Письмо

В этих новых тетрадях листы безнадёжно белы.
Для тебя я сберёг пожелтевший и шероховатый.
Только вот киловатты иссякли в связи с неуплатой,
и пишу кое-как: мой огарок изрядно оплыл.

Как дела? Представляешь, я правда хочу это знать.
У меня — хорошо. Как ни странно, пока ещё топят.
Поедаю овсяные хлопья — живу, как в Европе.
На столе мельтешит тараканья холёная знать.

Я купил себе струны — бренчу незатейливый рок,
по утрам подпеваю соседской тоскующей кошке.
В полдень жарю картошку. И словно бы всё — понарошку.
Только грустно немного. И время взимает оброк.

А вообще — хорошо, что не нужно куда-то спешить.
Можно письма писать на бумаге, не жаждать ответа.
Жизнь утратила вектор. Но всё же в привычную смету
я, как прежде, включаю расходы остатков души.

Нет, не бойся. Я все сантименты отнёс на чердак.
Вспоминая тебя, очень тщательно выверил дозу.
Это вроде как хобби — нервозно по сердцу елозить
и стихи выжимать. Вот такой я опасный чудак.   

А еще — эгоист. И тебе этим ох как не люб.
Только всё же в ответ черкани мне хоть парочку строчек...
Эх, пора убегать. Это срочно: закроется почта.
Что там нынче? ноябрь? ну, надеюсь, дойдёт — к февралю.