Каламбуры 233

   Писал баран эссе и всё о баронессе. А это чудовище из бара Неси, сказало мне, меня из бара неси и пела изба рани «си». И такие трели б рани лились, будто бы все там бранились.                В обще НИИ погряз в общении. В обще не я весь в общении.
   Муська там поперхнулась мускатом, видать Муська ты ешь мускаты.  Смеяться не ему с
Кати, есть у неё мускаты, так сказали ему скоты и спустили ему скаты.
   Долго плыли. Стояли на палубе. Пассажир воскликнул: - Ой! Нудно! – Вовочка сиганул в
море, но дна не достал.                Готов набросок, как готовится пантера на бросок.
   Я видел она в алом и мужиков у неё не мало, а навалом. Это новь в алом и болезней навалом и пошёл на вал лом. И пусть себе эта в алом катится себе валом.
   Вся страна – бухают и странно набухают, а те, что не бухают от пищи набухают, а те, что
не набухают, до чёрта небо хают.                Не нужна ему ссора и куча словес, и мусора.
   Под водочкой она веселей, хоть синяков он навесил ей. Была навеселе и синяков навеси-
ли.                Снял зубами крышку с томата лох – теперь ему не поможет стоматолог.
   В шапке и навар ожил, когда факир наворожил.  Вздулись на вору жилы, так ему наворо-
жили.                Если в голове ветер водится, то деньги льются как водица.
   Она нагла, аз примеряла на глаз. Она голосовала нагло за и слёзы пускала на злаза.
   Факир может так нагадать, что могут под зад ногой дать, а может так нагадать, что дева
раздеться может и нагой дать.                Говорили нагло замы – его не пустим на глаза мы.
   Скажи! Ваши ре блести! Ничего не получилось. И так при си, ля, соль, фа, ми, а вот если
ваши доблести...  Ярче «до» блести от нашей доблести. Вот пропели бы «до» б лести.
   Купил рублей за сто я  сто матов застоя.  Теперь я стоматолог, то есть ста матов лох.
   Зоря мужем не может быть, а вот зоря жена не весть чем заряжена и чем заражена! Ту-
мак за ражи на.                У зама рана грязью замарана. У зама ряшка и он замарашка.
   Я Зоське киваю и в трамвай заскакиваю.                Тонка буя нить, а ветер давай буянить.
   Была выставлена темпера тура, ведь у художника температура.  Кричал тем пират ура – у
него температура.                Имеют права лица – от стыда сквозь землю провалиться.
   Такое не услышишь с эфира, как открыла зев Ира, это тебе не сладость зифира, так осве-
щала сев Ира, не понадобится и сервера, утихли сэр и Вера. Освещала сев Ира отгоняя ту-
чи с севера. А может се вера или портит сев эра?                А это злато наделало зла-то.
   Мира Жигало – миражи и гало.  - Расскажи об Жигало то нас обжигало. - А кто проводит обжиг гало?                О, те бели – сказано о тебе ли? Кок те бели заработал в Коктебеле.
   Пора и поразмыслить и пришла пора аз мыслить.                Доку да он провожал докуда?
   Какие приняли позы вы что на рвоту позывы?                Электрокара – электронаказание.
   И с причудами рассказывал притчу даме.                Конфетки понесу я, каждой панне суя.
   За нос вы нас водите и рисуют на своде те.                День, на, возник и ты навозник.
   Кто что говорил за мышь Ляле? Видно злое замышляли, с этой Лялей замы шлялись, ви-дно, дела замышлялись.                Приснились заму чины и что ними люди замучены.
   О три кита же забеременела от Рики та же.                Не проси от дурости оду – расти.
   Покрывала, однако, беля, Одна кобеля. Говорила одна кобыле: «У нас и травы, однако, были.                Кошель спёр ламы думал с перлами. С орлами сор ламы.
   Не надо других расписных зарисовок.  И всё лишился последней зари совок.
   Раскоровела раз каравелла, вот куда её кара вела. Раз кара вилась так и раскоровилась, вот и не говори корове вылазь.                Не найти у тины иных, зато много утиных.
   А зачем азам кнуты, когда они не открыты, а замкнуты?                О дни скурвились одни.
   И руки болят и нас кабалят.  Зубы Васька болят и вас кабалят. Если ноги от носка болят, то они нас кабалят.                Они вольны уйти во льны. И там ходить, пуская волны.
   Чал мой закручен чалмой.  Причал мой при чалмой.                Россия убога, но не у Бога.
   Как будто дали яд вашим, при просмотре Яд Вашем.                В уме цена та у мецената.
   А он лизал медки и оставлял там метки, а за ним шли охотники, которые метки.
   Не хватило тем пера и они писали углём и это так и называлось:  темпера.
   Кто ездит на «тачке», тот нравится Наточке.  На то ли нужна Натали?
   Был он наг, лупила, но, кажется, я наглупила с ним на углу пила.
   Он выпрашивал шало пай. Ша, лопай! шалопай.
   О, дно! всегда бывает одно.                Завязь зла и правда тут завязла.
                233