумены
Не видали супермены
Хлебосольнее дворов.
Баньку славно истопила,
Снеди доброй с жару–с пылу
На столе – несметна сила!
Круче княжеских пиров.

Тут, чуток прибавив в росте,
Примечают наши гости –
Бедный Змейко гложет кости
Со слезами на глазах:
Беж жубов жевать – морока.
Кузька выбил ненароком:
Запрягал в обоз с оброком,
Не сдержал на тормозах,

Подвела дурная сила.
Пожалел, не сдал на мыло.
Мама в хате приютила,
Кормит, веником не бьет.
Но неймется инвалиду –
Гложет тяжкая обида:
Зубы оптом сдал в Колхиду
Кузька - круглый адиёт.

Многочисленные зубы
Не понес в ночные клубы -
Поменял, балбес, на шубу
Из овечьего руна.
Ту овечку звали Долли.
Не паслась на воле в поле,
А лабораторной моли
Стала трапезой она.

Тяжко бедному дракону
На подстилочке суконной.
Эта сделка незаконна –
Возвертайте зубы взад!
Надоело жить уродцем.
А Кузьма-то знай -  смеется
Да грозит ему в колодце
Отраженье показать...

***

...За бортом застыла прана.
Дремлют боги у экрана –
Брат Гефестова барана,
Наш стремительный «Арго»
Задержался на Итиле
В пролонгированном штиле.
(Сценариста мы простили, -
Бедолаге нелегко...)

***
Между тем, ничто не вечно.
И Горыныч наш увечный,
Гарнизонный подопечный,
Истязаемый тоской,
На пюре и кашке манной
Стал практически карманный.
И прогноз весьма туманный
При динамике такой:

День, другой – и гравий пухом
У Горыныча под  брюхом.
Наш дантист собрался с духом –
Имплантировал штифты
Топором и без наркоза,
Завязав вокруг березы, -
Змей икал, глотая слезы,
Портил выхлопом кусты.

Ювелирная работа!
Заскоруз хитон от пота.
Проглотив ведро компота,
Озаботился Ясон:
Из чего ковать протезы?
Из титана? Из железа?
Победитовые фрезы
Ставить змею не резон:

Не к лицу ему, не гоже.
Хуч рептилия, а тоже
Различить с натугой может,
Что такое красота.
Чтоб сидели, как влитые,
Надо делать золотые.
Будут челюсти крутые,
Воплощенная мечта

И цыганского барона,
И влиятельного дона.
Рим... Сицилия... Верона...
Три короны... Сарафан!
Мать честная, вот забавно:
Песню старую о главном
Заучил совсем недавно
Впечатлительный Боян:

Посвятил куплеты Саша
Дивной Кузькиной мамаше.
Был галантен: « Имя ваше
Назовите, Мон Ами!..»
Назвалась она Ждульета.
Бесподобно имя это!
Жаль -  поэтом не воспето,
Не оценено людьми.

Жги, поэт, глаголом ухо!..
Как назло, опять непруха:
Наступил в коровью плюху, –
Рифма виснет на губе.
Только плюхою коровьей
Не  унять горячей крови.
Эк стоит, насупив брови, -
Будто памятник себе!..

А Боян, латинский мачо,
Начитавшийся Боккаччо,
Испытать решил удачу –
Убедительно позвал
С придыханьем: «Королева!..»
(Ишь, привык ходить налево)
Впечатляющую  деву
На пленэр – на сеновал.

Диоген шепнул из бочки:
«Кузнеца Кондрата дочке
На лугу плести веночки
В одиночку не к лицу.
И Ждульета всех буквально
Ухажеров сеновальных
На фамильной наковальне
Демонстрирует отцу…»
***
Добрый дедушка Кондрат, борода лопатой,
Женихам для дочки рад - приходи да сватай.
Токмо зря не понужай батогом да плеткой,
Да мальца не обижай, бедного сиротку.
Упаси тебя Господь, женишок любезный,
До венца измять испод, - дело бесполезно.
Коли уж уговорил -  только по закону.
А не то пойдешь на гриль подле Оймякона.
Не допустит до греха вдругорядь папашка,
Крепко хватит жениха молотом Кондрашка.
А на молоте - ПИСЕЦ, родовая метка.
Уж таковский он, кузнец, - редко бьет, да метко...
***
...Разок случилось оплошать Кондрашке –
Пришел ПИСЕЦ с мешком последствий тяжких.
В какого-то смазливого придурка
Влюбилась ненаглядная дочурка.
От этого порой бывают дети, -
Нет повести банальнее на свете.
Брюхатая безмозглая девица
В отчаянье решила отравиться.
Что, кроме дури, в голове подростка?
Но папенькина плетка – семихвостка
Из пятки дятла вытравила споро.
И по сию безбашенную пору
Дизайнерской неслабою находкой
В алькове стену украшает плетка.
Хвала богам – девица стала мамой.
Жизнь подлинней любой любовной драмы.
Теперь у деда подрастает смена.
О нем еще услышит Ойкумена!..
***
...Но вернемся наконец
К нашему дракону.
Ассистировать кузнец
Вызвался Ясону.
Девяносто шесть зубов
Изготовить надо
Для бедовых трех голов
Мученика-гада.
В общем, все, как у людей,
В наилучшем виде
Дел кузнечных чародей
Справил, не обидел.
Оказался молодцом
Стоматолог – грека,
Наш дракон похож лицом
Стал на человека.
То бишь, лицами тремя,
Что приятней втрое.
Дифирамбами семья
Чествует героя,
Мастерство шлифует АС –
Сочиняет оду,
Диоген и Китаврас
Пьют отнюдь не воду,
От  русалки  отстает
Гелла -  не актриса, –
Оглушительно поет
Греческие висы.
Плотно ватою Баюн
Затыкает уши...
...Если сказочку мою
Надоело слушать,
Отдохни, честной народ,
Отряхни манжеты, -
Скоро новый поворот
Старого сюжета.
Кто не в теме, тех с утра
Рифмой порубаем:
Познакомиться пора
С Ёкарным Бабаем...

***
Хейти:

...Ты читателя не очень пыльным шмякай-то мешком.
В сказку влезть намного проще, чем в игольное ушко!
Грешна греческая сила да нор-дикий колорит!
Азиатским подпустила - эк вас, девушка, свербит!
По краюшке подгоревшей - ой! - куменушки-Земли,
Рассыпая в пыль орешки, прут зверюги-корабли.
Волосаты, парусаты - не шелками, а горбом...
Из халата лезет вата, тюбетейка надо лбом –
На верблюде едет дядя - спецагент и спецшаман.
Воли дамы едет ради (служба, братцы - как роман :-)).
Плачет Баба Золотая, аппетита нет и сна:
О тулупчике мечтает из Ясонова Руна...

***
* Йети’ –  факт существования снежного человека Йети подтверждает этнографически-офтальмологическая экспедиция в район аэропорта Лхаса: http://www.stihi.ru/2010/02/13/3267


С. -К. ПЯТАЯ ГЛАВА
Позволяет читателю на шаг приблизиться к следующему колоритному персонажу – Ёкарному (оказавшемуся в последствии Якорным) Бабаю, Кузькиному папе. Аргонавты готовятся покинуть гостеприимный дом Кузнеца Кондратия. Кузька уговаривает Адмирала принять его на службу. В процессе сборов выяснилось, что на суконной подстилочке змея Горыныча тоже имеются некие таинственные письмена…
         ***

Дочь Ньерда:

- ...Никем не избран и не зван,
Сам по себе проныра,
Ведет бродяга караван
По всем дорогам мира.
(А впереди бежит молва –
Завидуют эмиры...)

Поймает странник в облаках
Дурацкую идею
И с ней оставит в дураках
Любого прохиндея.
(Не удержать судьбу в руках,
Собою не владея...)

То он наивен, то хитер,
Пусть не учён наукам –
Проворный ум его остёр,
Как ятаган сельджука.
(И в царский терем, и в шатер
Молва войдет без стука...)

Несут верблюды на горбу
Тяжелую поклажу.
Плюют на всё через губу,
На провиденье даже.
(Кто не пеняет на судьбу –
Угоден Высшей Страже...)

А что в мешках? Секрет большой,
Скрыт от чужого глаза.
Народ, накормленный лапшой,
Их не открыл ни разу.
(Всего богатства за душой –
Правдивые рассказы...)

И нет святее простоты,
Чем простота мыслишки:
«В мешках – учёные коты
И глупые мальчишки!..»
(Сперва кричат до хрипоты,
Потом напишут книжки...)

Бродяги след по городам
Зеваками намолен.
«...Купи! Недорого отдам!
Останешься доволен!..»
(Увы, мальчишкам и котам
Судьба сулит неволю...)

Пока никто не пожелал
Купить мешок, не глядя,
Ни на весы добра и зла,
Ни любопытства ради.
(Неужто добрые дела
Нуждаются в награде?..)

И не известно никому
Того бродяги имя,
Хотя и множит Кутерьму
Легендами своими.
Его проводят по уму.
(Нет, не в Ершалаиме...)

***
...Изрядно устала гостей принимать
Ждулета Кондратьевна, Кузькина мать,
Хотя и довольна гостями весьма –
Серьезнее стал малолетний Кузьма.
(Мы добрым примером послужим ему –
Взбодрившись медком, домутим Кутерьму.)
«По воле богов,» - произнес Китаврас, -
«Оседлая жизнь и покой не для нас.
И жребий нам выпал, и нить сплетена –
Идти по следам Золотого Руна...»
Кузьма – к адмиралу: «Возьмите с собой!
Я живо управлюсь с работой любой...»
Бросает в котомку буханку и соль:
«Маманя! Служить волонтером позволь!
Не бойся, беды не случится со мной,
Ей-ей, ворочусь аккурат к посевной.
А коли не пустишь, помру от тоски.
Охота увидеть моря и пески,
Нездешнее небо, не наши леса.
Какие у тамошних птиц голоса?
Какие законы и быт у людей?..»
Мамаша вздохнула: «Ступай, лиходей.
Растила отраду душе - молодца,
На горе, видать: уродился в отца.
Вот так же в дому не сиделось ему.
Чего не хватало – никак не пойму,
Как - будто какой-то подзуживал бес.
Однажды на сретенье просто исчез.
И хоть бы единым простился словцом!..»
Ждулета в ладони упала лицом
И горько заплакала – слезы рекой.
«Маманя! Да полноте! Я ж не такой.
Когда-нибудь стану, как дед, кузнецом...
А ну как в пути повстречаюсь с отцом?
Накину на старого дурня узду
Да чохом до дому его доведу!..»
Ждулета глаза утирает платком
И потчует сына пудовым шлепком:
«Гляди-ка, охальник, удумал чего –
Хулою позорить отца своего.
Допустим, иначе он просто не мог?..
Теперь-то уж мы не узнаем, сынок...
Иди же. Но помни натуру мою:
Посмеешь загинуть – найду и убью!
Об том, чтоб загинуть, и думать не смей...»
И тут заскулил раздраконенный змей.
На брюхе ползет и колотит хвостом –
Тоска без хозяина в доме пустом.
Но змей не дурак – куковать на бобах.
Подстилка потертая – в новых зубах,
Топорщатся гребни и дым из ушей.
Хозяин оглоблей не гонит взашей,
Смеется Ясон, ухмыляется Кот,
Гарцует Хирон и заливисто ржет.
Подстилку драконову в бочку суют
(Какой-никакой, а намек на уют).
Минута… Философ из бочки вопит:
«РУНОООО!!! Коринфян обдери Еврипид* –
Чтоб мне ни покрышки вовеки, ни дна,
Вот эта овчинка – обрывок РУНА!
Узнать мудрено, но ручаюсь – оно.
Досадно одно: облысело давно.
Особенно тут, в середине куска.
А впрочем, овчинка изрядно крепка,
Хотя и затерта местами до дыр.
Вверху – поглядите! – написано: «МИР».
Баюн возражает: «Тут явное «МУР», -
Меня  не лечите обрезками шкур!..»
Герои горячий затеяли спор:
Кто «МЕРА» кричит, Кто – «УМОРА» и «МОР».
И так бы шумели они до утра,
Но точку поставил Кондратий: «МУРА.
Не стоит овчинка трудов скорняка.
Когда-то была и бела, и мягка,
Но много веков пролетело с тех пор.
К чему нам сегодня о ней разговор?»
«Да сколько бы ей ни исполнилось лет,
Цены этой шкурке замызганной нет!», -
Вплетается в диспут Ясонова речь, -
«Зачем же веками овчинку беречь,
Коль проку в ней нет никому ни на грош?»
«Так больно уж коврик для змея хорош»,-
Кондратий вздохнул, поглядев в потолок,-
«Однажды яйцо Святогор приволок,
Нашел на тропинке, решил подобрать -
Не гоже так люто птенцу помирать.
Яичко – под шапку, на шапку – кота.
Все вместе – на русскую печь. Красота!
Лежало, томилось яйцо до утра.
Наутро дурниною кот заорал
И чуть не задрал с перепугу «птенца».
А я-то опешил,  сменился с лица:
Трехглавое диво под лавкою – змей.
С таким с кондачка совладай-ка, сумей.
У страха не только глаза велики,-
И когти у страха остры, и клыки.
А коли без страха, да лаской – добром,
Любая зверюга мягчеет нутром.
Особенно ежели досыта ест.
(А этот быка уминает в присест.)
Но коли уж взял животину – корми.
Не выбросишь, совестно перед людьми.
Уход за скотинкой для нас не вопрос.
Ледащий малыш незаметно подрос,
В хозяйстве сгодился – не меряно сил,
Любую поклажу исправно возил.
Оказия вышла – лишился зубов…
Но нынче, спасибо Ясону, здоров...»
«Овчинка-то как же?..» - спросил Китаврас.
«Про эту овчинку отдельный рассказ.
Она мне досталась еще до яйца –
«Ad ovo».  Залетного встретил купца, –
Забрел на Итиль по торговым делам.
Сбывал населению бросовый хлам.
То шило на мыло сменять норовил,
То спешно заказывал парочку вил.
Но не было кузни тогда у меня,
Ковать не умели – не знали огня.
Купец-то пройдоха, но вправил ума.
Все были ему благодарны весьма
За добрую печку, за хлеб-коровай.
Спросили, как звать. «Хоть горшком называй», -
Смеялся чужак, -«Токмо в печь не сажай...»
Недолго гостил. Провожать было жаль.
В селе, как к родному, привыкли к нему.
Чем за душу взял – до сих пор не пойму...
Оставил на память овчины кусок,
Волнистая шерсть – к волоску волосок.
С изнанки по шкурке – узорная вязь.
Песочком отшоркаем копоть да грязь,
И станут мудрёные знаки видны,
Как тёмный затылок старушки-Луны.
(Поди, повернется спиной вдругорядь,
Когда разохотится в салки играть.
Бывало, плясала, крутилась волчком.
Потом присмирела. Ишь, дремлет молчком...)
Хотел бы об этом продолжить рассказ,
Но дорого время – не в нынешний раз.
Теперь-то вам, вижу, совсем не до них –
Правдивых былин-побасёнок моих.
И силушка бродит, на подвиг зовет,
И рвет удила застоявшийся бот.
Попутный вам ветер, поклон вам земной.
Но чур – воротите Кузьму к посевной!..»
На этом абзаце простились друзья.
(Продвинулась к Каспию сказка моя.)
...И долго Ждульета глядела в зенит,
И слушала сердцем, как небо звенит...

* * *


* «…Коринфян обдери Еврипид!..» - Существует версия, согласно которой Еврипид приписал Медее убийство детей Ясона за взятку в 5 талантов - для очищения доброго имени Коринфа.




ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ №3
Исполняеццо хором античных хулителей со скорбным завыванием.
(Капельмейстер по-прежнему тётя Хетя.)
***

Хейти:

- Заузлились тропки-перепутыши,
На болотах прячется Капут.
А в далёкой вересковой пустоши
Бродит обезумевший верблюд!
Плачет он без доброго погонщика,
Без верблёдки ласковой своей.
Нам бы в сказку этого помощника...
Под завалом стонет соловЭй!
Растащить бы брёвнышки на домики,
Погорельцам вытесать уют.
Экономней будет экономика,
И в болото спрячется капут.
А Ждульета - что с неё, с коровищи...
Насреддин-то выловлен другой!
А Руно - заветное сокровище -
Стёрто в пыль неправедной ногой.
Что осталось? Крики верблюдячие,
Чёрный смерч и горькая земля,
И Фемида - дурища незрячая,
И остов - шкилетик корабля.
ой, (_I_),___ляаа....                Дочь Ньерда:

                - ...Да, пожалуй. «ЛЯААА» весьма протяжное.
                Видимо, поклажа непомерная.
                ...Что-то шибко важное, но тяжкое.
                Спинка-то не выдержит, наверное, -
                Эвон, как неистово верблюжится
                Сиротинко бедное горбатое.
                Ну, а все же? Если поднатужиться?
                Ну как сгинет чудище проклятое,
                Плут Капут – болотное убоище?
                Коли жилы рвать, так героически.
                Здесь ему гостеприимство то ещё.
                (Факт, как говорится, исторический.)
                ...Но поклажа нАцело не делится,
                И стволы горелые – что надолбы,
                И дорога скатертью не стелется...
                Как ни пыжься – а погонщик надобен.

                ***

С. -К. ШЕСТАЯ ГЛАВА
Повествует о том, как Кузькина мать и Кузькин дедушка в процессе борьбы с неожиданно разразившимся стихийным бедствием – пожаром - предаются лирическим воспоминаниям об отсутствующем Кузьке и его приснопамятном папе. Путешественники наши тем временем попадают в крайне неприятную ситуацию – летающий вельбот терпит крушение и падает точнёхонько на упомянутого ранее заплутавшего верблюда. Сие печальное обстоятельство отнюдь не способствует дружелюбному настроению хозяина убиенного верблюда – Ёкарного (Якорного) Бабая,  эпохальная встреча с коим наших Аргонавтов состоялась-таки вскоре после крушения…

***

Дочь Ньерда:

- ...Еще не простыли следы корабля,
Как дымной понёвой укрылась земля.
Рассерженный Полоз кружил у реки,
Река обмелела, ушли родники.
За Полозом пал опоясал село.
Откуда такую напасть принесло?..

Хейти:

- То небо с овчинку, то с небо - руно.
В кувшине надежды прокисло вино.
Туман простоквашится глыбкой в ложкЕ.
Ждульета, зажав пассатижи в руке,
Вполне прозаично и очень всерьёз
Отцу помогает наладить насос -
На патрубке ржавом большая дыра!
Дымище.
Вонища.
И просто жара...

Дочь Ньерда:

- Да, жизнь - это проза. Куда от неё...
Хреново, когда не железка - гнильё.
Сегодня не рифмы нужны, а вода.
Не будет водицы - в хозяйстве беда.
Ждульета надеждой отмоет мазут,
Нахмурится: "Ёпть - комбикорм не везут.
Прикажете басней кормить соловья?
Эх-ма. Мужиков-то - отец мой да я..."
Такая разруха - не надо войны.
Но все-таки живы. И басне верны…
***
...Недолго томит разлука,
Но сердце болит за внука.
Дугою не гнет кручина,
Но так не хватает сына...
Они не покажут виду.
Не спустят с цепи обиду.
Им некогда тешить скуку.
Но как скоротать разлуку?
И сном не стреножить думы...
А прежде бывало шуму,
А прежде бывало гаму.
Мальчонка-то рос упрямый,
Совался, куда не надо,
Частенько и больно падал,
Вязался в любую драку,
При том никогда не плакал.
Бедовый такой парнишка –
Кругом синяки да шишки.
Соседки-то тихой сапой
Пытали: « А кто твой папа?»
На что отвечал сыночек:
«Мой папа – испанский лётчик!
Секретный агент разведки!..»
Кивали ему соседки,
Вздыхали, совали пряник...
(Ну где же ты бродишь, Странник?..)
Ругнулась в сердцах Ждульета:
К чему вспоминать об этом?..
***
...Поначалу был Кондрат
Свету белому не рад,
Как узнал про дочкин фортель
В День Марены* аккурат.
Дознавался не шутя:
Кто девице, ус крутя,
Репутацию подпортил –
Спроектировал дитя?

От какого же царя
(Бунтаря ли, хипаря)
Ента глупая Ждульета
Зачала богатыря?
То ли плакать, то ли пить...
Дочь бы в бочку посадить -
Так она же, дочка эта,
Больше бочки, мать итить!

Вот беда – не углядел.
(Или боле нету дел?)
Но дитё родное жалко,-
Инда с горя поседел.
Был изрядно зол и груб:
Посадил дитё на дуб.
Да приставил бдить Русалку.
(За мерлушковый тулуп.)

Ух, не к ночи бы гроза!
Мечут молоньи глаза –
Папа дочку не канатом,
Цепью к дубу привязал.
(Цепь на камушке нашел.
Дёрнул – крепко, хорошо.)
Коли девка виновата,
Так чего же ей ышшо?!

(Порешил народ в селе
Отчеканить на рубле
Торс Ждульеты в три обхвата,
Что былинку, на стволе.)
А потом явился Кот –
Краснобай и рифмоплёт.
(От его хитов фанаты
Бились рыбками об лёд.)

У русалки и Кота
Служба честная проста:
Не давать Ждульете плакать –
Не работа, а мечта.
Постарались, не вопрос:
Возле дуба море слез –
Развела девица слякоть.
А меж тем животик рос.

Подошла ее пора –
Стала мамою. Ура.
Папа больше не лютует
И не гонит со двора.
Тут Русалка и Боян
Поплевали в  окиян
(Не прицельно, в холостую),
Да покинули Буян…

...В море вынесла река
Гору мелкого песка.
Сколько в той горе песчинок –
Нам не ведомо пока.
На Итиле-то с утра
Снова адская жара.
Разберемся, в чем причина.
Погасить огонь пора...

***

...Во владеньях Медусы* Палладе* не слишком вольготно.
Кровоточит дублёная шкура на древнем щите.
Шестикрылой Горгоне мечтать о реванше угодно.
Но эпоха не та. И герои ( по счастью) не те...
От медвежьих детей ожидать ли Палладе пощады?
Змеедева забыта, и счет уравнялся давно.
И березам гореть не больней, чем оливам Эллады.
И негоже делить бесполезное, в общем, руно...
Заплутал мотылёк в эпицентре свирепого пекла,
Жертва прихоти вздорных, по-детски капризных богов.
Потерялся в дыму, погребенный под тучами пепла.
Суждено ли добраться ему до родных берегов?..

***
...В какие-то дебри «Арго» занесло,
Помят фюзеляж и пробито крыло.
Швырнуло, как щепку, с большой высоты, -
Зарылся и вывернул грунта пласты,
Обшивку запекшийся шлак ободрал.
Травмировал «пятку» герой – адмирал:
Какая-то ручка вонзилась, звеня, -
Стреле, Ахиллеса убийце, родня.
Но, к радости нашей, Ясон уцелел.
И ручки теперь отличает от стрел.
Хромает немного, но всё пустяки.
Негоже героям считать синяки.
(Боян насчитал их не менее ста.)
Русалка едва не лишилась хвоста,
Охрипла, осталась без голоса Гель
И выпал из бочки старик Диоген.
А Сашка-найдёныш совсем приуныл –
Разбился последний флакончик чернил.
Зато у Хирона полнейший ажур:
Заначка в рулонах мутоновых шкур,
А шкуры и чёрствый Хиронов батон
Засунуты в бочку, под старый хитон.
А бочку в кармане припрятал Кузьма.
Живем, аргонавты! Крутись, Кутерьма!..

***
...Оберегая битый тыл,
Ясон слегка умерил  пыл
(Скорлупка отлеталась),
Усвоив, кто такой Капут.
Сплела силки незримых пут
Свинцовая усталость.

Но прежде смерти помирать
Не нанималась наша рать,
Покуда вроде живы.
Кораблик верно послужил,
Одолевая рубежи
И надрывая жилы.

Не послужить ли кораблю?
(Авось, заплатит по рублю
За героизм Афина.)
Умяли сала тощий пай
И с воплем «ЁКАРНЫЙ БАБАЙ*!!!»
Взвалили бот на спины.

И тут - бабай, как из ружья:
Халат бывалый, куфия
И пыльные сандалии.
«Челом и ликом*, мужики!
Халва на ваши языки, -
Верблюда не видали?

Намедни с привязи удрал.
Не усвистал бы за Урал,
Иблисова отрыжка.
Боюсь, не сгинул бы в огне
С бесценным грузом на спине.
(Неужто грузу крышка?..)

С героев наших градом пот –
Из ямы вытащили бот
И держат, будто вазу.
«Челом и ликом бьем поклон.
Верблюда? Нет. Вот кабы слон –
Заметен был бы сразу.»

Бабаю зрелище чудно.
Подходит, – глубоко ли дно? –
Заглядывает в яму.
И ту же с воплем «Вай, шайтан!»
Кузьму хватает за кафтан:
«Злодеи, в душу маму!

Пропал рубин моих очей,
Рахат-лукум моих речей,
Последний сын Акмаи!..»
Кузьма мизинчиком слегка
Стряхнул, как майского жука,
Вопящего бабая:

«Слышь, дядя, малость охолонь.
И всуе матушку не тронь,
Она у нас святая.
А ты во всем виновен сам.
Пустил скотинку по лесам –
Умаялась, плутая.

Не углядел – кого винить?
Ну, порвала Макуша нить –
Видать, такая доля.
Оплошка вышла невзначай.
Ты только шибко не серчай.
Судьба не в нашей воле...»

Верблюда жалко – мочи нет.
Сошелся клином белый свет
На корабле мохнатом.
Эх, кабы знал наверняка,
Что ждет горбатого дружка –
Стреножил бы канатом.

Бабай белугою ревёт,
Из бородёнки клочья рвет.
Переглянулись греки.
Да-а... Тут верблюдов – днем с огнем.
Вишь, убивается о нём,
Прям как о человеке.

Ужо не сладко одному
В огне кромешном и в дыму
Приётся горемыке.
Чтоль подсобить, найти мешок?..
(Бабай, от шока на вершок,
Совсем зашёлся в крике.)

Нашли в два счёта всем гуртом.
(С таким увесистым котом
Бояну не сравниться.
Поди-ка, весит цельный пуд.
Вот надсадился-то верблюд!)
Так что же здесь хранится?

Герои смотрят, не дыша,
(Видать, богато барыша)
И ждут – авось, покажет?
Бабай вздохнул в двухсотый раз,
Потом прищурил левый глаз
И вытряхнул поклажу...

***

*День Марены - по старославянскому календарю 1 марта
* Медуса – Гиперборейская Змеедева, одна из трех сестер Горгон:
http://www.bogini.su/medg_mif.html
* Паллада – Афина, дочь Зевса: http://greekroman.ru/athene.htm
* «Ёкарный бабай» - эвфемизм, искажение с татарского: « Ё ханэ бабай», что означает – «хана (п***ц) тебе, дедушка.»
* «Челом и ликом» - древнее Гиперборейское приветствие, в процессе миграции этносов сохранилось в искаженном виде: «Шолом Алейхем», «Салям Алейкум» и т.п.


С. -К. СЕДЬМАЯ ГЛАВА
Открывает читателю секрет содержимого загадочного мешка Ёкарного (Якорного) Бабая и подробно живописует историю упомянутого содержимого…

***

Дочь Ньерда:

- ...Не куницы-соболя повалились из куля,
А диковинная туша – ажно дрогнула земля.
Тихо, автор-краснобай, стену лбом не прошибай,
Помолчи-ка да послушай: бает фокусник-бабай.

Тушу бережно крутя (не взаправду ли дитя?),
Снял овчину да холстину, синей глины два ломтя,
Штуку шелка размотал – тут на белый свет предстал
Кружевами паутины драпированный металл.

Это ж якорь! Вот те на. Круче не было кина.
Разом челюсти упали, наступила тишина –
Хуч в котомку нагребай, хуч в окрошку порубай.
Наконец Кузьма в запале крикнул: «ЯКОРНЫЙ бабай!

Развяжи-ка узелок да рассказывай, милок,
Ты откуда это чудо, за какой нуждой волок?..»
Тот прищурил правый глаз да вздохнул в трехсотый раз.
(Отлучусь-ка я, покуда продолжается рассказ...)

***
«...Уж побродил я по земле годков, что в поле проса...
Раз на торговом корабле я повстречал матроса.
Веселый, бойкий паренек с лукавой хитрой рожей
Был, как ни странно, одинок. Матроса звали Роджер.
Заметил я: весельчака команда избегала.
Увидит кто издалека – бежит, как от шакала.
Так жалко стало мне его. И мучили вопросы:
В чем закавыка? Отчего? За что гнобят матроса?
В ближайшем суетном порту все стало мне понятно.
Сошла команда. На борту – лишь паренек занятный.
Его спросил я, что да как. А он ответил честно:
Мол, это мелочь и пустяк. Но если интересно,
Свою историю готов он чужаку поведать.
Поскольку суша близ портов сулит сплошные беды,
Матрос на берег – ни ногой, несет на шхуне вахту.
(Эх, кабы выпал шанс другой, полез бы лучше в шахту...)
На суше тягостно ему, найти не может места.
А почему? Да потому, что проклят он невестой.
Давным-давно, давным-давно ушел парнишка в море.
Кому-то, может, и смешно. Его невесте – горе.
Она ждала его, ждала. (Ну, чисто – Пенелопа.)
Приевши жданки, прокляла. Чтоб вечно без пит-стопа,
Без пищи, отдыха и сна от Азий до Америк
Болтаться парню по волнам и не сходить на берег.
А коль сойти придет нужда, таскать с собою якорь.
Такая черная беда постигла забияку.
И лишь одно его могло избавить от проклятья:
Подарок верной "Пенело-
                пе" свадебного платья.
И обручального кольца, и пышного букета.
И цепь, и якорь с молодца слетят у самого венца.
...И он до самого конца рассказывал об этом.
Так похудел и побледнел веселый парень Роджер,
Что было жутко видеть мне все эти кости при луне,
Обтянутые кожей.
Все говорил: «Еще разок, последний рейс – и баста...»
Но весь осыпался песок и оборвался волосок.
Да, так бывает часто.
Вот так коптишь себе, коптишь, беспечно строишь планы,
А тут – трах-бах! – конец пути. И не скули, что рано,
Не раздражай судьбу нытьем, она неумолима...
Ядро ловили мы вдвоем – не пролетело мимо.
В то утро шумный абордаж затеяли корсары.
Мы поделили жребий наш и умерли на пару.
Мы оказались у реки – все просто и понятно.
Паромщик гаркнул: «Мужики! Чей якорь? Геть обратно!
Такую кладь не повезу, тем более – задаром.
То вам корову, то козу, то якорь – смех Тартару*!..»
Посовещались мы чуть-чуть – кто понесет проклятье,
Кому идти в обратный путь. Минутное объятье –
И я лечу из пустоты на злое жизни жало...
Он попросил: «Ступай уж ты. Я отдохну, пожалуй...»
Взошел неспешно на паром, не обернулся даже.
Паромщик хмыкнул и багром толкнул ко мне поклажу...
С тех самых пор она моя. Подобно твари всякой,
Я полз по граням бытия, искал, где бросить якорь.
Однажды, помнится, нашел. Давненько было это.
Ах, как нам было хорошо! Она звалась Ждульета...
(Кузьма последние слова внимательно прослушал
И перебить хотел сперва, но речи не нарушил.)
...Я подле милой был готов уже остепениться.
Хотел налаживать сватов к хорошенькой девице,
Но черти тянут за язык в недобрую минуту.
И у меня случился бзик, - никак, шайтан попутал.
Под утро как-то жал мороз, продрогла Золотая.
Шепнула, будто не в серьез: о шубе, мол, мечтаю.
Да из волшебного руна. Слыхала – есть такое...
А у меня была одна овчинка под рукою.
Досталась где-то просто так, берег на рукавицы.
Ну, я и вытащил, дурак. Бери, мол, пригодится...
Она плечами повела и рассмеялась звонко:
«Из лоскуточка-то мала получится шубенка.
Вот разве что не для меня, а для моей зверушки...»
И свет померк средь бела дня. А ей бы все игрушки.
Так стало муторно – невмочь. А в горле – кость-кручина.
Ушел искать я в ту же ночь проклятую овчину.
Такая обуяла злость на свиристелку эту!
И якорь, стало быть, пришлось таскать по белу свету…
А возвратиться не могу без шкуры той. И точка.
Нашел, тудыть ее в дугу, всего-то два кусочка...»
И указал на те куски, что укрывали якорь...

...Слов золотые колоски ложатся снегом на виски.
Как не понять двояко?..

***
* Тартар -  пространство, находящееся в самой глубине космоса, ниже аида: http://greekroman.ru/tartaros.htm


С. -К. ВОСЬМАЯ ГЛАВА
С исторической монументальностью и документальной правдивостью разворачивает перед читателем сцену долгожданного обретения аргонавтами заветного Руна и дискуссию о его практическом назначении и дальнейшем использовании. В процессе дискуссии выясняется, кто же такой на самом деле Диоген. Монолог Диогена обрывается драматичным явлением харизматичного персонажа, знакомство с которым читателю будет небезынтересно…

***   
- Вот и автор, как с куста.
(Поминали к ночи?)
Появился неспроста,
Знать, чего-то хочет.
Дали автору медку, -
Отдыхай, родимый.
Погуляй по холодку
Разговору мимо.
Разговор, поди-ка, сам
Льётся – заливает
По закрученным усам –
Круче не бывает…
***   
…В это время адмирал
Тубус ректоскопа*
С матюгами отодрал
От распухшей пятки.
Без утайки всё, как есть,
Доложила Сказка:
Ручку вынули, присесть
Не дает повязка.
Греке горе – раки мрут,
На беднягу глядя.
Не сочтя за тяжкий труд,
Альтруизьму ради,
Будто Флоренс Найтингейл*,
Героиня Геля
(Не знавал подобных Гелл
Адмирал доселе)
То клистир несет большой,
То большую клизму.
Всё не в службу, а с душой,
Ради альтруизьму.
(Позабыл Ясон покой
На родном вельботе.)
А корысти никакой
В Гелиной заботе.
Вдохновенно хороша
Ради пользы дела
Беспокойная душа,
Ангелина-Гелла…
В общем, то ещё кино,
Теле-еле-мыло…
Но продолжим про руно.
Что там дальше было?..
***   
Дело делается скоро,
Сказка скажется не вдруг –
По досужим разговорам
Не один опишет круг.
Красно солнышко ли застит,
Затмевает ли луну –
Воротилась эвон, - здрассьте! –
К надоевшему руну.
Почитай, дошла до точки.
Не малы, не велики,
Расстелил Бабай на кочке
Неказистые куски.
Шерсть волнистая скаталась,
Стала войлоком давно.
От руна того осталось
Лишь название одно.
Диоген, хромая шибко,
Подошел и произнес:
«Если это не ошибка, -
Дайте скидку на износ, -
То пора плясать от счастья.
Есть причина – веселись! –
Все руна четыре части
Воедино собрались.
Доставай, Кузьма, из бочки,
Рядом ровненько клади
Предыдущие кусочки.
Все мытарства позади,
Вот удача, так удача.
Если в чуде есть нужда,
Это чудо, не иначе.
Ну, бывает. Иногда…»
Поглядел на дело это
Опечаленный Бабай:
«Зря ходил по белу свету.
Хоть ложись да погибай.
Всё едино – жизни нету.
И на кой теперь руно?
Ненаглядная Ждульета,
Верно, замужем давно –
Столько вёсен за плечами.
Дураку-то поделом:
Как предстать перед очами?
Враз погонит помелом…»
А Кузьма подсел к Бабаю
И похлопал по плечу:
«Эх, судьбинушка рябая…
Слышь, чего сказать хочу:
Ты напраслину на маму
Сгоряча не возводи,
Древнегречицкую драму
Не крути на бигуди.
Арифметика простая
(Проще только РОСКОМСТАТ):
Кто судьбу не попытает –
Не узнает результат.
Честь блюдёт мамаша строго.
(Доглядают всем селом.)
Собирайся-ка в дорогу,
Провожу ужо, не в лом…»
Тут Бабай возводит очи
На притихшего Кузьму,
С воплем радостным «СЫНООООЧЕК!»
В ноги падает ему.
То хохочет, то рыдает,
То пройдётся колесом…
А герои наблюдают
Да судачат обо всём:
Эта линия понятна,
Вариантов, вроде, нет –
Кузьке светит путь обратный
(Не простыл покуда след).
И нетрудно догадаться,
Чем закончится сюжет.
Ну а им куда податься?
Пропадать во цвете лет?
Растреклятая овчина,
Злополучное руно,
Неприятностей причина.
Поглядеть – и то смешно.
Сшить подстилочку для змея?
Благо, змеюшка подрос…
(Автор так же разумеет,
Не в маразме, чай. Склероз
Не особо допекает –
Гнёт извилину в уму.)
Вишь, оказия какая
Тормознула Кутерьму.
Закручинилась Русалка,
Запечалился Боян:
Им Ясона шибко жалко –
Зря небесный окиян,
Не щадя геройской жизни,
Бороздил – искал руно,
Древнегречицкой отчизне
Бесполезное оно:
Ни добыть былую славу,
Ни отмыться от дерьма.
(Вон, в столице златоглавой
Ныне тоже кутерьма.)
И кораблик покалечен.
Не тащиться же пешком,
Водрузив его на плечи,
До Эллады прямиком?
Как ни кинь – повсюду клинья.
Хорошо хотя бы то,
Что покамест не в пустыне
Носим воду решетом.
Не видать огня и дыма,
Это лихо пронесло.
Плут-Капут поплелся мимо.
(Постаралось всё село.
К слову, верьте аль не верьте, –
Вот вам крест на образок! –
Но горбатый перед смертью
Плюнул в полымя разок.
Знать не знаю – врать не буду,
Кто избавил от огня,
Но плевок того верблюда
Долетел и до меня…)
…Диоген пенсне поправил
Да и вымолвил: «Друзья!
Хоть оно и против правил,
Но во всём признаюсь я.
Не хочу от вас я боле
Правду-истину скрывать.
Всё скажу. А к вам дотоле
Просьба – не перебивать.
Никакой я не бродяга,
Не бездомный маргинал.
Но чудного доходягу
Так никто и не узнал.
Мол, аскет, ютится в бочке,
Убежавши от жены.
Загорает на песочке,
Виноватый без вины.
А под толстым слоем грязи
(Отвалилась пара тонн) –
Сердце истинного князя
С гордым именем Гвидон!
Повнимательней вглядитесь
В эти профиль и анфас:
Натурально – бравый витязь.
Огорошил, вижу, вас?
И другие аргументы
Предъявить всегда готов:
Поглядите документы, -
Пять добротных паспортов.
Все пропиской постоянной
Проштампованы они:
Князь-де острова Буяна
И почётный гражданин.
Всё в ажуре было, братцы,
Даже пятая графа…
Но обрыдла мне, признаться,
Эта вечная лафа
Под названием «халява».
Что душа ни пожелай –
Денег, почестей ли, славы –
Все супружница могла
Обеспечить без проблемы,
К изумлению купцов…
Но прорезалась дилемма:
Витязь я, в конце концов,
Али так – пенёк с глазами?
До печёнки припекло…
Тут еще под парусами
Каравеллу принесло.
Распечатав бочку рома,
Развесёлый кавалер
(Роджер, всем уже знакомый),
Неспеша жуя эклер,
Говорил о дальних странах,
О неведомых морях,
О бескрайних океанах
И тяжелых якорях,
Что удерживают судно
На невидимой цепи…
Эту цепь порвать не трудно.
Я у Роджера купил
Всё, что было, подчистую.
Долго пили за невест,
За свободу холостую,
Тягу к перемене мест.
Королеве каравеллу
Безусловно предпочтя,
Кавалер осоловелый
Горько плакал, как дитя.
Я, признаться, плакал тоже.
От того, что с ним знаком.
(До чего же мы похожи
Были с этим моряком!..)
Но за что-то невзлюбила
(А за что – не понял я), –
Назвала его дебилом
Лебедь белая моя.
А меня – неблагодарным
И зажравшимся ослом.
Дескать, валенку задаром
Несказанно повезло.
Кто ещё воротит рыло
От халявного добра,
Кроме дурня - имбецила?
И подумал я: пора.
Ненаглядной не перечил.
Молча встал из-за стола
И шагнул, расправив плечи.
А кривая повела…
(…Было суженой на свете
Неподвластно лишь одно:
Отыскать фрагменты эти
Да собрать из них руно.
Клок овчины на Буяне
Сохранялся испокон,
Но его моей мамане
Завещал отец – Дагон...)
...Ничего не взяв из дома, 
Так и вышел, в чем стоял.
Сунул в бочку пук соломы
Да овчинку. (Чай, моя.)
В бочке этой я родился,
Осчастливил белый свет…
Уж не знаю – пригодился
Мой обрывок, али нет.
Не напрасно ли потели,
Собирали то руно,
Коль учёным грамотеям
Разобраться не дано,
Что написано на шкуре
Древнерусским языком?
С ним теперь никто, в натуре,
Даже близко не знаком.
Вот и Сашка: как из пушки,
Эпиграммами палит,
Парит рифмами макушку.
(Как макушка не болит?)
Не напрасно кличут АСом, -
Пишет, будто «Ундервуд».
(Не в его ли славу, часом,
Боги город назовут?)
Что стихи ему, что проза –
Так, чихнуть разок-другой.
Всё по силам виртуозу.
Но читать – ни в зуб ногой.
Так на кой бы ветеранам
Сдался этот геморрой –
Шкура древнего барана,
Да палёная, с дырой?..»
Тут Ясона осенило:
«Ты горячку не пори.
За руном через горнило
Мы прошли на раз-два-три.
Нас оно почти сроднило –
Все теперь богатыри.
Так бери его и рысью
Возвращайся на Буян…»
Тут свою повадку лисью
Демонстрирует Боян.
То-то ласково воркует,
Увивается вьюном, -
Расставаться ни в какую
Не желает с тем руном.
Тут же крутится Русалка,
Подпевает Баюну –
Отдавать находку жалко,
Приросла душой к руну.
Но Ясон не умолкает,
Продолжает говорить
(Блажь втемяшилась такая –
Взять и просто подарить):
«…Приструнишь дурную бабу,
Хлопнешь шкурою об стол.
Да и то – давно пора бы.
Ить заплесневел престол!
Всё убогие калеки
Возле трона мельтешат.
Нам без князя-то вовеки
От бесчисленных мышат
Кладовые не избавить –
Растащили всё, как есть.
И своей строптивой бабе
Скажешь: мол, имею честь.
Дескать, кто хозяин в доме?
Кто сумел добыть руно?
В общем, поздно пить боржоми.
Выступаем, решено.
Ты уж, князюшка, не брезгуй
Нашим обществом и впредь.
Одного руна обрезки, -
Вместе, стал-быть, помереть.
Только как же будем, братцы,
Долом-полем-ковылём
До Буяна добираться?
Что нам делать с кораблём?..»
И пока они рядили-
Обсудили все дела,
В деревеньке на Итиле
Баба-дура не спала.
А другая баба-дура
На Буяне, во дворце
День и ночь пила микстуру,
На зареванном лице
Позабыв сменить примочку –
Всё высматривала бочку
В набегающих волнах
Да листала альманах…
…Между тем, стемнело скоро.
Костерочек развели –
Сыт не будешь разговором,
Коли крепко на мели…
***
Тут из туевых кустов
Выскочил детина,
Пуще мартовских котов
Заорал дурниной:
«Я ж вам тут не Дед Мороз!
Ну-ка, тунеядцы,
Руки в гору, ноги врозь!
Всем стоять-бояться!
Выходить по одному,
Не шалить, ребята!
Ша! -  Горбатого возьму.
Я сказал – ГОРРРРБАТЫЙ!!!»
Аргонавты под луной
Тихо обалдели.
Им аварии одной
Хватит на неделю,
Тут откуда ни возьмись –
Вылезла другая.
Неустроенную жизнь
Шепотом ругая,
Склали ручки на груди
Бедные герои.
(А Горынычу, поди,
Пострашнее втрое.)
Кузька крикнул, угадав:
«Это ж Глебов Вова
По прозванью Волкодав, -
Местный участковый!
Эй, Вован, чего орешь?
Потерял кого-то?
Тут тебе, ядрена вошь,
Не своё болото!..»
***   
…Но за тучкою луна
Спряталась некстати.
Продолжались дотемна
Разговоры – хватит.
Сказке надо отдохнуть,
Притомилась сказка.
А наутро – снова в путь.
Близится развязка…

***
* Ректоскоп - прибор, который предназначен для выполнения диагностических и лечебных процедур при заболеваниях прямой кишки, а также нижнего отдела сигмовидной кишки и для несложных хирургических операций.
* Флоренс Найтингейл - сестра милосердия, основоположница современного сестринского дела,   общественный деятель Великобритании.

***
С. -К. ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
Предпоследнему Честному Оперу посвящается:
http://www.stihi.ru/2010/09/08/5529

Данная глава весьма динамична и полна драматических коллизий. Перед многотерпеливым читателем, благополучно пережившим предыдущие восемь глав, во всей красе предстает героический борец за правое дело торжества справедливости Полиционэр Вова Глебов, коему практически на глазах у изумленной публики (не без помощи публики) удается изловить умело замаскированного беглого преступника-рецидивиста. Операция по восстановлению вселенского равновесия НАЧИНАЕТСЯ…


***

Дочь Ньерда:

- Виса героям стила, к финалу прорвавшимся с боем!
С ними пребудет вовек великая сила Джедаев.
Славься, читатель младой, дорогу осиливший эту.
Слушай: Паллада тебя приветствует звоном щита.

***   
…И так, продолжим. Глебов Вова
Глядит спокойно и сурово.
Отметить надо бы момент:
Вован не мусор и не мент.
Сомнений не возникло чтоб -
Он страж Фемиды, робокоп!
А Джеки Чан и Брюс Уиллис
Об wall в депрессии убились
С такой харизмы и манер:
Наш Глебов - ПОЛИЦИОНЭР!
Осанка, рост, медальный профиль -
Короче, Глебов Вова - профи.
Немногословный, деловой,
С руками, сердцем, головой,
И прочий ливер - божий дар
Кувалды выдержит удар,
Как завещал Железный Феликс.
Он на работе, будто феникс,
Горит, но восстает из пепла.
Чтоб справедливость в мире крепла.
И этот рыцарь благородный -
Живой объект любви народной
Перед Кузьмою наяву.
Как - будто место рандеву
Судьба не в силах изменить.
Пускай Кузьма не знаменит
И не пригож, как Аполлон,
Зато отважен и силен.
А Глебов - парень не дурак.
И сам себе отнюдь не враг.
Сбавляет голос на пол тона
И произносит удивленно:
"Эх, Кузя, брат. Кто-кто, но ты-то?!
Они ж отпетые бандиты,
Рецидивисты, фраера,
В сортире их мочить пора!
Как есть - мерзавцы, мародеры,
Кидалы, гопники и воры.
Ты прикрываешь мрази тыл.
А сила - в правде, брат.  Забыл?!"
Герои приуныли малость,
Гадают, сколько им осталось
Коптить бесславно белый свет.
(щаз кольт достанет, и – привет…)
Кузьма в ответ: "Вован, братэлла,
Ты что, в натуре, шьешь нам дело?
Что за наезд - причина драки?
Выходит, я - бандит и вор?!
Да чтоб мне лопнуть - это враки
И голословный оговор!
Ты отвечаешь за базар?
Нажми-ка, брат, на тормоза,-
Вот эти греки мне друзья,
А за друзей ручаюсь я.
Вот адмирал, зовут Ясон.
(Стоит, фиаском потрясен.)
В Элладе жил, не знал печали.
Тусил без тапка на причале.
Но дядя самых честных правил
В далекий путь его отправил,
Искать старинное руно.
(Замена счастию оно.)
А вот философ Диоген.
Разрушил, будто Карфаген,
До основания житьё
Благополучное своё.
Он был когда-то князь Гвидон.
Но клюнул в темя закидон -
Отринул свет, забился в бочку
И кантовался в одиночку.
Но провидения стрела
Его к Ясону привела.
А это - дядюшка с Херсона,
Весьма почтенная персона:
Любого недоросля враз
Научит жизни Китаврас.
Сейчас воспитыват Сашку.
(Лишился памяти бедняжка,
То няню кличет, то подружку,
И постоянно ищет кружку.)
А там - Русалка и Боян.
(Он душка, ежели не пьян.)
Их амплуа - блатной шансон.
(Видать, аукнулся Херсон.)
А Гелю-Геллу, дочь Нефелы,
Нам подарили Дарданеллы.
В Ясоне (тема для былины)
Души не чает Ангелина.
А он, суконная душа,
Не замечает нишиша.
А тот Бабай в чудном халате -
Знакомься, брат! - мой блудный батя.
По всем дорогам наследил,
Везде командовал парадом,
Зовут Эфенди Насреддин.
Маманя шибко будет рада,
Когда вернемся мы домой,
Два-оба: я да батя мой…"
Тут Волкодав, подумав малость,
Сквозь зубы сплюнул и сказал:
"Даа… Все сложнее, чем казалось.
(Ну, Долли, драная коза!
Поймаю - выдерну копыта.)
Неужто эта карта бита?..
Тут, брат Кузьма, такая тема:
Есть у Кондратьевны проблема.
Один залетный гастролер
Из бани ценный тазик спер
И раритетную мочалку.
А тазик бабкин, - дюже жалко.
По слухам, этот гастролер
Свиреп, безжалостен, хитер,
Терроризирует зверушек,
Девиц наивных и старушек,
И беспредел чинит повсюду.
Поймаю зверя, - гадом буду!» -
Вован тряхнул башкой чубатой, -
«Признайтесь лучше, где Горбатый?"
Кузьма поцокал языком:
«С одним горбатым я знаком.
Но, к сожалению, посмертно.
Тот меланхолик интровертный
Служил папаше моему.
Случайно заплутал в дыму,
А наш летальный аппарат
Вчера его зашиб в лепешку.
В той яме - труп. Выходит, брат,
Что облажался ты немножко…"
Вован затылок почесал,
Вдоль ямы обошел по кругу,
Присвистнул: "Ну и чудеса.
И где теперь искать ворюгу?
Одна блондинка (вот овца!)
Дала наводку на маньяка.
Нет, я не сдамся. До конца
Пойду по следу, как собака.
Поймаю вора, зуб даю…»
«Что ж,  Волкодава узнаю.
Не кисни, мы тебе поможем.
Я ж, типа, потерпевший тоже,
Поскольку у моей мамани
Ушло имущество из бани.
Кончай базар. Продолжим, что ли?
Айда искать блондинку Долли!..»
Героям нашим после стресса
Неплохо было бы поспать.
Увы, Фемиды интересы
Важнее: в строй зовут опять.
Залили греки костерок
И поднялись на бугорок,
Чтоб оглядеться с высоты.
Но чу! – окрестные кусты
Шуршат, колышутся слегка,
Хотя вокруг ни ветерка.
«Горыныч, фас!» - кричит Кузьма
И с поводка спускает змея.
И замирает Кутерьма,
От изумления немея:
Сюрприз готовила судьба,
И подложила под сурдинку –
Змей в ослепительных зубах
Принес за шиворот блондинку
В аляповатом кимоно
И устрашающей раскраске.
Все это было бы смешно,
Но змей легонько, для острастки,
Встряхнул блондиночку разочек.
Он лучше выдумать не мог:
В зубах остался шерсти клок,
Парик, гламурный поясочек,
А на траву упал громила,
Заросший шерстью до бровей.
Похоже, этот Соловей
Давным-давно не видел мыла.
И не случайно он таков –
Пешком дошел от Соловков
До этих мест немноголюдных.
(Что, несомненно, было трудно.)
Вован – такая, брат, работа –
Скрутил разбойника в два счета:
«Спокойно, Долли, я Дубровский!
Гляди-ка: собственной персоной
В овечьей шкуре волк тамбовский.
Оплачен ноченькой бессонной.
Изобретателен, стервец.
Немало ободрал овец,
Чтоб эдак замаскироваться.
Сэр Шерлок Холмс и доктор Ватсон
Поймать громилу не смогли.
У нас-то шибко не пыли,
Попался, Урка! (Ай да мы.)
Не зарекайся от тюрьмы!
Колись, жиган, где спрятал таз?
Живей, не то получишь в глаз!..»
Злодей заныл: «Прости, начальник!
Не виноватый я. Случайно
Старинный тазик проглотил.
Себя изрядно запустил,
Амбрэ-то – чуешь? – не Шанель.
Канализация – тоннель,
Вам доложу, не самый лучший.
Однажды подвернулся случай:
Я на окраине села
Забрался ночью в чью-то баню,
Она протоплена была.
Потом не помню – все в тумане.
Нашел халатик и овчину,
На ней ярлык и надпись «Долли».
Соблазн возник сменить личину.
Век не видать, начальник, воли! –
Помыться так и не успел.
Зевнул, и проскочили в глотку
И таз, и мыльная мочалка.
Ну, проглотил. Не утерпел.
Потом залил паленой водкой.
Не погулял на воле, жалко.
Опять в тюрьму. Какая драма!
Не жди меня, старушка-мама…»
Бродяга, глухо зарыдав,
Умолк. А Вова-Волкодав
Шепнул Ясону: «Слушай, грека,
Ты, говорят, хороший лекарь?
Что боле,  скальпель или клизма,
Полезней будут организму?»
Ясон без лишнего сиропу
Ответил, потирая пятку:
«Пожалуй, скальпель. Без сомнений…»
«Тебе его и в руки, гений.
Твори, выдумывай и пробуй,
Вскрывай бездонную утробу.
Я позабочусь о наркозе…»
Вован направился к березе
И, ухватившись за вершину,
Соорудил себе дубину.
Затем, примеривши к руке,
Хватил громилу по башке.
Бандит в отключке, крепко связан.
Живот обильно йодом смазан.
(У Гели этого добра
Еще осталось два ведра.)
Ясон умом был дюже светел,
Прилежен, нравом кроток, мил.
Сам Эскулап его заметил
И, в гроб сходя, благословил.
Снимая с оппонентов скальпы,
Оккам точил Ясону скальпель.
И вот настал триумфа миг:
Галена лучший ученик,
До гроба верный кадуцею,
Рукою твердой панацею
Возносит, делает надрез
(Традиционно снявши стресс),
Монументален, недвижим:
«Тампон… Зажим… Еще зажим…»
***
…На этом месте наша Сказка
Упала ниц, сомкнувши глазки.
И нам бы надобно вздремнуть.
Читатель, брат, не обессудь!
Ты ж, дорогой читатель мой,
Уже на финишной прямой…

*** 

С. -К. , ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Расставляет наконец-то (к удовольствию читателя) все точки над «Ё».
Всем сестрам – по серьгам,
Всем  князьям – по руну,
Руну в карму - врагам,
А Ясону – страну,
Стольный город Иолк
И наследников полк…

***

Дочь Ньерда:

...Бежит, бежит, как горная река,
Петляет в русле времени строка.
В ней мыслей переливчатый галдёж –
В одну и ту же дважды не войдёшь.
Бурлит в бутылке Клейна Кутерьма.
Хлебни, читатель! Благо – задарма.
Богам известно: остановок нет
На перепутьях сказок и планет…

***   
Споём со Сказкой в унисон.
Вернемся, стало быть, к баранам…
Сосредоточенно Ясон
Пинцетом раздвигает рану –
Разрез на брюхе Соловья.
А там, друзья мои, ТАААКОООООЕ! –
Едва удерживаю я
Стило дрожащею рукою.
Абзац, читатели мои.
Стоит Ясон бледнее моли –
На операционном поле
Картина Репина Ильи:
На свет исторгли недра брюха
Трёх поросят, одну старуху,
Девчонку в красном колпаке,
Японца с чашечкой сакэ,
За ним – шотландца и волынку,
Гуськом двенадцать негритят,
Затем – плетёную корзинку.
В корзинке дюжина котят,
Семь именинных расстегаев,
Мочалка, таз и мыло «Dove»,
Один задумчивый удав
И тридцать восемь попугаев.
(Мочалку с тазиком Кузьма
Упрятал от греха подале –
Вещь раритетная весьма,
Аналогичных не видали.)
Обжора ненасытный спит
Сном безмятежным, как ни странно.
Но не пора ли приступить
К дальнейшей обработке раны?
Ясон ныряет с головой
В дыру, верёвкой опоясан,
И выползает сам не свой
Спустя примерно четверть часа.
Дух перевёл и произнёс:
«Бедняга болен не на шутку.
Наш пациент – какой курьёз! –
Страдает ямою желудка.
Тут не помогут бинт и вата.
Несите гравий и цемент.
Есть у кого-нибудь лопата?..»
И вся компания в момент
Взялась решительно за дело.
(Как за котлетки де-воляй.)
Отреставрировано тело,
Хоть в Эрмитаже выставляй.
Глядит – очам своим не верит
Ясон Эсоныч, древний грек:
Пред ним явился вместо зверя
Витрувианский человек!
Когда заполнили пустое,
Кошмар рассеялся, как дым.
Вот так сечение простое
Вдруг обернулось золотым…
Пришёл в сознание больной –
Наш незадачливый воришка,
В душе терзаемый виной.
Нащупал на затылке шишку,
Потом увидел свежий шов,
Потрогал, сморщился от боли.
(Предупредить возможный шок
Хирон пытался алкоголем –
Плеснул горилки Соловью
Из стратегических запасов.
Но Соловей сказал: «Не пью…»,
И шок шарахнул Китавраса…)
А тем, кто съеден был живьём
Коварно, подло, вероломно
Рецидивистом  Соловьём –
Злым элементом уголовным,
Вручили паспорт и билет
На самолёт «Аэрофлота»,
Платочком помахали вслед:
«Адьё, счастливого полёта!..»
(Тут расстарался Глебов Вова:
Трах-тибидох, и всё готово.)
И остальным уже пора
С судьбой своей определиться.
Друзья молчали у костра,
Запечатлев родные лица
В неверной памяти на час…
…Храните от забвенья нас
В пути, всевидящие боги!
Пусть лягут скатертью дороги
Под ноги тем, кому милей
Торить дороги на земле,
Да будет им в бою суровом
Послушно лезвие меча,
И пусть для них горит очаг
Под неизменно тёплым кровом…
Кузьма вернётся к маме с дедом.
(Им без Кузьмы, поди, не мёд.)
Папаша тихим домоседом
На всю округу прослывёт,
Как только якорь стопудовый
С размаху ухнется в овраг,
За лето зарастет бурьяном.
А тракторист проедет спьяну,
И след кротовины садовой
Загладит гусеничный трак...
Но как до дому добираться?
Проблемно с некоторых пор.
Горыныч сник… Спокойно, братцы,
У Вовы Глебова «Запор»!
Машина с виду неказиста,
Зато надёжна и крепка.
(Быстрей столичного таксиста
Вован домчит наверняка.)
Кивнув Русалке и Бояну,
Спросил Вована Диоген:
«Подбросишь с бочкой до Буяна?»
Наш Глебов видит, как рентген,
Насквозь, до донышка души.
Всяк перед ним, как на ладошке.
«Подброшу, только не спеши.
Ну, что? Присядем на дорожку?..»
Присели. Встали. Обнялись.
- …Приедешь погостить?
- …Приеду…
- …Пишите на деревню деду!..
…Позёмка первая, стелись
По остывающему следу.
Поток бинарный, обнулись…
Остались греки вчетвером.
(Арап Хирона не покинул.)
Читатель, помяни добром
Того, кто словом-серебром
Осыпал пресную мякину
Бесцветных безотрадных дней,
В которых позабыть больней,
Чем помнить. Ум не в поводу, -
Он должен с сердцем быть в ладу…
…Дорога длится, время мчится,
Всё замыкается в кольцо.
А где-то призрачная птица
Снесла Вселенную-яйцо.
Похоже, Сказка состоялась.
Медку на радостях нальём,
Вот только дошлифуем малость:
Решим, что делать с кораблём.
Восстановлению, похоже,
«Арго» уже не подлежит.
И оставлять его негоже
У нашей сказочной межи.
Почтили памятью вельбот
И разобрали на запчасти.
(Среди бесчисленных забот
Одною меньше – чем не счастье?)
Остались гайки и болты,
Штурвал, наушники пилота.
Где вы, наивные мечты
Неприхотливого вельбота?..
Металла рваные листы –
Прямое следствие паденья.
Так мимолётно стал виденьем
Наш гений чистой красоты…
…Читатель, полно, не грусти!
Найдется дело непременно,
Найдутся верные пути
В пределах дивной Ойкумены
Для пятерых отважных греков.
(В команду взяли Человека,
Который более не Волк –
Эсоныч в этом знает толк.)
А что же автор? Автор сам
Стал элементом Вечной Сказки.
Читатель мой, не жди развязки.
Однажды полночью бессонной
Придумай странствия Ясона,
И мёд польётся по усам…
***

Эпилог:

Хейти:

 …Когда попортит корабли червяк, подброшенный шпионом,
И мы засядем на мели, земным придавлены законом,
И будем штопаным носком ловить акул для сыти брюха,
Хромая, охая, бочком из трюма выползет старуха...
Сегодня страшная Она литовку сменит на орала.
И в мУке скорчится волна, рожая новенькие скалы.
Кораблик старый - дрянь-дрова - сосёнкой тонкой обернётся,
И из ночного рукава яичком выкатится Солнце.
На дуб запрыгнет юный Кот, а стайка скаутов - на берег.
"Их тридцать три!.." - арап соврёт.
Арап соврёт, а мы поверим…

***

Дочь Ньерда:

…Поверим в то, что сказка – ложь, а правда в ней сквозит пунктиром.
Мол, не захочешь, да соврешь, - такие, брат, ориентиры.
Такие нравы – времена, стереотипы, конъюнктура…
А СКАЗКА – вольная страна. К ней Вечность пишет  партитуру.
Там воплощённая Мечта протянет царственную руку,
Погладит юного Кота. А Кот уронит эхо звука
В ладонь из амфоры пустой и подмигнет: «Бери не глядя!..»
И Правда рыбкой золотой плеснет на зазеркальной глади…

***

С.-К., ПОСЛЕСЛОВИЕ:



Авторы приносят искреннюю сердечную благодарность Ольге Забировой (http://www.stihi.ru/avtor/zabirova) за подробный и беспристрастный профессиональный комментарий, который авторы помещают в качестве послесловия (все конструктивные замечания учтены, всвязи с этим текст будет в ближайшее время доработан):

Пришла пора честно выполнить обещанное.
Опять же честно, начну с того, что я:
1) более чем равнодушна к эпическим жанрам;
2) зело боюся крупных поэтисских форм - испытываю по отношению к ним сакральный ужас;
НО ЗАТО -
3) обожжжаю архетипиццкое мышление и мировИдение, сама к оному тяготею и испытываю нежно-родственные чувства к его носителям.

Меня, например, всегда восхищало, что архетип БОЧКИ осмыслен в мировой мифологии, фольклоре, а равно и литературе, как жилище либо изгоя, либо асоциального элемента, персоны нон-грата: Диоген, князь Гвидон, Гекльберри Финн... :)))

Рассудивши, что человеку, в самом нежном возрасте от корки до корки прочёвшему "Илиаду" и "Одиссею", а впоследствии и древнегреццкую драматургию в лице достославных Эсхила, Софокла и Эврипида, не говоря уж об Апулее (святое дело!), и, в некотором смысле, на них возросшему, - уже и сам чёрт не брат, - я, очертя голову, смело ринулась в пучину "Кутерьмы".

Итак: "что я могу сказать по поводу прочитанного?"

О ЖАНРЕ.
----------------
Жанр весьма оригинален. С одной стороны, по внешнему рисунку - это сказочный лубок, уходящий корнями в пушкинско-ершовского "Конька-Горбунка" и ощутимо перекликающийся с таганковским стилем: ранним Высоцким ("Лукоморья больше нет...") и Филатовым ("Сказ про Федота-стрельца").
Но это только на первый взгляд. Ибо, в отличие от вышеперечисленных авторов, данное произведение не только изобилует архетипическими персонажами-мифологемами (Ясон, "Арго", золотое руно, воспитатель Ясона кентавр Хирон, Диоген, князь Гвидон, Русалка, Гелла, остров Буян, сказитель Баян, Кот-Баюн, Птица-Гамаюн, Паллада, Медуза-Горгона, Змей-Горыныч, Лысогорье, Алатырь-Камень и т.д.), но, самое главное, являет собой нечто из переплавленных на алхимическом тигле знаковых символов, превращённых в совершенно иное, вневременнОе и внепространственное качество.
"О, как причудливо тасуется колода!" - а в результате? Восьмерящийся знак бесконечности отчётливо рисуется мне...
------------------------------------------------------
ФУНКЦИОНАЛЬНО произведение диаметрально разнится и от пушкинского Лукоморья, и от "Лукоморья" Высоцкого, и от других классических произведений сходного по внешним признакам жанра . Оно, скорее, в этом отношении ближе к классицистическому просвещенческому принципу, сформулированному Буало: "Поучая, развлекать." Ибо огромный культурологический пласт огромной удельной плотности заложен в него. Более того, он отрефлексирован, художественно радикально переосмыслен, в изрядной степени закодирован (даны лишь ключи в сносках) и доступен лишь читателю
а) подготовленному
б) способному к образному, нестандартизированному и неортодоксальному мышлению.

О ЯЗЫКЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ.
----------------------------------

Язык произведения безупречен. Восхищает обширная гуманитарная эрудиция авторов, их интеллектуальность и идеальное чувство слова, их совершенное владение народным языком и искромётный юмор и тонкая ирония, мало кому в наше время доступная (к сожалению).

"Кутерьма" так и просится, чтобы её тут же растащили на цитаты:

"Им Руно не покажу -
Так припруся. В неглижу";

"Лучше глянь, какие дяди:
Рыло к рылу! К татю тать!";

"Что за нравы, что за век! -
Не подписывают чек.
Как без чека супермену
Оборудовать ковчег?";

"Подтянул Ясон портки,
Да и молвил: "Мужики!
Блин, обидно за державу!
Нам сдаваться не с руки."

А уж каково-то славно сказано о юном Пушкине, выловленном из моря:

"Отрок шоколадный
Лопотал поэмы складно -
Не Гомеру ли родня?"
:))
...............................................
...............................................

"За душою ни рубля.
Йэхх, оливы-тополя..." - здесь чувствуется явная перекличка с Высоцким:

"Надорвался, всё зазря,
Всё твоей забавы для,
Ты не хочешь дать рубля,
Ах ты, тля!"

Также и в сюжетной линии про забеременевшую дочку слышится Высоцкий:

"А русалка, вот дела,
Честь недолго берегла,
А недавно, как смогла, родила...
Тридцать три же мужика
Не хотят признать сынка;
Пусть считается пока -
Сын полка."

Но такая насыщенность и плотность текстуры рождает и ПРОБЛЕМУ, а именно: некоторую запутанность сюжетных линий вследствие слишком обильного и густого нарратива; причём нарратива, выведенного сперва на первичный уровень архетипизма, а затем искупанного в котле иронии и в корне переосмысленного буйной фантазией авторов, поистине не знающей границ.
К тому же, ведь речь идёт о мифологическом материале - так сказать, изрядно подзабытом даже тем читателем, который изначально знаком с ним.

Я, например, помню, что ГЕЛЛА - это персонаж мифа об аргонавтах, дочь царя Афаманта и нимфы воздуха и туч Нефелы; Гелле пришлось вместе с братом Фриксом, спасаясь от злой мачехи, переплывать море на спине золоторунного барана, и она утонула в проливе, который в её честь люди назвали Геллеспонтом - "морем Геллы".
Но я не уверена, что большинство читателей в курсе того, что Гелла - это не только персонаж булгаковского романа.

Что бы посоветовала я?
Озаглавить каждую главу структурированными информационными цепочками по типу глав "Декамерона" и т.п., ну вот примерно так:
Глава первая, повествующая о том, как имярек такой-то нашёл в бурных морских волнах то-то и то-то, после чего случилось то-то и то-то и т.д.

Или (что называется, "от балды"):
Глава I.
Жители Лукоморья вылавливают из моря бочку. - Вышедший из бочки человек повествует о..... и помогает жителям прочесть..../. - Русалка пытается спасти кучерявого отрока шоколадного цвета, который оказывается большим женолюбом и талантливым стихотворцем. - ...... (ну и так далее).

С искренним восхищением как автором, так и его соавтором -


Ольга Забирова   03.11.2010 19:00   •