Колокола

Колокола
Звучат  колокола!  Звон  в ушах неимоверный. Откуда это? Где состояние блаженства, которое тебе принесло рождение. Где та тревога, что приходила иногда с каждым новым штампом.
Где-то далеко в центре метагалактики в титанической схватке сошлись огромные скопления материй. Разум, постигший себя и созданный по Его образу, и подобию осознал свое истинное место в мире.
Тревога пришла и на маленькую Землю, где копошились на ее поверхности маленькие и многочисленные существа, назвавшие себя людьми. Один из них, в компании себе подобных поднимался на гору, ища успокоения на вершине. Что ищет он там? Он сам не знал. Ручеек таких же, как и он шли рядом  с ним  темной ночью, светя под ноги фонариками. Наблюдателю, стоящему в стороне  все это напоминало мистические образы далекого прошлого, когда такие же ищущие шли этой горной тропой, на встречу  с неведомым.
Пришло время собирать камни и люди с большими трудностями достигли вершины, расположились на самой ее макушке. Кто-то сидел под стеной, кто-то метался по площадке, жестикулируя руками, пытаясь согреться.
На часах было всего лишь четыре часа. Уже давно наступило 30 января 2008 года. Как оказалось потом, это был самый холодный день, а в Израиле выпал снег. Рассвет только в 6.20. Мороз пробирал до самых косточек, челюсти сводило  от холода и дикого ветра. Казалось, будто все черти ада прыгали вокруг этой горы. Кругом сплошной мрак и холод. Страшно подойти на край площадки, потому что все время боишься, что просто сдует ветром.
Пока шел наверх, несколько раз приходили бредовые мысли вернуться. Но куда ты вернешься, когда кругом  сплошные скалы, кое, где обледенелые, а вокруг мрак и где-то вдали, внизу виднеются желанные огоньки. Впереди, под самым небесным сводом высится черной дырой гора-скала. Справа, кто-то остановился, просто стоит в нише, пытаясь спрятаться от ветра. 
Думалось, что я настолько крут, что мне ничего не страшно, а тут оказалось все не так просто. Публика поднимается на гору такая разношерстная, как по возрасту, так по убеждениям. Холод людей хорошо помучил еще на подъеме, и я лично слышал как одна девушка, наверное, очень верующая из России говорила, что в третий раз на гору не пойдет. Так ее достал холод.  Лично мне  пока я шел на гору, передумалось многое. Особенно часто вспоминался пророк Моисей, и я прости меня Господи думал о нем разное. На привалах, где нас ждали в хижинах аборигены, мы минут пять отдыхали и шли дальше. Хотелось идти в головной группе, т. к. было больше возможности увидеть интересное и первым получить какую-то полезную информацию. Сопровождавший же нас на гору местный абориген практически не знал  русского языка и наше с ним общение, заключалось в отдельных обрывках фраз, из которых было трудно что-либо понять.
Бог велик и ему может быть все равно, что у тебя в кармане, но даже здесь я имел возможность понаблюдать новых русских, пытавшихся договориться с богом за наличность. У подножия нас предупредили, что часть дороги на вершину можно подняться на верблюде и некоторые клюнули на это, арендовав верблюда. Пока мы шли  в начале пути, нас несколько раз обгоняли внезапно возникавшие из ночи огромные силуэты верблюдов с всадниками. Через  пару этапов я повстречал парочку таких. Они уже шли, как и все по общей тропе и благодарили господа, что остались живы. Дело в том, что верблюд это еще не гарантия успеха. Во-первых, верблюд пуглив и если он идет по горной тропе, а ему кто-то по неведению посветит в глаза, может случиться беда. Верблюд может оступиться и упасть в пропасть. Ну, вот после такого небольшого происшествия, наши дамочки оставили своих великанов, и пошли дальше пешком, как простые смертные.
Хотя мне нравился обжигающий морозный ветер я не утерпел и перед последним рывком на гору взял у местных аборигенов одеяло. Плотное одеяло немного мешало при подъеме, но уже не так продувал ветер.
Последние сотни ступенек были самые тяжелые, приходилось напрягать все силы, сосредотачиваясь, каждый раз на том, чтобы правильно поставить ногу.  Некоторые  камни обледенели, и жгучий морозный ветер то и дело бросался на нас с разных сторон.  Впереди и сзади внизу мелькают фонарики таких же, как и я. Им тоже тяжело, а может еще труднее.
Наконец мы, наверху. Первое впечатление, что ты  взошел на Голгофу и сейчас  что-то произойдет. Мороз сковывает члены тела и взятое напрокат одеяло не помогает. Под стенкой, у часовенки сидят, стоят, кто-то ходит. Но холод пробрал  до костей. Звезды с неба проникают прямо в мозг, а кругом площадки мрак. Когда подходишь на край площадки не видишь, что там внизу происходит, но ясно ощущаешь глубину. Ветер, который продолжает дуть готов тебя  скинуть  вниз к подножию.
Святое место, где ощущаешь глубину человеческой истории. Начинаю читать про себя молитву, но холод мешает сосредотачиваться. Рядом на ступеньках часовни расположился какой-то проповедник. Кажется японец. Он что-то громко читает на своем языке.  Кто-то из его сопровождения,  включил камеру и делает съемку импровизированной фотосессии. Время идет медленно. Ветер, кажется, раскачивает вершину, периодически набрасываясь на щуплые тела людей. Ловишь себя на мысли: «Хоть бы не скинуло.»   Рассвет в 6.20. Именно в это время нужно обратиться к богу с просьбой об отпущении грехов. Но так холодно… Я расположился на матрасе, под стенкой часовни. Рядом со мной молодая девушка. Она дрожит от холода. Говорю ей, чтобы она придвигалась поближе. Мысли прозрачны и желание только одно… Рассвет. Обнимаю эту молодую девчонку за плечи и пытаюсь хоть как то согреться сам.
Примерно около шести утра все начинают усиленно двигаться на вершине, разминая затекшие мышцы тела. Зуб на зуб не попадает, но нужно встать и сделать хоть несколько снимков. Пальцы рук не слушаются. На востоке слегка посветлело. Через силу улыбаясь, я делаю  снимки вершины, прошу свою соседку снять и меня.  В это время на горе и вокруг ее начинает происходить, что-то невероятное. Как беснующиеся бесы вокруг вершины скапливаются  рваные, несущиеся клочья или вернее сказать куски туч. Они несутся с невероятной скоростью вокруг. Как все невероятно красиво. Все с надеждой встают и смотрят в сторону, где должно взойти солнце. Но все кругом заволакивает туманом и мы оказываемся в центре огромного облака.
Я замерзший и еле двигающийся отчаянно всматриваюсь в облака, ищу просвета для солнца. Народ кругом тоже застыл в состоянии ожидания… Прошло каких то десять, пятнадцать минут и облака, как по мановению волшебной палочки начинает разносить ветер. Туман еще не рассеялся полностью, но сквозь него уже просачиваются первые лучи родившегося солнца. Радостно на душе и приятно, что цель достигнута. Делаю очередные, несколько снимков, которые меня потом постоянно возвращают на  это святое место. Проходит каких-то пять, десять минут и все собравшиеся на этой священной горе потихоньку начинают спускаться вниз, к монастырю святой Екатерины. Не очень хочется возвращаться в долину так быстро, но что поделаешь.
Сделав еще несколько снимков на вершине, я в последний раз смотрю на остатки древней часовни, мысленно обращаюсь к богу и начинаю спуск.
Вниз! Только вниз! По дороге я кидаю взгляд назад, останавливая его на часовне. Солнечные лучи уже ярко окрашивают древнюю гору Моисея, соседние вершины. В этот момент мне приходит мысль, которая до восхождения, наверное, была невозможна. Или я ее просто не прожил до восхождения. Что-то мне подсказывает новое ощущение. Я как бы вбираю в себя этот вывод, родившийся или посланный мне из глубины протосознания. «Не напрасно! Нет, не напрасно ходил сюда древний Моисей, который именно здесь  услышал десять заповедей Господа.»
Уже далеко от вершины горы Моисея, возле куста Неопалимой Купины в монастыре Святой Екатерины, прочитав молитву, я многое прочувствовал и может где понял. Мне казалось, что я как и эти древние люди бреду по этой древней, древней земле и даже вижу их отчаянные глаза наполненные слезами, обращенными к небу. Как хочется еще много сказать, чтобы передать людям искренность наполнявших меня в тот момент чувств. Как и в молодости, я их любил и прощал. Как и в молодости я желал им добра и чистоты чувств.
Прошло время. Опять кто-то идет на гору, отчаянно цепляясь за уступы неприступных скал. Молодая девушка в составе группы таких же, как и она любопытных взошли на гору. Оглянувшись вокруг, она мысленно заново пережила последние семьсот ступенек. Несмотря на ветер и холод, пробиравший до костей, с благодарностью вспомнила Аделя, его теплый свитер. Затем  посмотрела куда–то  на север. Там, где-то далеко светилась яркая Полярная звезда а в далекой Украине (славянской стране), папа и мама.  Как они там?  Стало теплее на сердце… и легче. Проблемы, которые остались где-то внизу, казались мелкими и вполне разрешимими. Захотелось опять выпить обалденного бедуинского чая, который называется «Хабак».
Скоро встало солнце, сначала зарево, потом ореол будто протуберанцы на солнце… А затем над горами, там вдалеке поднялся солнечный диск и облил соседние горы бликами света, разлил его сначала по самым макушкам, наполнил долины и души благодатью. Даже горы, имеющие неземной вид, похожие на великанов мироздания, застывшие во времени, пурпурные, оранжевые от этой солнечной благодати как дети смотрели на эту красоту.
Где-то далеко в центре метагалактики в титанической схватке продолжалась вечная борьба  Разума с безумием. ЕГО взгляд остановился, на какой-то точке во вселенной и увидел Он необыкновенное  чудо, которому дал когда-то возможность познать себя. Это чудо, а вернее Человек заслужили кажется его внимания… И было это всего лишь мгновение, но для маленьких и многочисленных существ, назвавших себя людьми этого времени хватило, чтобы стать одним целым с окружающим Миром. Наступало время прозрения и созидания.
Мучкин В.В.