Три жизни

Я прожил три жизни на этой Земле,
Был деревом, птицей и камнем.
Я в тех оболочках гостил по семь лет
И вот вспоминаю о давнем.

В лесу, прикасаясь к могучим стволам,
Нахлынут без спроса печали.
Пила разделила стволы пополам,
Деревья от боли кричали.

Беззвучен тот крик, рана смертная жжёт,
Мгновение, чтобы проститься.
И дух мой приют себе новый нашёл
В небесной скиталице-птице.

И вдруг, отрываясь от серости крыш,
Ты крылья свои раскрываешь
И в небе спокойном без страха паришь,
Всё выше и выше взмываешь.

Я думал, что можно сбежать от судьбы,
Теряясь в заоблачных далях;
Но праздные звуки охоты, пальбы
Полёт мой внезапно прервали…

Тоска наполняет мои небеса:
Неужто я проклят веками? –
Вернулся опять я в глухие леса,
Вселившись в нетронутый камень.

Но даже у камня огромной страны
Нет права на жизнь и свободу;
Теперь я – осколок высокой стены,
Что власть оградит от народа.

На камне они выжигают печать;
Их с детства отцы приучали,
Чтоб души камней не смогли закричать,
Ведь люди давно замолчали.

И в этой ловушке, в бессонном бреду
Кого мне молить о прощеньи?
Камней? У которых со мной наряду
Ещё тридцать три воплощенья.

Быть может чуть раньше закончится срок,
Поднимутся вольные души,
Сумеют изжить этот тяжкий порок,
Стену Отчужденья разрушат.

И хлынет народ из московских дворов,
Чтоб встретить грядущее братство,
В империю зла возвратится добро,
И камни в людей превратятся.