Сталин

Властитель и хозяин строгий,
Чьё слово – будто приговор,
Он был загадкою для многих,
И не разгадан до сих пор.

О нём ведь многое писали
И возвели на пьедестал.
А что об этом думал Сталин?
Чего хотел? О чём мечтал?

Грузин, овеянный искусством,
И сам ценивший силу слов,
Он не хотел быть «самым русским»
И править «нацией рабов».

В Европе, где «Зиг хайль!» кричали
И щупали от страха пульс,
Его, как знамя, привечали
И Л.Фейхтвангер, и Барбюс.

Они, кого и узнавали,
И чтили на своей земле,
Неужто так не понимали,
Кто чаем их поил в Кремле?

Что в нём смущает и тревожит?
У каждого свои грехи.
Он умер? Пусть, но время множит
Его портреты, как стихи.

Вот он – защитник и воитель,
А вот, чтоб было вопреки, -
Тиран жестокий и губитель…
А ныне что – все добряки?

Нас этим лучше б не дразнили,
А то ведь пишут там и тут:
При нем судили и казнили…
Так нынче тоже люди мрут!

Смешно читать: "Он жаждал власти
И ширил власти беспредел..."
Но коль судить, отринув страсти,
То что он с этого имел?

Дома? Любовниц? Бриллианты?
В офшорах длинные рубли?
Ищите, юные таланты,
Вас крупно с этим подвели!

Зато при нём, гоня усталость,
Страна росла, ценя почин…
И в сорок первом ведь не сдалась,
А немцы сдали нам Берлин!

Иным поверить – нет Победы,
А есть убитых этажи.
Но так писали ещё шведы,
Французы путались во лжи.

Какая боль – такая плата,
Им соразмерна жизни суть:
Мы оседлали мирный атом,
И в космос проторили путь.

Мы, может, большего хотели…
Но даже зная, как он крут,
За что же все его терпели?
За ум? Но только не за культ!

Он жил, не разводя амуры,
Карал, но не губил зазря.
И только партноменклатура
Его боялась, как огня.

Недаром те, кто преступлений
Своих как бы не замечал,
Клеймили: это он, злой гений,
Писать доносы принуждал!

Не потому ль, собравши силы,
Боясь, чтоб не было беды,
Они свели вождя в могилу?
И скрыли, как могли, следы!

Теперь, кто в фаворе и в силе,
Забыв, что сильных тоже бьют,
Танцуют на его могиле
И песни громкие поют.

Но по кому вся эта тризна?
Чьи ныне властвуют умы?
Те, что сдают в утиль Отчизну,
Которую имели мы!

Ну что ж? Закончились герои,
Заветов старших не храня.
Недаром ведь погибла Троя,
Когда польстилась на коня.

Лет этак, скажем, через тыщу
И нашу Трою – как сказать? –   
Быть может, кто-нибудь отыщет…
Но кто возьмётся раскопать?