я тебя

тот, кого я люблю - недалеко
и даже не так уж близко
он слишком высоко,
а я всего лишь слишком низко.
мальчик не был никогда в париже
и на своих ушибах никогда не ставил крест,
в отличие от слабых, кто объявлял протест.
ты улыбаешься, а я все с каждым стуком ниже,
чем, в принципе, положено мне быть.
и нет вины у тех, что танцуют на нервах,
вымаливая в песок рассыпать грех.
к тебе так сложно строить лестницы.
и между наколками на сердце, кажется,
что на них легче повеситься.
а это уже как привычка - глотать холодные раны
ведь ты же один так нужен, и only one,
кто может прошить мой почерк рванный
чтоб выбраться наверх.
он где-то на другом конце, наверное, так много
пересчитывает сухости, хотя
на самом деле это во мне - too much глупости -
и на языке нет слов, взбодривших бы его.
страшно - это когда твой собственный стимул
улыбается сквозь зубы.
но страшнее если из-за тебя он сгинул в тину.
из вязких болот так мало выходов
и очень легкий вход.
этот мальчик не соврет и не даст уйти ко дну
все по слогам мне разжует и не выплюнет
на станции за шиворот.
он, как и я, шедеврами не блюет,
но только от кофейных глаз его я по неволе тону.
и от его пылающей кожи солнце вдребезги разбивает авторитет.
у него внутри будто своя система планет.
чтобы написать тебя - не хватит букв
и ни один musician не сможет сочинить
/когда с тобой/ цветущую тобой же глубинную весну.
/когда с тобой/ каждый ноябрь - новая прелюдия
и ты держишь меня, скользкую, как рыбу/слезу
тот, которого я до смерти люблю.