Песня загадки

То, что ускользает от этих стихов и всяких стихов,

Чего не улавливает острейший слух, зорчайший взор, хитроумнейший ум,—

Не знания и не слава, не счастье и не богатство,

И все—таки непрестанный пульс всякого сердца и каждой жизни на свете,

То, за чем гонятся ты, и я, и все — и никогда не нагонят,

Открытое всем и тайное, реальнейшее из реальных и все же иллюзия,

Даровое, данное каждому—и никто ему не владелец,—

То, что поэты вотще пытаются передать рифмами, а историки—прозой,

Чего скульптор доселе не мог изваять, а художник изобразить на холсте,

О чем доселе не пел певец и не говорил оратор или актер,—

Это самое здесь и теперь призываю я в мою песнь.

 

Где угодно, на публике, в тайном пристанище,

В одиночестве за горой и лесом,

В шумной толпе деловых кварталов большого города

Беспрестанно скользит оно и его отражения.

 

В прекрасных неразумных младенцах,

Или, наоборот, в покойниках на похоронах,

Или в восходе солнца, или в полночных звездах,

Словно в тонкой тающей дымке снов,

Проглядывает и таится.

 

Оно заключается в двух кратких выдохах, двух словах,

Два слова—а все заключают в себе от начала и до конца.

 

Как ярко пылают ради него!

Сколько кораблей — отплыло и затонуло ради него!

Сколько путешественников вышло из дому и не вернулось!

Сколько гениев дерзко ставило на него и проигрывало!

Какие несметные сокровища красоты и любви принесены ему в жертву!

Как все благороднейшие деяния с начала веков посвящались ему — и будет так до конца веков!

Как все подвижничество и мученичество посвящались ему!

Как оправданы им все ужасы, бедствия, битвы земли!

Как ярко играют его огни, привлекая взор человека любого столетия, каждой страны,

Многоцветные, как закат на берегу, в небе, на островах и скалах Норвегии,

Или полуночное, безмолвное, недостижимое полярное сияние.

 

Господь, наверно, задал эту загадку, слишком она неясная и определенная,

Душа стремится к ней, и весь видимый мир стремится,

И, наконец, само небо стремится к ней.