Мужики

Совхоз «...ский». Ночью к нам, в расположение студенческого отряда, прибежала женщина с маленькой девочкой. Стала просить помощи: дело в том, что с вечера к ней, наёмной рабочей с Западной Украины, в их хижину-времянку пришли двое местных парней, пьяные, заставили накрыть стол и стали пить. Требуя, чтобы хозяйка вывела к ним старшую дочь, семнадцатилетнюю девчонку, которой давно домогался один из «гостей». Девчонка убежала неизвестно куда, спряталась где-то в посёлке. А те стали буянить, бить хозяйку и требовать, чтобы она позвала дочь. Женщина схватила младшую и побежала к нам, воспользовавшись удобным моментом.
Я позвонил участковому в соседнее село. Звонил долго, не мог дозвониться. Достал. Объяснил ситуацию. Показалось, что грубоватый по голосу и недовольный беспокойством мужик всё же согласился приехать. Я взял нескольких ребят и пошёл с женщиной к ней домой. Осень, сырость, грязь, холод. Пришли к какому-то кривому сараю, где и жили эти рабы совхоза. Зашли с детективными предосторожностями: тишина, темнота. В комнатушке храп: герои спали на полу вповалку, на столе пьяный свинарник. Мы вынесли обоих в предбанник, закрыли дверь снаружи и стали во дворике ждать - либо пробуждения визитёров, либо приезда участкового. Дважды посылал парня звонить милиционеру. Глухо. Ждали, то и дело поглядывая на дорогу: не едет ли власть? Не ехала. По нашему совету хозяйка ушла с девочкой ночевать к соседке. Причитая о пропавшей куда-то дочери. Спустя время внутри хибары началась возня и невнятное бормотание: который-то из двоих очухался и рвался на свободу. Я велел отпереть двери. Но свободолюбец на волю не спешил: видимо хмель задушил прекрасные порывы в самом зародыше.
...Ушли мы под утро. Так и не дождавшись законной власти. Усталость ожидания и бессмысленность происходящего сделали своё дело: я стал сильно сомневаться в наличии хотя бы какой-то воли и власти в этих благословенных местах. Я понял, что тут можно убивать, насиловать, издеваться над слабым и беззащитным, - никому до того и дела нет. Никаких-то здесь анискиных не предусмотрено. Местные жители, небось, многократно и с охотой смотрели известный фильм - и только ухмылялись простодушию созидателей и стараниям актёра Жарова: и где они, эти созидатели-радетели, видели такую деревню? таких пейзан? такие нравы и законы?
Но ведь есть же тут хоть какая-то власть? есть же хоть какие-то приличия7 Есть. В лице совхозной конторы, где директора менялись тогда один за другим, порождая в хвост только пересуды и толки о величине-количестве наворованного и присвоенного. Где один положительный и постоянный на своём месте герой на всю округу: главный агроном, классический сурово-интеллигентный старик с обветренным мужественно-аскетическим ликом относительного и потому диковинного в этих местах трезвенника и справедливца. Относительность во всём: в том числе и в справедливости-праведности самых симпатичных - даже и мне – героев местного сюжета и колорита.
Знавал я и других агрономов... Из других мест. Из другого времени. Один, к примеру, - с вечнобурым ликом, неповоротливой башкой и неверной походкой. Однако главный и - незаменимый. Другой, ему подчинённый, - неуёмный балагур, мужик себе на уме, а тебе на ладошке. Любитель шахмат, Есенина и русской песни под гармошку. С моей, исконно городской колокольни, мужики разные. Но единые в одном: верные земле и трезвые в деле.

...Городскому бездельнику здесь места нет: разве что на отшибе, где-нибудь за селом в яме. Как тому сельскому учителю-мудрецу, к которому нас когда-то водил друг мой Колька, затащивший нас после очередной сессии в свою тьмутаракань - на лыжи, на ружьишко, на самогон, то бишь на природу.  Там, в яру на отшибе от села – усадьба сельского учителя истории, набитая книгами, художественными альбомами, повитая романтикой мысли и по-крестьянски ненасытной жаждой знания.
Мы ввалились тогда к нему косенькие - после колькина застолья, после чумного визита в клуб, где деревенские доморощенные энтузиасты зарождавшейся тогда ВИАтинки шпилили что-то рОково-ультрамодное - но на свой деревенский пошиб, на своих – духовых! – инструментах, на вальсОвые три четверти! - для своей, немногочисленной молодёжной публики… Кто там был-то? Несколько юных учителей, вчерашних студентов; несколько юных студентов, завтрашних учителей. В том числе и дочка учителя... вспомнил! ...ченко его фамилия! И звали, кажется, Василий... ... вич...

Какие времена! Какие люди! И дикость - та же. И мудрости не отнять. И - власть и прелесть родной земли.