На арене Колизея

В пыли, перемешавшей пот и кровь,
С мечом пронзённым, и от ран слабея,
И не взывая к милости богов,
Лежал боец под небом Колизея.

Печальным взглядом, обводя толпу,
И слушая безудержные крики,
Мелькала мысль, что нынче не к нему
Направлены восторженные лики.

Его противник молод и силён,
Он был быстрей и победил по праву.
Его взгляд гордый к ложе обращён,
Что может дать любовь, богатство, славу.

Там император, грозный для врагов,
Смотрел, смеясь, на падшего кумира,
Вино рекой, прислуга из рабов,
Ласкает слух  божественная лира.

И, что с того, что воин был любим,
И, что толпа его боготворила?
Ничто не вечно! Вечен только Рим!
Рука владыки палец опустила!

Взревел, беснуясь, древний Колизей…
Но, вдруг, затих,… да и таким остался.
Герой, как  и мифический Антей,
На локоть оперся, затем  поднялся.

Такого ожидать никто не мог,
И тишина повисла гробовая.
Утёр он кровью залитый висок,
Взглянул на небо, к мщенью призывая!

С последней силой взяв за рукоять,
Был вырван меч, рукой зажата рана,
Он встал! И продолжал стоять,
Направив взгляд на злобного тирана.

И вдруг, бросок... И меч летит вперёд,
Пробита императорская тога,
Вино и кровь одной рекой течёт,
И оба у Плутонова чертога!