Большая кастрюля

  Сон приснился – ножом зарезали. На утро лужа крови в лифте.
Со вчерашнего вечера она мне реалии жизни начала рассказывать. Говорила, как намедни мужика с 13 этажа раздели. Двое с вечера ее ограбили на шестьдесят три рубля двадцать копеек – «Чтоб подавиться». Говорила, что хлеб лучше в ларьке на углу покупать за 7.70, потому что везде уже за 8 рублей. Говорила, как ее зятю зубы ночью выбили и что он теперь только «кашкой» питается.


  Ближе к ночи встретились на кухне. Пил кофе, говорила; перерассказывала краткий сюжет дешевого бразильского сериала: - «…Диего с другом пошли в бар, а тот другой в его жену влюбился, ну и ходил в любовниках, а тот когда узнал, убил обоих и женился в восьмой раз на вдове с ребенком, у которой первый муж оказался пьяницей и ушел к любовнице – жене того, которого убили. А вдова была смертельно больна и должна умереть в 826 серии».

 Сидел на кухне – ел, пришла и сказала, что на днях придет внук из армии и надо бы встретить как положено. Далее пошли подробные воспоминания двухгодичной давности о проводах внука в армию. «Сейчас и второго заберут. Поскорее бы». И продолжала уже о зверствах врачей в военкомате, как они, для того чтобы выполнить план по набору призывников, у хроников и других немощных, вырывали целые листы со «спасительным» диагнозом из медицинской карты.


  Под утро встретила меня на кухне. Уже проснулась, еще не ложился. Пил кофе. Говорила. Будто бы слушал. Говорила, что-то о загрязнении окружающей среды, о летающих в космос ракетах и оставляющих за собой грязь и дыры. И как-то сразу не подумавши, ляпнула: - «А где это? А! В какой области не помню, парень двенадцати лет родителей убил, пока они ночью спали, из ружья обоих». Спросил – зачем? «А черт маму знает, поругались наверно с вечера». Кивнул: - «Возможно». И к чему бы это сказано. «Сегодня на базар ходила, кума рассказывала, что пришли две сестры в магазин и купили большую кастрюлю, пришли домой, убили мать, разрубили на части и сложили в кастрюлю. Потом зарыли где-то». Где? «А черт маму знает, не спросила».


  Завтракал. Нашла меня на кухне. Говорила, что все подорожало и надо идти в аптеку покупать лекарства: - «Сейчас же мне надо на конец города ехать, а в здешних аптеках мне, как ветерану 50% скидку не дают, 54 рубля за городом, а здесь возьмут целых 108 рублей».


  Говорила, что-то из прихожей. Закрыл дверь. Снова нашла меня на кухне – обедал (кофе пью в комнате). Говорила, что подруга из соседнего дома трех квартирантов взяла: - «По 30 рублей с рыла берет». (К чему бы это?).


  Ел, села напротив. Говорила, что ночью плохо спала, ворочалась. Говорила, что электричество подорожало. «За все деньги дерут. Вон на Ж/Д вокзале туалет платным сделали – 5 рублей». Дожили. «Недавно сосед по площадке запился, – говорит – так, когда его выносили, гроб уронили, и покойник на проезжую часть выкатился». Пытался не слушать.


  К вечеру, обнаглела, зашла ко мне. Говорила, что летом в ее деревне (С/О) случай был: женщина приехала к своей матери и убила ее, воткнув вилку в сонную артерию два раза. «А меня опять рядом не было, приехала на следующий день, а мне рассказывают, что у меня соседку убили»…


  Сидел, пил, нашла. Говорила, что ремонт в квартире весь сама сделала. «А в белизну я синьку добавляю». Говорила, что в церкви тоже ремонт сделали: линолеум на полу и стены все иссиня побелены. «А поп при церкви на исповедь к немощным не ходит, а вот был другой молодой – он ходил». Не слушал, уходил. Возвращался – находила. Находила – говорила.


  Ночь. Вышел на кухню – услышала. Нашла. Говорила, что луна в окно светит – не спиться. «А недавно здесь, в парке, труп женщины нашли, а на теле 63 ножевых ранения. Нечего по ночам ходить, я не хожу, меня не режут». Говорила, что сегодня в сериале тоже одного зарезали из ревности, и он впал в кому с последующей потерей памяти. «Скоро внук из армии придет (завтра или уже пришел?), что он теперь тут делать будет: толи работу найдет, а может с отцом, на пару пить будут – зубов нет, а все равно пьет». «Водка на рубль подорожала, не знаю, будет ли теперь пить?». Говорила, что молодежь теперь не пьет уже, а все больше клей нюхают («наркоманики»), дешевле, видать, выходит. «А девки, какие пошли – все пьют и курят». (А клей?). Ушел.


  С утра стонала и жаловалась на плохой сон, на луну, на цены, на зятя, на попа, на покойника с лестничной площадки, на 63 ножевых ранения. Хотел есть, не вышел. Через двери слышал: - «Умрешь, ведь, с голоду». Молчал. Думал. Все смешалось: внук-дембель, беззубый зять-алкаш, раздетый мужик с какого-то этажа с вилкой в артерии, покойный сосед из парка (или соседка?), пятидесятипроцентные скидки на кастрюли в центре города, платный хлеб за 63 рубля 20 копеек на Ж/Д вокзале, вдова убившая Диего из топора в 12 лет…


  К обеду понял, что не могу больше находиться в квартире. Вышел. Лифт не работал, спустился по лестнице. На улице свежий воздух вернул здравый смысл в трезвый разум. Шел по проспекту, смотрел на бегущих куда-то людей. Успокаивало. На мгновение, где-то в области души, стало легко и приятно, как будто не со мной все было и возможно не будет уже никогда. Солнце предательски светило в лицо. Я шёл…
Шёл в магазин покупать большую кастрюлю.