Моя ПушкиниАДА

Там, где дожди холодные косили,
Сквозь них иду, прокладывая путь,
Мне некуда с пути свернуть,
И я пошел, как Данте, по России.

В морозы шел, в дожди и знойным летом,
Вперёд шагал и Господа просил,
Чтоб мне послал ведущего поэта,
А я ведомый, тихо шел за ним.

Он дал мне Пушкина, великого, в награду,
Что написал  для нас немало строк,
Про трудный путь, ведущий прямо к Аду,
Поэт от Бога, был большой пророк.

Хоть ростом  мал,  но знает себе цену,
Писал стихи, как клятву на крови,
Любил, любимым был, познал измену,
И много знал о жизни и любви.

Мы шли вдвоём, там,  где заря алела,
По русским весям двигались вперёд,
Мы видели картины  беспредела,
И как страдал униженный народ.

Со мной был  дух российского поэта,
Был крепок он, не требовал наград,
Прошли весь путь, по Дантовскому следу,
К земной дыре, с названьем – «страшный АД»

Был жуткий страх, с пути мы не свернули,
По тропке узкой двигались вперёд
 Сняв грех с души, туда мы заглянули,
Мы видели – и там страдал народ.

Мы зрели всё, как черепа в корзине,
На нас смотрели, словно с алтаря,
Как всю семью царя тайком казнили,
Потом, как оказалось  - это зря.

Как красной кровью окропилось знамя,
Смутьянам тем, совсем не до любви,
По всей России разгоралось пламя,
Был Ад земной, замешан на крови.

Не сразу люди здесь такими стали,
Когда свою свободу обрели,
На нас  на всех, смотрел с портрета Сталин,
Стонать, кричать, при нём все не могли.

В Аду кромешном – было вперемешку,
Вождя народа, слуги не спасут,
Кто за орла, а кто погиб за решку,
Всем, по заслугам – справедливый суд.

Здесь видно всё о каждом человеке,
И кто есть кто – всем виден тип иной,
Теперь живём мы  в двадцать первом веке,
Лишь оправданье – век теперь такой.

Упали нравы – геи, да путаны,
И остров Лесбос в памяти несут,
От всей любви взлетают до нирваны,
За камасутру надрывают пуп.

У всех людей есть жизненное кредо,
У не земных  -   его уж больше нет,
Я вдруг взглянул, тайком в глаза поэта,
От этой правды – сник большой поэт.

От двух миров, уж нет большой преграды,
Есть верхний мир, внизу есть мир иной,
Взглянул я в мир большой Пушкиниады,
Ни там, ни здесь, не будет всем покой.