Каламбуры 339
на. Сто рыков мы получили из историков и сами превратились в стариков.
Наделала смет Алла – сметала с металла, всё на пути своём сметала. Там юбку быстре-
нько сметала, в стол смотала. Там смута Алла! И волною смыта Алла.
Крошки со стола сметала. Где-то есть утиль с металла – написала смет Алла и сметы в
книгу сметала. Ветер листья полистает и невидимкой в поле стает.
На приёмном пункте с тарой, удовлетворили нас песней старой. Налетел из особей ста
рой. Это рака вина, что у него такая раковина. Дом рака светился до мрака.
Тары-бары нету тары, продавцы у нас что бары, ходят в ресторан и бары, а вот тары не-
доборы, не до леса, не до бора. Крик – фон ары до зари украшали фонари.
Полетаю в поле стаю, пролетает птичек стая и за краем поля стает, там где солнышко
встаёт. Ночью люди высыпаются, а днём на улицу высыпаются.
Пора убираться домой из бара нам, пока рогов не понаставили нам как баранам.
Мимо ста арыков, проходя мимо стариков, он получил сто рыков, не сняв с Торы оков.
Сколько там долготы, где пробыл долго ты. Мы устали от затей наших зятей.
Полетаю в поле таю, ничего не таю, что люблю я Таю, а брежу Натою.
Не потей от затей, поиграйся с Петей. Можешь даже спеть ей! А мы спеть ей хотели с Пе-
тей. Он зашёл и двери за ним притворились, и мы спящими притворились.
Нет вожака у стаи, о том молчат уста и стоим мы у ста ям, конец пришёл устоям.
Донна Отелло вылепил Донателло. Вода – Дона тело! – воскликнул Донателло.
Любовь мир пока питала, всем дала по капиталу, по Капиталу Карла Макса. А деньга по-
ка накопится – уйдёт к чёрту на копытце. И красками нарисована икра с Камы.
Нам ас исполнил намаз. А там сделали намаз лицу и подсунули нам ослицу. Нега Бори там прёт негабаритом. Песню спела сноха ту: «Кому сна хату!»
Раздут газетой пыл левой, как туман пылевой. Не скрываем пыл Евой. Он обладал плевой и работой плёвой. Вышел в сени я, это всё не я. Замёрз от инея и не я, и не я.
Определил гвозди, сам, моде ржавые и это обрекло самодержавие.
И смеюсь со слов и я. Мне жаль их сословия. Смеюсь с ослов и я, где жалкие сословия. Летал кругом СОС слов вея, это от сословия. Но стоял у слов и я - жалкие условия. Салон не я хвалил солонея. Салон от слёз солон. И я соло вью подражая соловью.
Осмотрело око ванны, цепью вы окованы. О коварны! Смотрят в око Варны. То Варна вар-някает ,она то коварна. Дал сам моде ржавые дни самодержавия.
Так смеялась с финна Ала, что он ушёл с финала. Держись правее - мозги провею.
Сколько, а, снов ванны, лёжа в ней основаны? Ветер в поле веет дурень полевеет.
О вина пала на Овена. О вина! Он упал с овина пьяная свинья, только с вин я. Как тушка совиная упал с овина я. Морда здоровенна слушала вздор Овена.
Скажи погиб Бонну - по Гиббону, по Гибсону благодари, что погиб - зону, сон: "Погиб сон" виноват Мэл Гибсон. Сказал ты, погиб сану смело по Гибсону. Погибнуть сыну по Мэлу Гибсону и махать языку как помелу. Епископат и писка пат.
Наблюдаю гены я грязь срослась как Генуя, предпочтенье гену я засверкала Генуя.
Чешет нос та ль Гея, у неё выпить ностальгия. Красен нос то с Гея у него ностальгия.
Достали деда стачки, спрашивает где досточки, они здесь были до стачки, но из кто-то вынул с тачки. Говорили вы про силы и чего-то выпросили, вас того и выбросили.
Соло Меньки на соломинке: - Держи меня соло Меньки, держи.
Видишь то пятак, так вот печку топи так, чтоб сияла как пятак.
Поднимай тысячу, а не сто рей – парусный спорт не старей.
Он сказал: - Отдашь долги тарой и по голове дал гитарой.
Не утаю, витаю с кофтой свитою, со своею свитою.
Вылилась в кров ли цветом краски кровли?
Грязью всех поливая шла работа полевая.
Дело вора и деловара из штата Делавэра.
Определю ль живо я, где песенка лживая?
Он секрет жил тая у него борода жёлтая.
Выплывала из бидона избы тонна.
Я в лени и описать явление. На таре ус проел нотариус.
339
Свидетельство о публикации №110110902229