мы

А вот если б я  села выпивать с Богом, то после третьей непременно бы спросила: «Ну почему?.. Ну почему ты решил именно так? Ты ведь словно одного лепил, не экономил, вон, сердце какое, вон, печень, быстрые мозги, ловкие руки, твердый шаг, зоркий взгляд.

Ты зачем нам дал такой мощный иммунитет, зачем влил по шесть кубов любви в каждую вену, зачем - сил на лошадиный цуг, и мы не знаем усталости, и боли никакой, кроме сердечной, а с ней умеем справляться с помощью медитаций и стиснутых зубов.
 
Ты нам одни книжки дал, одни и те же мультики, одну и ту же песочницу, даже мать-отец наши близнецы, даже санитарки в бесконечных детских больницах, даже щенки во дворе.

Это мог быть такой победитель, один, как целый народ, сплошные блицкриги и залпы из орудий главного калибра, это такое по-македонски, исключительно в десятку, такое – в глаз не порти шкуру, это все бы были заткнуты за пояс, залиты за воротник, под орех разделанные допреж.

Мы знаем все слова, все языки, все военные тайны, все шифры и коды, все явки и пароли, все входы и выходы, мы ампулу с ядом можем съесть и не подавиться, мы впереди паровоза можем, впереди самолета, впереди военно-морского флота, на одной ноге прыгать,  даже в мешках, даже с завязанными глазами, всё равно победим, выстоим, выживем, ударимся оземь, да и принесем вовремя алмазные подвески, секретный пакет в штаб дивизии, ложку к обеду, яйцо ко христову дню.
Мы можем сто книг написать, все про всё, от «Колобка» до «Войны и мира», не забывая про философскую апологетику, и статьи для «Хастлера». Мы же – брахманы, поэты, пассионарии, мы же как миокард и перикард, как алеф и бет, как Римский и Корсаков, как Бонни и Клайд.
А ты нас разделил, раскидал по разные стороны планеты, ты нас уменьшил на 50 процентов, распилил надвое, не монолит мы теперь, а по полземлекопа каждый, почему?»
А Бог, в этом месте как раз, поставит рюмку, и скажет: «Вот именно поэтому, заинька. Именно поэтому…»
И пойдет с усталой спиной, одинокий старик…
И не предъявишь. Бог, все-таки.