Авдеев В. Б. Преодоление христианства 22

Авдеев  Преодоление христианства гл 22

Рассуждая о религиозном обновлении, невозможно обойти вниманием самого выдающегося реформатора нашего века Шри Раджнеша. Газетная шумиха, поднимающаяся регулярно вокруг этого имени, лишний раз свидетельствует о неподготовленности среднего обывательского сознания,об убожестве средств массовой информации, а также об ущербности психики ее создателей. Богатые виллы, роскошные рестораны, леса с тысячами оленей, сады с сотнями павлинов, религиозные шествия, сопровождаемые вертолетами с охраной, кортежи роллс-ройсов, одежда, усеянная жемчугами, ослепительные женщины, город-утопия, нудистский монастырь, сексуальные свободы, отсутствие ограничений, жесткой философской этической системы, радостное языческое веселье при погребении умерших членов общины, религия для богатых - вот образцы газетных штампов о нем. Но не стоит забывать, что при желании на почве сексуальной неполноценности Христа можно изобрести гораздо больше сплетен, чем на почве сексуальной полноценности Раджнеша. Здоровый мужчина в философии вообще редкость, еще более редок он в религии. Сознание среднего человека обезображено догматическим умоположением, что мудрость проистекает из аскетической строгости воздержания, так словно в любвеобильных женских объятиях заключено некое мощное противоядие интеллектуальной деятельности. Но это - христианская догма. На самом деле, можно любить женщин, когда тебе за пятьдесят, радоваться жизни, нежиться в роскоши и веселье и при этом потрясать молодые умы всей земли революционностью смелых, никак не старческих высказываний, быть на самом острие религиозного поиска, быть человеком в высшем духовном понимании, писать научные книги и проповедовать. Все это можно сразу и сейчас, без готовых рецептов, догм, муштры чувств и ума, легко и просто. Гуру Раджнеш доказывает это всем своим бытием. Мистерия самодостаточной полноценной жизни без законов и истин - вот основа его учения. Выдающийся жизнелюб на фоне скучного цеха мудрецов. После академической сухости занудных подневольных писаний, перегруженных ссылками, комментариями, послесловиями и введениями, обжитым теплом веет со страниц его поучений. Это аромат всех великих учений. Это царство особой эстетики своеволия, и обитателей этого царства можно пересчитать по пальцам: Эпикур, Макс Штирнер, Фридрих Ницше, Уильям Годвин, Рудольф Штаммлер, Федор Подшивалов, Михаил Бакунин, Петр Кропоткин. Теперь скупая до таких гениев, природа наконец-то одарила нас звездой первой величины, которой еще предстоит заблестеть в полную силу.
Осознавая всю тщетность построения строгих научных концепций, рано или поздно рушащихся под напором мятущейся человеческой души, Раджнеш, нисколько не кокетничая нигилизмом, который ему хотят приписать, смело заявляет: "У меня нет философии, которой я учил бы, скорее у меня есть существование, которое я раскрываю". Дорога от человека к Богу пряма и не так длинна, как кажется. "Бог - это состояние сознания. Каждый потенциально может стать Богом".
Невзирая на то, что основная масса приверженцев Раджнеша - это так называемые "белые" и "синие" воротнички прежде всего из Америки и Европы, а в его лекциях и научных работах можно отыскать ссылки на философские авторитеты именно европейской цивилизации, основа его учения - модернизированный индуизм. И как это ни удивительно, но именно структура древнего религиозного миросозерцания гармонично впитывает в себя новейшие веяния мысли со всех концов мира. Индуизм не является законченным остро очерченным учением, как, например, христианство или ислам, в него нельзя быть обращенным полностью. В ортодоксальном Однобожии отступление в произвольном направлении может быть истолковано как ересь. В индуизме ничего подобного нет, потому что он являет собою форму выжившего и дожившего до наших дней Многобожия. Нынешнее классическое Однобожие как религиозная концепция неуклюжеи отвратительно именно потому, что одну и ту же систему заповедей, этических ценностей, толкований сердцевинного мифа должно приспосабливать для всех слоев общества. Знаковая система культа, ее интерпретация и даже провоцируемое ими коллективное бессознательное должны быть одинаково доступны интеллектуалу и представителю низов. Подразумевается, что прачка и светская дама должны видеть в пресвятой деве приблизительно одно и то же. Но так не бывает. Этот изначальный порок системы легко устраняется в кастовой организации индуизма. Индуизм, если угодно, представляет собой иерархическую пирамиду, где каждому уровню сознания, определяемого как раз принадлежностью к той или иной касте, соответствует своя философия. Ни в коем случае это нельзя понимать как вульгарную европейскую дифференциацию на мораль рабов и господ. Каста - это не порядок доходов в месяц. В Индии еще несколько тысячелетий назад поняли, что уровень сознания, а, следовательно, и могущества, определяется не отношением к средствам производства, как в Европе, но информированностью. Кто информирован - тот вооружен. Брахман как носитель высших знаний получает доступ к ним не за личную доблесть и заслуги, а по праву рождения. Точно так же, как каждого русского царя с детства учили следовать своему назначению, то есть думать о державе, так же каждого брахмана с детства воспитывают как носителя ценностной информации определенного уровня.Стать подобным Богу, достичь высшего просветления сознания, максимального освобождения могут считанные люди, от остальных это вообще не требуется. Трудись на земле, люби жену, детей, свое государство, уважай предков и законы - и тогда ты заслужишь новое удачное рождение. В противном случае, при совершении ряда грехов на земле твоя душа в следующий раз воплотится в вора, неудачника, пьяницу, гомосексуалиста и т.д. В христианстве же и в исламе рецепт спасения одинаков для всех.
Нигде в мире Вы не увидите такой, почти мистической веротерпимости, как в Индии, и именно потому, что это страна тысячи Богов, сотен тысяч разных монастырей, миллиона монахов. "Каждому свое" - когда это понятно всякому, никто не станет идти по трупам, чтобы залезть туда, где не ждут. "Из грязи да в князи" - в индуизме так не бывает. Грязь сидит в грязи, а князь рождает князя. Приблизительно такая же кастовая религия существовала и в древнем Египте, в результате чего как политическое целое он просуществовал 5500 лет. Абсолютный рекорд в истории, и борцам за "всеобщую демократию" нужно всегда помнить этот факт. Посему, не являясь единым монолитным целым, индуизм никогда не претерпевал грандиозных реформаций. Касты здесь обладают способностью реагировать на веяния времени и обстоятельств и приспосабливаться к тому или иному направлению. Здесь никто не станет воевать за единосущность Бога или его подобно сущность, лить кровь из-за одной заповеди. Касты выполняют роль демпфера или тормоза, вот и все. Ни крови, ни глупости, просто каждый делает то, что он должен делать. система кастовости защищена от вырождения и профанаций, ибо она живет за свет обязанностей ее членов, которые буквально передают их, как эстафету, своим потомкам. Таким образом каста сама воспроизводит себя, не залезая вверх и не падая вниз. Каждому свое - это и есть залог веротерпимости. Какой смысл ненавидеть Ваши взгляды, если они принципиально не опасны мне, а значит, и не являются для меня предметом этического противоборства, но только этического созерцания. У меня свои Боги, у Вас - свои, из-за чего воевать?
И еще один существенный вопрос. Весь процесс модернизации, равно как и процесс передачи власти и информации, осуществляется не по вертикали, как в монорелигиях, а по горизонтали. Выдвинув несколько новых модернистских идей, касты должны развивать их по горизонтали среди себе подобных, а не по вертикали. И только когда одна кастовая идея завоюет некое количественное идеологическое пространство, она сможет претендовать на переход в другой качественный уровень: как вверх, становясь эзотерическим достоянием более высокой касты; так и вниз, завоевывая огромное большинство менее взыскательных людей. Индуизм, таким образом, является самонастраивающейся, самостабилизирующейся системой, особенно его модернистские варианты. А любой современный пророк или просто реформатор, если он хочет стать новым Рамой или Кришной, должен иметь диплом инженера-системотехника и разбираться в многоуровневом моделировании сложных систем.Время недипломированных доморощенных изобретателей религий прошло раз и навсегда.
Раджнеш как раз,будучи всесторонне образованным человеком, и использует в своих религиозных воззрениях все вышеизложенные технические преимущества индуизма. Сартр, Фрейд, Кьеркегор, Ницше - откровения каждого философа в этой подвижной структуре занимают свое место по вертикали, продолжая конкурировать друг с другом по горизонтали. И статика, и динамика иерархии идей присутствуют постоянно. Будучи жесткой, система противоречит внешним воздействиям и не страдает от застоя, являясь вместе с тем подвижной. Горизонтальная конкурентоспособность позволяет "системной религии" Раджнеша моментально распространяться по всему миру, быстро завоевывая умы людей, в первую очередь, одинаковых занятий и одинакового уровня знаний. не обращая внимания на цвета кожи, расовые предрассудки, учение Раджнеша впитывает в себя людей по всему миру именно в соответствии с кастовым принципом. Кто-то довольствуется радостями небывалых сексуальных свобод, кто-то восхищается роскошью зримых образов соединения Востока и Запада, а иной обуреваем психотехникой невиданного духовного строительства, когда религия превращается в точную дисциплину, которую можно изучать в свободном общении равных. Ни зависти, ни ненависти нет в ашрамах Раджнеша, только удовольствие свободного творчества. При помощи такой утонченной избирательной методологии он вторгается в самое ядро противоречий современного, а именно западного, цивилизованного человека. Вся нынешняя цивилизация с антропологической точки зрения построена по одному принципу гипертрофированного развития интеллекта и постоянного подавления элементарных инстинктов. Уродливое бытие придало болезненность всему бессознательному, которое регулярно прорывается наружу, разрушая вспышками немотивированной циничной жестокости плоды долгих планомерных трудов. Человек все время пробивается изнутри током, словно неисправный конденсатор. Самоутверждение современного человека, диктуемое извне, все время развивается по пути экстраверсии, и прыжки от должности к должности, от недостатка к достатку оборачиваются потерей смысла жизни, пессимистическим фатализмом, утратой собственного неповторимого "я". Природная потребность в любви заключается в толстый панцирь рациональности, болезненной неуправляемой чувственности и эгоцентричности. Каждый мнит себя Бисмарком или Эйнштейном, не будучи даже их отражением в воде. Нереализованность в любви проявляется в несчастливости и агрессивности. Лишая себя настоящего, человек живет во имя будущего, в котором он осужден состариться и умереть. Современный горожанин, мелкий клерк или инженер, опутавшие жизнь цифрами, могут достать из кармана калькулятор и сосчитать, насколько и какие они должны подавить в себе первоприродные человеческие инстинкты, эмоции, чаяния, надежды, чтобы достичь очередного повышения по службе, которое учтет лишь компьютер в своих электронных мозгах. Стремясь из последних сил в будущее, человек боится его и думает, что иного пути нет.
Нет, есть, утверждает Раджнеш, этот порочный круг может быть разорван. Карьера и богатство - это противоестественные, антиприродные потребности человека. "Эта ориентация на будущее ведет в никуда... Сейчас человек вынужден будет воплотить великую мечту, мечту, в которой смогут встретиться Восток и Запад, в которой смогут встретиться все религии, мечту, в которой Земля сможет стать нашим домом - не разделенная, без конфликтов и войн, без разделений на нации, расы и цвета кожи".
Просветление равнозначно спасению, а просветление кроется в возвращении к естественности, умению жить в настоящем времени. "Это способ наслаждения жизнью прямо здесь и сейчас. Я принял существование и самого себя и ни в коей мере не склонен себя менять". Раджнеш открыто смеется над аскетизмом, зная историю религии и влияние ее на наследственность людей,он не боитсяво всеуслышание заявлять: "Будда и Христос - бо'льшие преступники, чем Гитлер и Муссолини". "Христианство- это болезнь", - заявляет он с экранов телевизоров. Свобода, реальность, бытие - вот его нравственные ориентиры. В религии Раджнеша совершенно нет места чудесам, они просто не нужны ему. Бытие и наслаждение жизнью не нуждаются в чудесах. Его установки - базис для создания нового сверхчеловека, а ашрамы - сообщества свободных людей - питомники по выведению новой породы счастливых людей, свободных от мифов и принуждений. Никакого самоподавления во имя идеи, призрачных успехов. "Я просто любящий комфорт и роскошь, ленивый человек". Самосовершенствование человека не может быть основано на насилии, ибо оно противоприродно. Религиозные мифы, характерные для великих мировых религий, - это и есть источник колоссального духовного напряжения. Грех Адама, распятие Христа, конец света - это эстафета духовного напряжения, которая передается от поколения к поколению.
Шокируя современников сказочной необычайность своей религии, ее контрастирующей с моноучениями непринужденностью, антисвятостью, живостью и непомпезностью, Раджнеш тем не менее осуществляет в рамках всего мирского неклассического подвижничества древнейший принцип всех языческих религий: "Живи сам и дай жить другому". Раджнеш - истый язычник, приучая людей к самостоятельной свободе и жизни всвое удовольствие, он действует как древний языческий жрец. Он не перестает быть им, даже рассуждая об Абсолюте, ведь языческий философ Ямвлих тоже рассуждал об этом и, впадая в транс, летал по воздуху. Раджнеш не творит чудес ни в понимании Библии, ни в интерпретации древних волхвов, его чудо мирское - это религия для богатых и сильных, искушенных и знающих. "Только в богатом обществе религия становится возможной". Религия не для голодных рабов, а для интеллектуальной элиты.
Рассуждая о феномене учения гуру Раджнеша, невозможно не упомянуть еще один ключевой момент истории религии как таковой - это двоеверие. Переходя от одной религии к другой, народ или общность ее последователей не могут разом отрешиться от образов и привычек старой веры. Иногда это взаимопроникновение костенеет, становясь неотъемлемой частью истового монотеизма, как, например, языческие боги и праздники славян перебрались в православие и прочно обосновались в нем, а идолы трансформировались в иконы и распятия. В самом двоеверии нет ничего необычного: это закономерный переходный период, однако с его помощью применительно к учению Раджнеша опять-таки можно проследить еще один путь, напрямую выводящий нас к новому Многобожию. Интеллектуальная элита была той последней силой, что удерживала язычество как комплекс религиозно-этических взглядов. Христианство победило сначала как религия для бедных, чтобы затем лучше разделить и развести по сторонам бедных и богатых. Ямвлих был последним официальным языческим философом, Юлиан -последним из императоров аристократов-язычников.
Точно так же и сейчас, как две тысячи лет назад, по принципу зеркального отражения с переходом от однобожия к Многобожию новое духовное движение интеллектуальной элиты начнется не с грязных землянок. Из просторных кабинетов, снабженных всеми атрибутами эпохи, выйдет оно на поверхность. Интеллектуал был последним, кто поклонился языческим Богам, когда Однобожие начало мракобесие нетерпимости к инакомыслию. Он же будет первым, кто тихо позовет их снова, позовет новым голосом, и совсем по-новому, не исключая "сверхъестественных" возможностей современной науки и техники. Так, например, современная "философия техники" не первый десяток лет занимается обоснованием влияния Божественной воли на акт творчества. Появление в мозгу автора того, чего нет в реальности, и соотношение этой условной идеальной модели с природой Божественного - это уже самостоятельная точная наука, а не утопия.
Двоеверие необходимо в переходные эпохи, ибо оно представляет собой русло, в которое вливаются ручейки самых разнообразных моральных представлений. Как бы плохо порой мы ни думали о людях, они тем не менее не могут существовать без морали. И в смутные времена, когда прежняя религия теряет свои ценности, а новая еще только поднимает голову, двоеверие, будто терпеливый нищий, подбирает отовсюду все, хоть сколько-нибудь пригодное для святости. Синкретичные религиозные культы сегодня - самое красноречивое доказательство смены различных моделей религиозного сознания.
Не молитвы сменят друг друга, не убранство храма переменится, не лики святых поменяют выражение - изменится сама структура миросозерцания, ее базисные опорные величины и понятия станут принципиально другими.
Ортодоксально устроенные пессимисты говорят об эрозии морали и о взбесившихся юнцах, но вседозволенность момента может не иметь кошмарных демонических последствий. Переход от одной системы нравственности к другой может быть не окрашен в апокалиптические тона. Раджнеш словно одевает смирительную рубашку на разнуздавшееся во вседозволенности зло. При желании его можно обвинить в чем угодно, но только не в потворстве мировому Сатанизму. Раджнеш, точно заклинатель змей, своим учением гипнотизирует зло, чтобы затем схватить его за горло и отнять яд у опасного зуба. "Вы только тогда поможете другим, когда сами станете такими, какими хотите, чтобы стали другие. Но тогда Вы будете таким самим своим бытием. Забудьте о прошлом, забудьте о будущем. Это единственный экзистенциальный момент. Живите им".
В тот момент, когда классические религии рушатся, Раджнеш учит восхищаться религиозным эклектизмом, собирая черепки из разбившихся заповедей и канонов в причудливую мозаику. "Есть Будда, есть Иисус, есть Мухаммед - такие совсем разные люди, и все они правы. Каждый путь сам по себе совершенен. Любите Будду, Иисуса, Рамакришну, обогащайтесь их опытом, но им не поддавайтесь". Раджнеша обвиняют в бездумном эклектизме, в религиозной всеядности, не понимая того, что онвыполняет огромную созидательную работу, объединяя осколки разбившихся времен и религий в одну общечеловеческую надежду. В эклектизме виноват не Раджнеш, а эпоха, выпавшая на его долю.
При всей полифоничности учения новоявленного реформатора, в свете нашего аналитического исследования мы не можем не остановиться на ряде тех ключевых умозрительных моделей, которые приближают Раджнеша ко всем видам политеистического сознания. Эмансипация человеческого "я", присущая всем языческим формам религиозности, цветет у него пышным цветом: "Весьма трудно воспринять философию отказа, не имея опыта обладания... Будде и Махавире поклоняются не из-за величия их религиозных учений, а потому, что они сыграли на эгоистических наклонностях нищих... Никто никогда не жил для других. Каждый человек живет для себя. Самой природой человек создан жить только своей жизнью... По существу себялюбие естественно. Противоестественна жизнь для других, ибо это есть вторжение в жизнь другого человека... Отберите право собственности, и Вы уничтожите 90 процентов индивидуальности человека. Экономическая независимость составляет большую часть тотальной индивидуальности человека. Его право сказать: это мое, потому что я создал это".