Глава пятнадцать и чуть...

               
                «Фабрицио, воду пить больно,  тебе надо побриться.
                Самое главное, Фабрицио,
                Это радость, которая  внутри
                Тебя».
                Из прощания Ольги.
 







      Впервые в жизни Анита держала в руке мертвую мышь. Мышь была компьютерной и подавать признаки жизни отказалась полчаса назад. То, что дело было в мыши, Анита не сомневалась и прихватила ее с собой в комнату, чтобы определить, насколько реально оживить пластиковое животное. Именно так: пластиковым животным девушка уже неоднократно обозвала несчастный приборчик,  почистив его и собрав обратно. Оставалось выяснить, как повлияли эти манипуляции  на работоспособность мыши. Для этого нужно было вернуться в интернет-комнату, присоединить мышь обратно и проверить ее в деле. Однако десять минут назад заглянула Глазунья и сообщила, что с минуты на минуту к Аните подселят новую соседку, и необходимо оставаться на месте и кратко ввести новенькую в курс порядков в санатории. Это-то обстоятельство и  не позволяло Аните покинуть комнату прямо сейчас и убедиться в действенности лечебных процедур над мышью. Очень плохо было то, что отсутствие мыши могло быть обнаруженным и грозило неприятностями. Какими, Анита не знала, но более всего опасалась, что ей теперь могут продлить запрет на пользование компьютером и плакали ее свидания с Призраком. Хотя, назвать это свиданиями можно было лишь с большой натяжкой, с чем Анита в принципе соглашалась. Но все равно свои визиты к монитору, через который она переписывалась с Призраком, были для нее настолько отдушиной от повседневности, что считать их чем-то меньшим, чем реальное рандеву с поэтом, она также была не согласна.
     Угораздило же эту новенькую селиться прямо сейчас, - размышляла Анита, вертя в пальцах мышь, - а если еще Глазунья захочет присутствовать при знакомстве, тогда… а что тогда? Тогда я буду вынуждена часть инструктажа провести в интернет-комнате, и Глазунья не сможет этого запретить… потому что это законно и очень кстати…
    Дверь открылась, и появилась голова Глазуньи; опять она без стука, - возмущенно подумала Анита.
- Принимай и жалуй, - проговорила Глазунья, входя и отступая в сторону.
   Девушка, скрывавшаяся за спиной Глазуньи, показалась Аните немногим старше ее самой и очень очаровательной. Она спокойно и приветливо глядела на Аниту и не двигалась с места.
   Глазунья поочередно поглядела на девушек, сделала шаг из комнаты, обошла по прежнему неподвижную гостью, и бесшумно скрылась в коридоре.
- Проходи, пожалуйста, - проговорила Анита и сделала приглашающий жест мышью в руке, - как тебя зовут?
   Девушка вошла в комнату и  сразу остановилась, спокойно произнеся:
- Человек, попросивший меня здесь остаться, предложил мне называться Оксаной.
- Твоя кровать вот эта, - сделала жест Анита и убрала мышь в карман халатика. – А как зовут человека, попросившего тебя так называться?
- Бурбон.
  Анита мгновение изучающее глядела на гостью и проговорила:
- Он здесь самый главный. Есть еще Глухарь с Глазуньей; они ко всему присматриваются и прислушиваются. Глухарь плохо слышит, но очень хорошо видит, а Глазунья очень хорошо слышит, но плохо видит. Они и ходят чаще всего парой; Глухаря ты наверняка видела, раз тебя привела только Глазунья.
- Да, видела, - Оксана присела на указанную Анитой кровать.
- А почему ты согласилась, чтобы тебя называли Оксаной?
- А чем это имя плохо?
- Ничем не плохо, - пожала плечами Анита, - просто интересно, на сколько оно отлично от твоего настоящего имени… но, здесь не принято задавать вопросов о прошлом, поэтому извини, я отвлеклась и даже не назвала себя; Анита, - и Анита кивнула головкой.
- Очень приятно, мне Глазунья говорила твое имя.
- Замечательно. И так как нам предстоит соседствовать, меня она попросила проинструктировать тебя о правилах поведения в санатории.
- Я непротив.
- Так вот, - продолжила Анита, с интересом  разглядывая  новенькую, -  Есть постояльцы, которые отдыхают и поправляют здоровье, и есть постояльцы, которые обслуживают отдыхающих. К числу последних относимся и мы с тобой. Кроме нас, - Анита сделала паузу и пошевелила в кармане халатика мышью, - и Глазуньи с Глухарем, которым мы с тобой подчиняемся, есть еще Елена Сергеевна. Ей и Бурбону подчиняются Глухарь с Глазуньей. В наши с тобой обязанности входит три раза в неделю делать влажную уборку в крыле, где живут отдыхающие постояльцы. Там десять комнат, две из которых заняты Глухарем и Глазуньей, шесть отдыхающими и две свободные. Вне зависимости от занятости комнат влажная уборка делается в них так же трижды в неделю. Запоминаешь, или запишешь?
- Я запоминаю, - кивнула Оксана.
- Хорошо, - кивнула в ответ Анита и вынула из кармана за провод мышь, - есть еще интернет-комната, которую тоже необходимо мыть, но реже; два раза в неделю; и в этом мне понадобится твоя помощь, - Анита испытующе посмотрела на Оксану.
- Конечно я помогу.
  Анита еще какое-то мгновение глядела на Оксану и не спеша продолжила:
- Во время наших с тобой визитов в интернет-комнату мне будет необходимо отвлекаться на работу с компом, и поэтому я хочу попросить тебя взять на себя целиком влажную уборку там; за это я обеспечиваю порядок в коридоре во все три дня наших работ в крыле, а номера постояльцев убираем поровну; комнаты Глазуньи и Глухаря нужно убирать раз в неделю – об этом договоримся...
- Хорошо, договорились.
  Анита еще раз внимательно посмотрела на Оксану и спросила:
- Ты так быстро согласилась, потому что это действительно выгодно по трудозатратам?
- Нет, - Оксана улыбнулась, - я согласилась бы, даже если бы это было, как ты сказала, не выгодно по трудозатратам.
- Почему?
  Оксана пожала плечами:
- Я не умею так быстро считать трудозатраты.
- Извини, - Анита подалась вперед и коснулась кончиками пальцев колен соседки:
- Я не просила бы тебя об этой услуге, если бы не была отлучена от компьютера.
- Отлучена!? Это как?
- Глазунья нажаловалась Бурбону, что я слишком много времени  таращусь в монитор, и мне разрешили там появляться только для уборки. А это всего-то два дня в неделю.
- А раньше сколько было?
  Анита мечтательно вздохнула:
- Раньше можно было каждый день не больше часа, а потом когда вспоминать стала больше, стало можно два.
- Вспоминать что? – спросила Оксана.
  Она спросила это ровным и, казалось бы, безучастным голосом, но в глазах и выражении ее  лица Аните показалась неподдельная заинтересованность.
- Вспоминать, как пользоваться компьютером… Английский язык… математику… высшую… но сейчас не об этом, - Анита подалась вперед и настороженно посмотрела на дверь, словно пытаясь определить,  не стоит ли кто за ней. Затем встала, заговорщицки подмигнула Оксане, и подойдя к двери, выглянула в коридор.
- Ты кого-то опасаешься? – спросила Оксана.
- Глазунью… У здешних стен глазуньевские уши.
- Разве вспоминать английский и математику запрещено?.. Или ты делаешь это громко?
- Шутишь? – улыбнулась Анита, возвращаясь назад, - Это хорошо. Думаю, мы с тобой подружимся.
  Она присела рядом с Оксаной и снова внимательно заглянула ей в глаза:
- Здесь действительно не принято расспрашивать о прошлом, но я готова сама рассказать тебе то, что помню о себе. Хочешь?
- Расскажи. Я о себе помню совсем не многое; проснулась однажды утром с пьяным мужем, которого увидела будто впервые, и не узнаю ни дома, ни места, ни людей… Мама мужа печет пироги, муж грузит их в тележку и говорит мне, что нужно опять идти их продавать…
- Кого продавать? – не поняла Анита.
- Пирожки… Возле дороги… Я их продаю; муж забирает выручку… напивается.. а вечерами…
  Оксана замолчала и поежилась.
- Он что?! Издевался над тобой?
- Не то, чтобы издевался,.. но если честно, это как раз и не хочется вспоминать…
- И как долго ты так жила? – участливо спросила Анита.
- Недели полторы, две.. наверно.. дни были похожи друг на друга… Потом один человек, покупая у меня пирожки, заговорил со мной, как со знакомой.. Как будто с давно знакомой… Он обращался ко мне, называя Оксаной…
- Бурбон?
- Нет. Это был не Бурбон. Другой человек. Моложе… А на следующий день пришел милиционер, поговорил о чем-то с мужем и привез меня сюда.. По дороге он рассказал, что мой муж на самом деле не мой муж, а муж той женщины, которую он выдавал за свою мать. И что я потеряла память, а эти люди воспользовавшись этим, держали меня в рабстве, за что понесут ответственность..
- Ну и дела! – выдохнула Анита.
- А когда милиционер привез меня сюда, он передал меня Бурбону и женщине.. как же ее?...
- Елена Сергеевна.
- Да-да.. Она пообещала, что сделает все, чтобы вернуть мне память..
- Да-а.. Это она умеет; Бурбон говорит, что она очень хороший специалист.
- Специалист в чем? – спросила Оксана.
- В психотерапии.. Правда,  методы ее мне не очень нравятся…
- А что это за методы?
- Идем. Расскажу по пути, - сказала Анита, и взяв за руку свою новую соседку поднялась с кровати. – Покажу тебе наше подопечное крыло и интернет-комнату.
   Оксана безропотно последовала за ней, и девушки вышли в коридор.
- Как интересно получилось, - заговорила Анита, - я собиралась рассказать тебе о себе, а вышло наоборот.. Мы точно с тобой подружимся.. Скажи, а человек, называвший тебя Оксаной, знаком с Бурбоном?
- Не знаю… Возможно.. Именно после его появления приехал милиционер.. и поэтому, наверно, когда Бурбон предложил мне имя, которое я уже слышала, я согласилась… А как мое настоящее, честно говоря, не знаю.. Может, это оно и есть?.. Не знаю…
- А я, - Анита грустно улыбнулась, - помню себя только здесь… Уже год с лишним ничего кроме этих стен не вижу… Как-то услышала разговор Глухаря с Глазуньей; совсем случайно; Глазунья назвала меня выжившей из ума аспиранткой… Я спросила Бурбона, что такое аспирантка… да еще выжившая из ума… Он потом такой нагоняй задал Глазунье, что та неделю ходила белая… С тех пор она меня еще больше не взлюбила.. А Бурбон сказал, чтобы я меньше обращала внимания на прозвища, а больше на суть людей.. А в чем их суть?.. Ну вот, мы пришли.
     Девушки остановились возле арки в коридоре, ведущей в ответвление, заканчивающееся тупиком. Номера на дверях комнат выглядели странно; они были не последовательны и все что определенного о них можно было сказать, это то, что двузначные чередовались с трехзначными.
- Как странно пронумерованы комнаты, - подала голос Оксана.
- Да-а. Это математическое безобразие устроено специально; Бурбон говорит, что гармония этих цифр всплывет в моей голове,  когда я вспомню больше.. и не только в моей голове; так он сказал.
- А здесь есть кто-то еще, кто потерял память? – спросила Оксана.
- Не знаю. Я же говорю, здесь не принято задавать вопросов о прошлом.. Бурбон это строго пресекает.. Елена Сергеевна может себе позволить бестактность, да еще Глазунья никогда не стучится, когда заходит в комнату.. а все остальные обязаны соблюдать это правило…
- А что за постояльцы живут?
   Анита пожала плечами:
- Разные бывают… Когда собираются по вечерам в рекреации, то рассказывают истории.. То под игру в лото, то под покер.. С лото было не интересно, а вот в покере я даже начала потихоньку разбираться, да в него прекратили играть..
- Почему?
- Дело дошло до потасовки. Так здорово.. Глухарь чаще всех был крупье и во время потасовки задел пару постояльцев по лицу, ну Бурбон это и прекратил.. а жаль, весело было.
- Странно, - сказала Оксана, - такими методами здесь кому-нибудь вернули память?
  Анита рассмеялась:
- Я же говорю тебе; люди здесь восстанавливают здоровье и психоэмоциональный тонус..
- Что-что?
- Память, возможно, восстанавливают только мне; теперь вот еще и тебе; а остальные, скорее всего, здесь по другим поводам.. Не забивай себе голову терминологией. Постояльцы исправляют каждый свой недуг, а методы, используемые Бурбоном и Еленой Сергеевной на мою память все-таки действуют. Вспомнила же я компьютер и математику с английским … А вот что было в прошлом, так и не могу.. – Анита немного помолчала, посмотрела, задумавшись на Оксану, и спросила:
- Как думаешь, почему меня никто не ищет?.. Ведь я же не все время жила в санатории… Бурбон говорит, что меня привезла милиция, и откуда, он не знает.. Милиция, в смысле милиционер, как и тебя.. И знаешь, Оксана, этот милиционер живет в этом номере, и здесь его все называют Ходок.
- Хот дог? – удивилась Оксана. – Интересно! Это – тот же самый!?
- И мне интересно, - сказала Анита, - только не Хот дог, а Ходок. – Да, с пирожками в памяти у тебя все в порядке…
- А почему его называют Ходоком?
- Не знаю. Этот милиционер сам так представился… Напротив комната Глухаря, рядом с ней глазуньина. Здесь живет Ученый, напротив – Училка…
- Училка!? – переспросила Оксана.
- Это я ее так называю; она представилась Педагогом… Здесь Бухгалтер, это финансист такой… А почему ты спросила про Училку? Ты что-то вспомнила? – Анита внезапно остановилась.
- Нне знаю, - неуверенно проговорила Оксана, - наверно странным показалось, что здесь – Ученый, а напротив… вроде должна быть Ученая, а там – Училка.. не знаю..
- Ладно, - махнула рукой Анита. – Здесь живет Историк; он, насколько я поняла Елену Сергеевну в том, кто такие историки, кажется, не совсем историк; ну, да ладно.. Здесь Спортсмен. Они оба, и Ученый с Ходоком какие-то давние знакомые Бурбона. А эти две комнаты свободны.. Но ухаживать за ними тоже надо, - Анита вздохнула, - идем, покажу интернет-комнату и заодно мышь опробуем.
   С этими словами Анита направилась из крыла дальше по коридору.
- Ты собиралась рассказать о методах Елены Сергеевны, - сказала Оксана когда они подошли к двери с табличкой «архив».
- Да. Так вот; Елена Сергеевна очень хорошо может вызвать во мне негативную реакцию на себя; разозлить может так, что мне становится необходимым внеочередное включение…
- А это как?
- Это такой сеанс, - Анита открыла дверь, и они вошли в комнату, где на маленьких столах стояли мониторы с клавиатурами, - суть его в том, что необходимо лежать в кресле, а Елена Сергеевна или Бурбон вводят тебя в сон… Не совсем чтобы сон.. Ты видишь каких-то людей, события, иногда со стороны, а иногда как участник; Елена Сергеевна или Бурбон спрашивают об этих людях и событиях, я рассказываю то, что вижу; в общем-то ничего интересного; но меня это успокаивает… Глухарь говорит, что Елена Сергеевна специально вызывает во мне эмоциональный всплеск, гребнем которого проще подмыть пласт памяти… Я уточняла у Бурбона – как это..
- И что?
- Он рассмеялся и сказал, что Глухарь у нас, видимо, латентный поэт..
- Это как? – спросила Оксана, осматриваясь в комнате.
- Не поняла; я и об этом спросила, а Бурбон завернул что-то такое.. в смысле скрытности… да и фиг с ним, с Глухарем, - Анита приладила на место мышь и включила компьютер. – Вот это и есть интернет-комната… - она двинула мышью по столу и шустро пробарабанила пальцами по клавиатуре, оглянулась на Оксану и добавила:
- Через эти штуковины можно подключиться к глобальной информационной сети и общаться письменно с другим подключившимся.
- Каким другим? Куда подключившимся? В смысле с проходящим такое же включение? Сеанс? .. Да?.. Нет?..
   Анита с сомнением поглядела на свою новую подружку и с расстановкой проговорила:
- Другим человеком, подключившимся в сеть в другом месте.
- А этот человек тоже потерявший память?
   Анита нахмурилась и через мгновенье ответила:
- Я в сети таких не встречала… Хотя и не спрашивала об этом.. Но тот, с кем я переписываюсь, точно в здравом уме. Не малую часть из математики и английского языка я вспомнила благодаря ему..
- Это как? – удивилась Оксана.
- Понимаешь, - заговорила Анита, двигая мышью, - после некоторых  всплесков эмоций, которые мне устраивает Елена Сергеевна, Бурбону по долгу не удавалось заставить меня вспомнить хороший пласт информации; он иногда даже Глухаря подключал зачем-то к сеансам; я имею в виду и знание иностранного, и компьютер… Вот…
  Анита снова помолчала с пол минуты, снова поглядела на Оксану, шевельнула мышью, и на экране появился текст.
- А здесь, - Анита ткнула пальчиком в экран, - то, что не удавалось вскрыть Бурбону, у меня открывалось почти сразу..
- А что это? – Оксана нагнулась, всматриваясь в текст.
- Ты читать помнишь как? – спросила ее Анита и выпрямилась.
- Да.. Получается, - Оксана снизу вверх поглядела на нее и снова углубилась в текст, - здесь еще, кажется, переписка, как ты говорила.
- Правильно. Только ты переписку, пожалуйста, не смотри. Ты обрати внимание выше.
   Оксана тоже выпрямилась и уставилась на Аниту:
- А выше не переписка? – в ее голосе Аните послышалось сомнение.
- Нет. Не переписка, - Анита вздохнула и с сожалением произнесла:
- Но, тебе, видимо, не интересно..
- Почему не интересно!? Я просто не поняла.. А что это, если не переписка?
- Это – стихо.
- Что?
- Стихотворение.
   Оксана снова вгляделась в текст и вопросительно посмотрела на Аниту:
- А это что такое?
   Анита вздохнула с еще большим сожалением, шевельнула мышью текст на экране, и не глядя на Оксану, спросила:
- Скажи, я могу рассчитывать на тебя, когда будет уборка здесь?
- Конечно. Мы же договорились.. Но, ты не расскажешь, что такое – стихо?
  Анита какое-то время манипулировала изображениями на экране, а потом сказала:
- Слова и смысл уложенные в рифму.. Вот посмотри это..
   Оксана наклонилась опять и снова старательно вникла в текст. Анита молча за ней наблюдала, иногда поглядывая на дверь, и когда Оксана дочитала и выпрямилась, спросила:
- Ну что скажешь?
- А что такое «алые паруса» ?
  Анита еще раз с опаской взглянула на дверь и ответила:
- Это такой праздник.. Когда школьная молодежь празднует.., - она на некоторое время замялась, подбирая слова, - положение мира перед своими ногами.
- Это как? – спросила Оксана.
- Это когда все очень молоды и уверены в том, что мир принадлежит только им.. Это – выпуск из школ..
- Школ чего?
- Школ всего…
- Какой интересный праздник.. А почему он так называется?
  Анита подошла к двери, выглянула наружу и оглянулась:
- Видишь ли, Оксана, алые паруса двигают корабль мечты; так принято считать; поэтому праздник так и называется…
- А при чем здесь наливание стаканов поровну?
- Это уже другое стихо.
- Как другое!?..
  Анита вернулась к компьютеру и раздосадовано проговорила:
- Мне кажется, что это – одно, как продолжение другого…, - не забивай себе пока этим голову.. Это – пьяная любовь, хотя Призрак и назвал ее мертвой..
- Призрак?. – Оксана с сомнением посмотрела на Аниту, - а это кто?
  Анита погасила экран компьютера, выпрямилась и сунула руки в карманы халатика. Ответить она ничего не успела. Дверь открылась и в комнату вошла Глазунья.
   Мельком бросив взгляд на мониторы, Глазунья лукаво посмотрела на девушек и произнесла:
- Ну, что? Познакомились? Пора на включение, голубушки.
- Ну вот. Я почти обо всем тебя предупредила, - сказала Анита и двинулась к выходу из комнаты.
- Познакомились и пообщались? – усмехнулась Глазунья, - я за вас рада… На включение идете обе. – с каким-то воинственным задором добавила она.
- О, как! – произнесла Анита, оглянувшись на замершую Оксану, - идем, подруга, мечты сбываются прямо сейчас..
- Подруга?.. – передразнила Глазунья, - двигайте булками энергичнее, подруги. Елена Сергеевна вас уже ждет..
- А тебе когда-нибудь доводилось участвовать в таком празднике? – спросила Аниту  Оксана, когда они покинули интернет-комнату и последовали за Глазуньей.
- В каком празднике?
- Алые паруса.
- А ты как думаешь? – усмехнувшись, спросила Анита.
- Н-не знаю…
- Вот и я не знаю… а точнее, не помню…