Больница. Ночь первая

Ничтожность, беспомощность рваного легкого тюля.
А скрипы пружин заглушают проклятья костей.
Холодные лица жестокость и ненависть будят
В обломках из перьев, окурков и старых больных простыней.
Далекие окна горят безрассудочным ангельским светом
И линии детской руки перетянуты ржавым бинтом.
И выплеснут черное с красным испортив мольберты,
И мокнущий шанс перестанет стоять за углом.
Зеленые иглы безжалостно врежутся в вены
И синим потоком сбегает обида по белой руке.
Мы бросили в пепел, презрели борьбу без победы
И северных птиц запираем в небесной тюрьме.
Хрустальные колбы искрятся от выпитой крови
И мрачные блики сбегут вновь на кафельный пол.
И к этой судьбе безнадежно, невольно пришиты
И сами себе перевяжем на шее узлом.
Горячие трубы расплавят орлиные когти
И песню заглушат своим переливом воды.
И вкручены в души тугие дубовые пробки,
И лаковый голос споет о финале войны.

//26. 10. 10//