Мишка. Пчелы. Страшная месть

Сказочка на сон грядущий

Примечание. Сие написано (или, если угодно, пересказано) по мотивам сказки
А.У. Мальсагова. Как пишут сейчас в титрах - идея его. Публикую с продолжениями
(в три порции), чтобы детки хорошо засыпали три вечера. Впрочем, каждый, конечно,
может читать какими угодно порциями! А изобразила Мишку (разумеется, с натуры) 
Н. Н. Решетникова.

* * *

За холмами, за горами,
тридцатью тремя морями
есть волшебная страна —
странно выглядит она.

В ней слились земля и небо,
и, как это ни нелепо,
вверх ногами там и тут
очень многие живут.

Там текут все реки в гору,
фауна питает флору:
волки, рыси, тигры, львы
убегают от травы.

По земле там ходят тучи,
безобразны и могучи,
дождь и град, как фейерверк,
там взлетают снизу вверх.

Там живут на небе Мышки
По прозванию Малышки,
Громко песенки поют
И всегда баклуши бьют.

А еще живут там Мошки
по прозванию Мошки-Крошки,
в дореформенные дни
норки вырыли они,

по подземным коридорам
разбрелись, под стать шахтёрам...
Объясняли это так:
наверху грозит им враг —

Кот, крылатый истребитель,
прогрессивных дел губитель.
Чуть из норки Мошка вон —
на нее бросался он!

Не снимали Мошки касок,
а их пресса черных красок
не жалела никогда:
«Наверху нас ждет беда!»

Там когда-то был огромный
Дом — замшелый, ветхий, темный;
С незапамятных времен
Подпирал он небосклон.

В доме том жил славный Мишка
По прозванью Мишка-Пышка;
Он, хотя слегка косил,
Был пригож и полон сил.

Ростом был он ниже метра —
Это избранных примета
(Например, Наполеон
Тоже был отнюдь не слон;

Что касается Эйнштейна,
То и он был не антенна).
Мишка наш бродил в лесу
С колокольчиком в носу

И, хотя анахоретом
Вовсе не был, но при этом
Мед любил употреблять
В одиночку, так сказать.

Вот штрихи к его портрету:
Он всегда храпел к рассвету,
Храпом сам себя будил,
Будоражил и сердил.

Затыкал он уши ватой.
Простодушный, трусоватый,
По-пингвиньи неуклюж,
Сторонился скользких луж.

Не забыть сказать о весе:
Было в нем почти под двести.
Если рост его учесть,
То резон в прозванье есть.

Он толстел назло соседям,
Те же плюшевым медведем
Обзывали его и
Пели песенки свои:

«Я спросил у карапуза:
— Где ты взял такое пузо? —
Отвечал мне карапуз:
— В животе моем — арбуз!»

В разных странах почему-то
Толстяков все дразнят люто:
«Бегемот! Гиппопотам!»
Почему — неясно нам.

И соседские детишки
За спиной у Мишки-Пышки
Норовили взрывпакет
Подорвать, смеясь вослед.

Часто, лежа без движенья,
Думал он, как уваженья
Окружающих снискать,
Но при том не исхудать.

«Эмигрировать мне, что ли? —
Думал Мишка поневоле.—
Я, увы, не толстосум —
Не имею нужных сумм!»

Восходящим грезя солнцем,
Он мечтал попасть к японцам.
Где ласкает слух само
Слово дивное «сумо».

Впрочем, было бы неточным
Утверждать: грустил он очень.
Так, немного лоб потрет —
И на пасеку пойдет.

Не любил он есть помалу:
«До отвалу! До отвалу
Ешь, но только не давись!» —
Так звучал его девиз.

Это было утешеньем,
Неурядиц разрешеньем,—
Кто медведем был, поймет,
Как любил наш Мишка мед.

С ненасытным аппетитом
Он средь пчел прослыл бандитом.
Порешили они впредь
Произвола не терпеть.

Пчелы выдумали хитрость:
Чтоб не мог наш Мишка выкрасть
Их овеществленный труд,
До поры сменить маршрут —

Облетать гречиху, липу
И других растений кипу,
Сон-травы нектар испить,
Чтобы Мишку усыпить.

Вот однажды спозаранку
Вышел Мишка на полянку:
Улья выстроились в ряд,
Все на солнышке горят.

Пчелы, сонные на диво,
Все жужжат миролюбиво:
Мол, откушай, дорогой!
Мишка же — ни в зуб ногой.

Подозренья ему чужды,
Про свои лишь помнит нужды;
Нацедил он в бочку мед
И домой к себе бредет.

Вот вкатил к себе он бочку,
Запер дверь, надел цепочку,
Улыбнулся — ну оскал! —
И большой черпак достал.

Мишке бочка — вроде блюдца.
Вы, наверно, оглянуться
Не успели бы, а тот
Уж по донышку скребет.

Все вдруг сделалось туманным,
Непонятным, очень странным,—
Опрокинул Мишка стул,
На пол грохнулся, заснул.

День проходит, два проходят —
Мишка спит, а пчелы водят,
Торжествуя, хоровод:
Одолели Мишку, вот!

Миновали две недели.
Что ты, Мишка, в самом деле?
Отлежишь ты все бока,
Задавая храпака!

Сладким жаром, знойным паром
Да медовым перегаром
Переполнен Мишкин дом —
Он не ведает о том.

Храп из Мишкиного дома
Раздается — громче грома.
Стены гнутся и дрожат,
В окнах стекла дребезжат.

Все гадают: это трактор?
Или ядерный реактор
Впал в критический режим?
Этот гул непостижим!

Лето красное минуло.
У поверженного стула
Мишка спит — могучий храп
Ни на йоту не ослаб.

Вот к концу подходит осень —
Мишка-Пышка спать не бросил,
То храпит он, то сопит,
То зубами заскрипит.

Вот уже зима настала,
Закружила, заблистала,
В небо снег идет с земли,
Тая в сумрачной дали.

Ну а Мишка? Мишка дрыхнет,
Даже ножкою не дрыгнет, —
Распростерся, косолап,
Издавая мощный храп.

Хоть пали теперь из пушки —
У него не вздрогнут ушки,
Никакой гранатомет
Мишку нынче не проймет.

Да, сыграли пчелы шутку,
Облапошили Мишутку!
Сонным медом опьянен,
Видит Мишка странный сон.

(Продолжение http://stihi.ru/2010/10/26/6967)