Кровавые снегири жизнь Ивана

Кровавые снегири (Жизнь Ивана).

Как раз на исходе лета,
тридцатого сентября,
его лишили билета
в  яркость нового дня. 

Он был мой отличный дядька,
и звали его Иван.
ГовАривал мне:
«Присядь ка,
ну как синева дальних стран?

И долго мы с ним сидели.
И долго беседу вели.
Как звонко под окнами пели
кровавые снегири.


Родился под Нежином дядька
в большой крестьянской семье.
Имелось всего пять братьев
и три сестры.

На селе дружно и крепко жили,
работали, хлеб пекли
и между собой  дружили.
Не было крепче семьи.

Он младший был и любимый,
сестра же постарше была.
Она его приводила на луг,
где гусей пасла.

Давала ему хворостину,
 чтобы гусей гонял. 
Потом выводил  скотину.
Потом трактористом стал.

Окончил в селе он школу.
И в армию он пошёл.
В десанте служил толково
и там же вступил в комсомол.

Однажды их в борт посадили
и долго летели они.
На транспортниках пылили
над краем чужой земли.

Узнали чрез три недели,
куда их тогда занесло.
На Кубе в бортах сидели. 
Военное ремесло.

 А то был кризис Карибский.
Почти что война была.
Недаром сержантские лычки
и  два  золотых крыла.
Вернулся из армии хватким, 
умелым и ловким он.
Жил трудно, как в лихорадке
работал, плевал на сон.

Трудился  бульдозеристом
и знатным работником был. 
Серьёзным стал и плечистым. 
За нею он месяц ходил.

Она красотой блистала.
Замуж охотно пошла.
Но было его ей мало.
Его лишь терпела она. 
И от измен усталый, 
стал  много он пить вина. 

Развёлся, женился вторично.
Жена была, как стена.
Его берегла отлично,
ребёнка ему родила.

А он работал, трудился.
И ездил в шабашки он.
Немного «обогатился».
Исполнился детский сон. 

Квартира, машина, дача. 
Всё есть, как задумал тогда.

Текли потихоньку года...
И не кончАлась удача. 

Сын рос пареньком упрямым.
Не слушался никого,
хоть был не совсем бездарным… 
Ночью забрали его.

Семь лет получил за дело.
Удар был для всей семьи.
А под окном  свистели
кровавые снегири.

А мать его так любила.
Его так любила мать.
И передачи носила.
Осталось ему лишь пять.

Не выдержало её сердце.
Сердце не берегла.
Открыла на улицу дверцу.
Присела и умерла.

На похороны не отпустили
блудного сына к ней. 
Берёзы вокруг грустили. 
Дождь плакал весь день по ней. 

Вернулся сын из неволи.
Женился. Семью завёл. 
Но всё повторилось вскоре. 
И снова за частокол.         

Тем временем,  прозвучала
по миру всему беда.
Чернобыля нам не хватало! 
Полынная пышет звезда. 

Мой дядька туда поехал.
И скрепером он сгребал
радиоактивный пепел. 
Таких бы,  на пьедестал! 

«Зачем ты туда поехал?» -
спросил я как-то его. 
А он, помолчав, ответил - 
«Ну, если не я, то кто»? 

Схватил хорошую дозу.
И сердце стало сбоить. 
Лежал он в шестой больнице.
Начал серьёзно пить.

Его навещал в больнице.
Привёз мандарины, снедь.
А он попросил гармошку.
Знаешь,  хочу я петь.

Снится сынок несчастный.
Как бы ему помочь?
Эх, жизнь бы не так  сложилась,
если б имел я дочь. 

Как раз на исходе лета,
тридцатого сентября,
Ивана лишили билета
в яркость нового дня.

С венками его хоронили.
От всех родных и друзей.
А сына не отпустили.
Режим. Шелестел ручей,

и клёны листвой шумели,
качались ветви берёз,
мы за столом сидели.
Сдержать не могли мы  слёз.

КОТИПА НАКСЕРЕ