***

Огнатий  Орчанин:
Я  убедительно  прошу  у  всех,  кто  изволил  читать  стихи,  публикуемые на  моем  сайте,  не  знаю,  правильно  ли  я  называю  «страничку  для  публикаций",  извинения  или  прощения,  но  вчера  я  когда  перекопировал  текст  стиха,  посвященного  Памяти  жертв  коммунистического  режима  в  России,  при  перекопировании  я  замешкался  с  переснятием  своего  фото,  и  потому  в  конце  текста  стиха  неправильно  перекопировал  последнее  четверостишие,  и  посему  я  сейчас  не  исправляя  уже  опубликованный вчера  текст  ставлю  для  публикации  уже  исправленный  текст  и  на  правах  автора  прошу  тех,  кто  читает  мои  стихи,  считать  правильной  именно  тот  текст  который  я  сейчас  ставлю  для  публикации
25.010 г.  по  Р.  Х. (дата  условная)  Игнатий  Орчанин





Итак 1-й  текст-посвящение  жертвам  коммунистического  режима
24.10.010 г. по Р. Х.(дата  условная)
  «Из  письма  потомку,  далекому  и  недалекому»

Вглядись-ко  в  небушко,  в  тот  край,
  что  заалел  зарею  красной
Пройдись,  потомок,  погуляй
  по  нашей  родине  прекрасной
И,  как  выходишь  из  Москвы,
да,  прежде,  чем  тебе  войти  в  мир,
Ты  пыль  с  обувочки  смахни
И  выйдешь  в  древний  град  Владимир.
Сей  град,  бывало, умирал,
Бывало,  восставал  из  праха
Здесь  был  «владимирский  централ»
--  обитель  ужаса  и  страха

Теперь  левее,  мимо  гор,   иди,  да  не  жалей  силенок
Ты  там  упрешься  в  «Беломор»
То  бишь,  в  канал:  гляди,  потомок!
Здесь  термин  родился; «з/к»
Вникай,  потомок,  в  это  слово,
-- а  произносится  «зэ - ка;»
--тон –« рэ –минор»,  то  бишь, «сурово»
Не  стой!
Продолжи  скорбный  путь,
Лишь  повернись  к  востоку  станом, -
 С  поправкой  «к  северу»  чуть-чуть,-
И,  дальше  прямо,  к  океану,
Услышь  печальные  гудки
Хотя  здесь  слышимость  плохая
А  как  увидишь  Соловки,
Молись,  молись,  не  отдыхая!
Всем  нам  не  отмолить  в  веках
Те  реки кровушки    святые
Что  проливали  в  Соловках
  России  деточки  простые
Наш  мир  веками  был  жесток
И  мы   не  свя;ты: пусть  нам  стыдно;
Иди  тихонько  на  восток
Иди вперед: там  будет  видно . . .
Там,  дальше -  горная  страна,  где  также  горюшка  немало
Здесь непосредственно  видна:    и даль ,  и  ширь  страны  Урала
Не  надо  двигаться  скорей, --
Спешить  -  не  значит  делать  дело, --
От  изобилья  лагерей
Земля  Урала  почернела
Я  здесь  родился,  что  сказать, --
Беседы  нелегки  со  мною,  -
Земля  моя—родная  мать –
Тогда  была  моей  тюрьмою
Ты продолжай,  потомок,  путь,-
Наш  предок  много  что  насеял,-
Еще  разок  поправь  чуть-чуть,-
Совсем  чуток  поправь  на  север
Лицо  свое  ополосни
Из  родников  водой  простою,-
Забита  кровью  и  костьми
Земля  Печоры  с  Воркутою.
Все,  -  дальше  проще  школных  парт,  --
Путь  этот  вовсе  не  случаен,  --
Норильск,  Игарка,  Селехард,
И  так  до  самых  до  окраин. . .
Пройдешь,  однако  путь  не  зря,--
Тебе  не  будет в  нем  убытку
По  всей  дороге  --  лагеря. . .
Лишь  иногда  увидишь  «крытку»!
  «Решеты», «Красноярск», «Тобольск»,   
Лишь  не  забудь  сиих  названий,-
В  них  горы  трупов,  слезы,  боль, --
Жжёт  сердце  боль  воспоминаний,
Не  просто  слушать. . .    но  изволь,  -
Снег  зим  ведь  будет  долго  таять
А   кровь  и  лагерная  боль
В  веках  глодать  нам  будут    память
Не  дай  вам  Боже  всё  забыть,  -
В  забвенье  люди  как  в  болотее!
А  где  ж  потом    возьмете  прыть, -
Ведь  в  том  болоте  пропадёте.  .  .
Но,  как  сойдешь  с  Уральских  гор,
-- там будет  только  степь  пустая, 
  --  ты  по  степи  во  весь  опор
Шагай  до  самого  Алтая
Алтай  --  волшебный,  чудный  край,
Но,  наши  правящие  власти
Смогли  бы  даже  Божий  рай 
Подвергнуть  лагерной  напасти
Так  и  Алтай  не  миновал
Запретных    «зон»  и «крытых»  тюрем
Тут  затевал  «Лесоповал»
Тот  самый  вождь,  кто  трубку  курит.  .  .
(смена  ритма)

В  России  особенно  прочный  закал,  -- 
На  горести  вдов  и  слезах  матерей,  --
Здесь  «даже  священное  море  Байкал»
Опутала  прочная  сеть  лагерей   



Пусть  с  прошлым  нам  не  повезло,
И  настоящее  --  больница!
Тюремно-лагерное  зло
Всегда  стремится  возвратиться
Приняв  былое  за  пустяк,
  Ты  тем  ему  подаришь  здравиц,--
Оно  вернется  только  так,--
Тогда  --  кто  сможет  все  поправить?!
(смена  ритма)

Да  посмотри-ка  вон,  туда  хоть  раз:
Вон  там,  из  прошлого,  как-будто  из  тумана,  --
Выходит  явно  миру  напоказ
Простой  советский  образ  Магадана!  .  .
(смена  ритма)
Бог  человекам  отпускает  многие  грехи.  .  .
И  этот  город, -  приглядись, -  не  вправду  ль?
  С  себя  снимая  хлам  словесной  шелухи,
Всё  более  становится  подобен  Бухенвальду!  .  .
Я  почему  все  повторял  «не  забывайте!»?,  --

Вот,  видишь  Вечность,  --  где  огни  костров  горят?  --
Там,  рядом  с  душами  сожжённых  в  Бухенвальде
Вопит  душа  замёрзшего  в  колымских  лагерях!  .  .

Мы  нынче  всем  Святым  за  упокой  поставим  свечи
И  Богу  жертвы    вознесем  от  алтарей
Но  все  освенцимские  --   бухенвальдовские  печи
    не  отогреют   хлад  советских  лагерей!  .  .
 
                Игнатий  Орчанин,  из  тетрадки  «Школа  Суфи»
 
Июль-август-октябрь  2010 г. по Р. Х. (дата  условная)