Золотой век

Я этой осенью блаженной
войду в немыслимый расход.
Я буду тратить оглашенно
всё, что скопил за целый год:
слова - на липы, дни - на клёны,
остатки снов невыездных -
на бурый, пёстрый, приземлённый
ракитник пустошей сквозных.

Я примирюсь с убогим слогом
кварталов, сумок и забот;
я вдруг найду забытый богом,
затерянный, как огород
на берегах, за полигоном,
кусочек юности своей,
подробный и тёмнозелёный, -
и растреплю за пару дней...
Гулять - не жить! Держать ответ,
когда уже полжизни нет -
а чувствуешь всего лишь жженье,
укромной охры отношенье
к кармину крайностей и черт, -
нет, несерьёзно!
Нате - взвесьте!

Так значит - гибнуть в этом месте.
Стоять, упорствуя, на том,
что всех важней из всех известий -
слушок о веке золотом,
о сентябре в полях роскошных,
о пышной раме октября...

Я этой осенью безбожной
наговорюсь благодаря
сиянью, что стоит безгласно
среди невиданных дерев!
Но целый день с улыбкой праздной
душа чего-то ждёт напрасно,
украдкой слёзы утерев.