Калиновые Сны

Дыме, приходящей иногда в мои сны.


За хатою, за банькою, далече,
Близ самых град* алели на ветру
Кусты калины яркие, как свечи.

В бреду простывшей памяти горю,
Царапая то личико, то плечи,
Девчонкой с длинной рыжею косой,
В кустах заветных расплетавшей вечер
Далекой мамы грустной добротой.

Влажны слова надежд - на сером шелке
Мурлычащей изогнутой любви.
Дымошка, лучший друг мой!

Сны недолги,
Шершавым язычком благословив
На сложных дней слепые переправы,
На круговерть толкающих причин,
Где все слова – исписано-безглавы,
И память всё мельчим, мельчим, мельчим.

За хатою, за банькою, далече,
В калиновом оставленном Дворце
Не лижет слезы больше южный вечер
На кареглазом выросшем лице.


* участок земли за пределами хозяйства,
разделенный на равные части между жителями деревни.


Дыма

Дыма, была не просто кошкой. Она была мне настоящим другом.
Вылизывала румяные щеки от детских слез,
сопровождала, как преданная собака в лес и на пруды.
А если, купаясь, я заплывала далеко – бросалась в воду
и плыла, плыла за мной, что, по определению, не свойственно кошкам.
Она была необычной...
Нас привезли вместе после развода родителей в 1983 году в Подовж
и оставили в чужой, незнакомой жизни – в маленькой деревушке,
где и в школу надо было ходить несколько километров через лес.
 
(…)
Был такой случай, что Дыма отравилась у соседей,
которые в амбаре травили мышей – крысиным ядом.
/В коробке шевелились только-только рожденные котенята./
Я бегала с ней на руках по деревне и причитала так,
как не причитают над теми, кого провожают в последний путь.
Бабушка Аня, бурчала, но вливала раз за разом в Дыму сыворотку,
глядя на горькие океаны моих слез.
Потом кошка исчезла, и приползла в коробку только на третий день –
к детям и... ко мне.
То ли сыворотка, то ли какая травка лесная чудодейственная сделали свое дело,
но кошка ожила.
Бабушка Маруся, приехавшая попробовать в очередной раз забрать свое дите домой,
помню сказала тогда с улыбкой:
"Вот помру, а ты по мне так плакать не будешь".

Милая моя, самая родная, я плачу каждый-каждый день по тебе!
Плачу, что не смогла проводить в последний путь, как дедушку.
Пройти через эту боль потери в кругу своей семьи.

А Дыма стала приходить ко мне во сне.
Я чувствую тепло ее шершавого языка.
Так родился этот стих.