Жираф большой - ему видней

- Разрешите Мария Сергеевна? – Смельчаков осторожно приоткрыл дверь отдела снабжения, и, после того, как получил разрешение войти, прошел и сел на краешек шаткого стула, прямо против начальника отдела.

- Тут вот какое дело, Мария Сергеевна. Мне нужно собрать сведения о сырье, из которого мы производим наши краны. Ну, там, сколько тонн в месяц, марка, сорт…

Мария Сергеевна судорожно проглотила то, что жевала до прихода Смельчакова, и, подозрительно уставившись на того своими большими маслиновидными глазами, хрипло поинтересовалась:

- Это зачем тебе?
- Да директор дал задание. Тут турки недавно приезжали. Вот хотим сотрудничество наладить, и для этого…
- А – оживилась начальник снабжения. – Раз директор, тогда другое дело – и она принялась шелестеть какими-то бумажками, отложив под столом бутерброд с чесночной колбасой.

- Значит, что там у тебя? Марка? Значит, пиши: латунь марки ЛС-45 и ЛСД-248. В чушках. Свинец – не более 5%. Медь – не более 15%. Что? Сколько в месяц? Давай посчитаем. Там-тарам-тарам, в январе было, угу, -дцать плюс –десят, получаем сто пятьдесят. В феврале, прам-прам-прам, угу, -десят плюс –дцать и дцать, будет сто шестьдесят пять. В марте, прум-пурум-пурум, прибавить, отнять, угу, итого – сто восемьдесят. В среднем имеем сто семьдесят-сто семьдесят пять.

- А мне тут вот двести пятьдесят…

- Что? Какие двести пятьдесят? Нет, у нас отродясь такого… А откуда цифра? Что? Директор дал? Так, давай еще посчитаем. В апреле, дцать плюс –десят, прам-прум-бам, ага – сто тридцать два. Что-то совсем мало. Возьмем май – должно быть побольше. – дцать, плюс –десят, минус –дцать, угу, итого – сто сорок семь. Сколько, говоришь, директор написал? Двести пятьдесят? Ну, раз написал – значит так и есть. Он эти цифры, знаешь, как знает?! Нет, что-то мало получается. Давай еще в июне посчитаем. Так, -дцать, -дцать, -десят, итого – сто шестьдесят. В июле, -десят, -десят,-дцать, -дцать, итого… Да. Не то… Ну, если директор написал двести пятьдесят – значит так и пиши: двести пятьдесят. Чего голову морочить?      

- Но ведь не получается двести пятьдесят…
- Ничего. Директору виднее. Сказано двести пятьдесят – пиши двести пятьдесят – злится Мария Ивановна и судорожно шурудит под столом в поисках недоеденного бутерброда с чесночной колбасой. – Ходют тут всякие. Работать не дают.