про качели

не заладилась торговля:
прогрызя прореху в ночи
первый иней лёг на кровли,
не согрел, а обморочил.
ранний сумрак сыр и чёрен
от раскатистого карка.
у двери иззябший дёрен
просит с ярмонки подарка.

на линялом платье бусы:
не грошовые стекляшки –
лалы в басурманском вкусе,
яхонты огранки фряжской.
чепурихе всё неймётся –
подавай шелка да сласти
да гырчея-иноходца
карамельной вкусной масти.

на запястье ей сегодня
ленту повязав, смолчу я:
по весне захожий плотник
из неё собьёт качули,
наберёт у баб верёвок
из берёзового лыка
да приладит ловко-ловко –
аккурат над ежевикой.

приведут меня качаться,
искусав травой жигучей –
сверху звёзды заволчатся,
раздерут в кошаре тучу,
опрокинут в землю лица,
будут скалиться и слушать:
белобокая вештица
чьё-то сердце ест на груше.

сирин вскрикнет на черешне,
а двойница не ответит:
в развороченной скворечне
подколодный свищет ветер,
да петух по клети ходит,
под соломой зерна прячет,
да по небу на подводе
кигачи лихие скачут:

живо с гугалей подхватят,
только визг и крики в спину.
на заоблачных полатях –
лебединая перина.
не отыщется пропажа –
чешуёй изрезан бредень,
дёрен знает, но не скажет,
кто разуть меня приедет.