Русские ли мы?

Как жаль мне дочку Брежнева, она
Средь рельс лежала пьяная одна,
С таких чувств, мыслей может статься –
Не ей одной, России не подняться.

Какой-то хлыщ не взорванною бомбой,
На ту картину глядя свысока,
Так осудил ее с таким апломбом,
Как будто не достойна помощи она.

Народ в том осужденьи правомочный,
Что тоже осуждающе стоял,
А понимал ли в тот миг он, что топчет,
Помочь подняться ей не предлагал.

Так людям при отце помочь хотела
Знакомые и незнакомые к ней шли,
Ее характер зная, то и дело.
А помощь получить смогли.

А нет отца – к ней пробудилось свинство,
Хотя б во взгляде. Кто теперь она?
Мы в партии теперь такой единства,
Такая вот теперь она, что не нужна.

Так напилась теперь она по-русски,
С той честью, проявившаяся в том,
Не засадила всю страну что кукурузой
Ине обзавелася счетом, виллой за бугром.

С того напиться ее хватило духа
С зарезанной по Блоку ль не в позор
Пинают что Россию так, как шлюху,
Вниз глянул на нее с апломбом вор.

Свечу поставил за нее молиться
С отцовской власти что не нажилась,
А как молиться, так теперь ей биться,
Кто равнодушен к ней, отца нет раз.

А для меня она на пьедестале,
Что при отцовской власти капитал
Не нажила, так высоко стояла.
И не она, народ наш пал.

Я не ее, народ наш видел
В тех кадрах, что руки ей не подал.
Тупой и равнодушный, то же быдло,
Мы ж замечаем то, что ВВП упал.

Теперь нам «Мобитексы» и «Интексы»,
Как на стекляшки золото в тот раз
Доисторический менял как папуас.
Мы на пустопорожний звон
Свобода как со всех сторон
Меняем званье человека.

Как демократией народ разболтан,
Без классики уже и без души
Глотает только кризисы, дефолты,
Подсчитывает кто-то барыши.

Наступишь на мозоль – так глянет зверем,
А миллиарды за бугор бегут, то что ему,
Когда ж кричат: «В Россию можно верить!»,
В стране уже нет верят ничему.

«Калинушки» ли пляс страшнее пьянства,
Умны те, кто плевали на народ,
Им что страна, когда с двойным гражданством,
В оффшорах проститутки, в банках счет.

Россия кажется такою узкой
От тех хлыщей вверху, когда апломб
К народу их живет, что не по-русски:
При господах сам как из катакомб.

А то высокомерие так пусто,
Что, чтоб убить, не нужен пистолет.
Россию шлюхой, чтоб пинать без чувства,
Был счет бы в банке, а народа нет.

Жизнь неподвижна как на грядке брюква,
Не раздражает уж лужковский вид,
Лишь кажется вот-вот он что-то хрюкнет,
Народ же наш уж не заговорит.