Каламбуры 177

   Вандализм: На площади скульптура позеленена, та, что стояла в позе Ленина.
   Спросил бар бара, кто такая Барбара. Отвечал бар Борис, что самокал Барбарис. И как
фон барон вышел из бара он.                С горы напёр сток - воды там было не напёрсток.
      Там я папу видел в алом. И народ валил там валом. Двери он сносил на вылом. Называй же на вы лом. К алым всегда идёт калым.                Но жницы не берут ножницы.
    Он на улицу вышел с оперы жевать и люди стали ему сопереживать. И захотели сапёры жевать и тот сапёр рыжеват. Унесли сапёры же ватт, ну как ты будешь с оперой живать.
   В религии поп ловок он в ней как поплавок.  Его попадья идёт куда попадя.
   Не говорила про цвет Алла и процветала.                Играл цирк коней как светом цирконий.
   Они пастору дали и пострадали. А она, увидев пост рада ли, ведь сколько несунов из-за него пострадали.                Теперь не худенькая Кет. Турни Кет, изломает турникет.
   Из подушки на весь перрон пустил перо он.                Выпь рыгнула и в окно выпрыгнула.
   Сначала пиршествует, затем в туалет пир шествует.                Ищи заём, а мы исчезаем.
   С вин Том стал как Карлсон с винтом.                Скривилась страдалица это страда лица.
   За брошюру заброшу Шуру. За брошь Шурки и за брошюрки.                Гнёт человека гнёт.
   Своим непостоянством, любовь, прыгал – убил: всех сразу не приголубил.
   По перрону снова ли крысы сновали? Эти крысы из сна Вали, они там гнездо основали. А
для них оно основа ли? Но основа бит нос снова. Синяков у нас овалы, тумаков нам насо-
вали.                От наших нош ли,  там наш ли штамм, нашли? Чтоб мы туда не шли.
   Осторожно на перрон ссади на, чтоб не случилась ссадина. Ходила в сад Инна упала и вот ссадина.                Во времена застоя – всего бы накупил рублей за сто я. 
   И Ягу меньшую звать Игуменьшою. Достала и Ягу меньшая, кричала: Игуменьша я. Она достала: Ягу, меня – повторяла я игуменья. Игу мены несли игумены. Представили игу меня и полюбила меня игуменья. Сколько нужно игу мен? – спросил игумен. Ох дядя их умён он игумен.                Шало пай выпрашивал шалопай, ему бросали и говорили: «Ша, лопай!»
   По «Ю» пою на поводу паю и глазами лупаю, я стихами Милу пою – глаз её блестит лупою.
   А они в уме ли! А они умели! Искать достоинства у мели и всю провизию в рот умели.
   Скота не я привёл с катания. Скота не ем с катанием. У скота тропинка узка та. Но не уже чем профиль у ската.                Как любила цвета Ева – так любила и Цветаева.
   Гады, вот то скинули, вот и от тоски нули. Вот гады доски –та, не доходят до скита.
   За букву «Ё»! Скота падёж не грамматики падеж, а чёрт из плохих черт. Нет хороших в нём черт, потому что он чёрт.                Художница смотрела на марала и картину нам марала.
   Начинался с холла дом - от знакомства с холодом. Или Начинался с холла дом, ведь гость входит с холодом.                Начинался с холла дом, ведь гость входит с холодом.
   И вот разбита колба сыном и не досталось колбасы нам.                До бича идёт добыча.
   На доске мелом пишут белые буквы. Но почему у учительницы «Ю» белей, потому что у неё юбилей.                Они часто у неё утром бывали и животик ей утрамбовали.
   Ела икру – жива, плела и кружева. Они икру жевали там и кружева ли?
   Пела молитву «Отче! Та им и мы их отчитаем. Денёчки мы им сосчитаем, мы как со щи таем.                Написали петицию, в натуре и добавили ноту «ре», и начали репетицию.
   Он любил под частушечки съесть часть тушечки. Он любил под частушки, съесть часть ту-шки.  Он стар ушки, смаковать у старушки. Он пел частушечки, держась рукой за часть тушечки.                Суть раною – с утра ною. Суть рапою – с утра пою и стала суть тропою.
   Они деньгу собирали и выбрали себе ралли. Беспокоит особ и ралли, они и ос обирали.
   В росе Яне, в росе Яне отразились все россияне. Невнимательны, рассеяны по земле россияне рассеяны. Где рассеяны россияне и них в мозгах рос сиянье. Утонули в росе Яны, все земные россияне и в мозгах их рос сиянье и по миру они рассеяны, невнимательны и рассеяны.                Когда я в очках, ясность вижу в явочках. И снова явь в очках.
   Сковородки шкварками скворчат и не выращивают скворцов и скворчат.
   Не имеют ума короны они объелись макароны. Кушает ум макароны, украшают ум короны. У макарона ума корона.                Взял колесо я и подумал; «Хороша Коле соя!».
   Влетит через брешь шиш, если брешешь. В стене брешь ишь, значит: брешешь. В тюрьме через двери брешь ешь, значит: много брешешь.                Сыпались с неги белые снеги.
    Отвели кого от великого.                Стоп ка!  Не скажет стопка.
                177