Разговор в поезде Саранск-Москва

                Снова за окном вагона
                Сёла чередой.
                Может ехал я из дома,
                Может быть домой.
                Чай в стаканчиках лиловый,
                Лампы тусклый свет.
                Сел в купе попутчик новый,
                Бросив мне: "Привет".
                Мы поручкались с ним. Гришей
                Кликали его.
                Он корреспондент столичный,
                Стало быть, того,-
                Он живёт в московском крае.
                Представляюсь я...
                "А, живёшь в Мордовском рае,
                Там, где лагеря!"
                Что же, значит только это
                Знают все о нас?
                В том, конечно, нет секрета.
                Я скажу сейчас:
                "Мы и сами их не хочем...
                Просто вышло так,
                Но Чапаев, между прочим,
                Мне почти земляк.
                Ты кончай мне штуки эти!
                Наш Саранск гремел:
                В каждом третьем туалете
                Свет его горел".
                Я и в дело и не в дело-
                Про овёс и рожь,
                Он: "Русланова сидела
                В Потьме, хошь не хошь".
                Как сказать, чтоб не обидеть?
                Что ж ты, друг, такой!
                Что ж ты хочешь, дядя, видеть
                Ракурс лишь плохой?
                Я про Эрзю, про Сычкова
                Всё ему опять...
                Нет, не дам ему родного
                Края обижать!
                Он послушал, и со мною
                Так шутил тогда:
                "Знаешь, Потьма с Колымою-
                Сёстры навсегда".

                Нет, не вышло разговора...
                Как я ни орал,
                Но из нашего с ним спора
                Толк не вытекал.
                Сколько про отчизну нашу
                Буду объяснять,
                Он про нары и парашу
                Будет мне втирать.
                Он шутил, он улыбался,
                Скользкий, словно глист.
                Он же просто издевался,
                Этот журналист!
                Я такие его речи,
                Ох, не потерплю,
                Коль у нас его где встречу,
                В Мокше утоплю!