Царь Иван Буйный летит на Луну

Из комедии "Царь Иван Буйный"

Кабина космического корабля.
К а п и т а н   М о р г а н .
Ш т у р м а н   А н н а   К а р е н и н а .
Космонавт исследователь   Ц а р ь   И в а н   Б у й н ы й .
Срач.

К а п и т а н .

Тысячелетия прошли с тех пор,
Как шар земной оставив безвозвратно,
Летим мы трассою Кондратюка.

Ш т у р м а н .

Повсюду бездны мрак и бесконечность
Необозримо черной пустоты,
В которой древний ужас обитает.

Ц а р ь .

Да, космос черн. Я этого не знал.
Он черн как сердце буйного в припадке,
Пронзенный злобными лучами звезд.

К а п и т а н .

Нелегким был наш путь. Мы поднимались
В тумане над поверхностью земли.
В курятнике бозлал петух сердитый.

Ш т у р м а н .

В сарая смачно хрюкала свинья.
Виман наш взмыл над озером и воды
Его вобрал в себя. Мы понеслись.

Ц а р ь .

Меня трясло, болтало и мутило.
В глазах одно кровавое пятно.
Понос и рвота с головокруженьем.

К а п и т а н .

Фронт грозовой мы проходили. Гром
Гремел вокруг и молнии сверкали
В миллионы электроновольт.

Ш т у р м а н .

Подобно рыбам плавали меж нами
Десятки, сотни огненных шаров,
Искр многоцветных сонмы испуская.

Ц а р ь .

Увидев дивный мир, его красой
Я сам был бесконечно очарован
И в пламенном экстазе пребывал.

К а п и т а н .

Мы выше поднялись. Над облаками
Светило солнце. Наш виман летел
Сквозь молнии нацеленные в космос.

Ш т у р м а н .

То были джеты. Голубым огнем
Они из облаков стреляли в небо --
И это был светящийся азот.

Ц а р ь .

И красно-фиолетовые спрайты
Как бороды спускалия с небес,
Гало сияющие испуская.

К а п и т а н .

Мы оказались в стратосфере. Там
Нас окружили огненные твари --
Плазмоиды, чудовища высот.

Ш т у р м а н .

Зияли их оскаленные зевы,
Сверкали злобой страшные глаза.
Они -- о ужас! -- нас сожрать хотели.

Ц а р ь .

И дыбом встали царские власа
На голове, как я увидел тварей
Собравшихся вкруг корабля людей.

К а п и т а н .

Нет слов, что описать все наши страхи.
И тяжким грузом на сердце легло
Воспоминание о том, что было.

Ш т у р м а н .

Стыдом провалы памяти полны.
Не смоешь их ни кровью, ни слезами
И черная печать на нас с тех пор.

Ц а р ь .

Как тяжко вспоминать о дне позора!
Мне до сих пор еще не по себе.
В тот миг отчаянья я обосрался.

К а п и т а н .

Чудовища набросились на нас,
Но я повел корабль рукою твердой
На штурм недосягаемых высот.

Ш т у р м а н.

Летели окруженные сияньем
Мы в сфере серебристых облаков.
На нас извне нездешний свет струился.

Ц а р ь .

Такою неземною красотой
Я был заворожен и очарован
И кажется, что сам благоухал.

К а п и т а н .

Холодным пламенем во тьме пылают
Хранители ионосферных тайн --
Столбов самосветящихся громады.

Ш т у р м а н .

Они подобны древним королям
В порфирных мантиях на горностае,
В блистающих коронах и венцах.

Ц а р ь .

Полярные сиянья -- это чудо.
Я сразу их всем сердцем полюбил
(На лазерное шоу так похожи)!

К а п и т а н .

Но продолжая путь наш, мы вошли
В воронки времени, что на орбите
Разбросаны повсюду с давних пор.

Ш т у р м а н .

Попав в одну из них, мы потерялись
На много тысяч лет. Когда же мы
Покинули ее -- Земля погибла!

Ц а р ь .

Я видел: мертвый шар -- моя Земля --
Без атмосферы в космосе летала.
Кошмар! Я даже пукнул от испугу.

К а п и т а н .

Звездной дорогою
Мы летим!

Ш т у р м а н   и   ц а р ь .

Мы летим!

Ш т у р м а н .

С нами наставник наш
Герман Ким.

К а п и т а н    и   ц а р ь .

Герман Ким.

Ц а р ь .

А в холодильнике
Пиво и гусь.

К а п и т а н   и   ш т у р м а н .

Пиво и гусь.

К а п и т а н .

Голову выше!

Ц а р ь   и   ш т у р м а н .

Голову выше!

Ш т у р м а н .

Не бойся, не трусь!

В с е .

Лютая смерть провожает нас взглядом.
Красная девица пятится задом.
Живо пляшите. Эй, веселей!

Ц а р ь .

Только не трогайте царских гусей.

К а п и т а н .

Дух кровожадный,
Космос свирепый,
Ты угостил нас
Пареной репой.

Ш т у р м а н .

Тумбалалайка,
Лапти и квас --
Водкой, селедкой
Порадуйте нас.

Появляются и пляшут бесстыжие девки.

Ц а р ь .

Выше подолы,
Девки бесстыжие!
Топайте громче,
Бестии рыжие.

В с е .

Опа,
Опа,
О-па-па!
Опа,
Опа,
Па-па-па!
Пляшет бабка.
Пляшет дед.
Пляшет сборище планет.
В небе пьяная луна, эх!
Пей до дна!
Эй, пей до дна!

Ц а р ь .

Жопа жирная трясется.

В с е .

Там Венера.
Тут Меркурий.
Кто не пьет?
Ой, кто не курит?

Ц а р ь .

Баба голая несется.

В с е .

Вокруг Солнца ходит Марс --
Настоящий педераст.

Ц а р ь .

Наливай!
Наливай!
Подливай!
Подливай!

В с е .

А Юпитер да Сатурн
Помочились мимо урн.

Ц а р ь .

Ой!
Ой!
Не могу!
Щас до ветру побегу.

В с е .

А Уран да Нептун --
Это всем карачун.
Пояс Койпера с Плутоном
Славятся своим притоном.

Ц а р ь .

Эй,
Пей,
Гу-
ляй!
Водку с пивом мешай,
Коноплю с молоком
Да кисель с творогом.
Топ,
Топ,
При-
хлоп!
Расколо-
чен
гроб!
Пляшут жмурики в саду,
Ищут жмурики ****у,
Ищут, ищут, не найдут --
Да в могилы пойдут.

В с е .

Да в могилы!
Да в могилы!

Ц а р ь .

Что это было там, в окне?

Ш т у р м а н .

В иллюминаторе.

К а п и т а н .

Не знаю.

Ц а р ь .

Так посмотри, вдруг там оно опять?

К а п и т а н .

Смотреть не буду.

Ц а р ь .

Отчего же?

Ш т у р м а н .

Нам древнее пророчество дано.
Его произносить небезопасно,
А то еще беду накликать можно.

Ц а р ь .

Тогда я сам взгляну! Нет... Не могу.
Боюсь чего-то. Страшно обернуться.
Мне кажется, ползет в иллюминатор
Какая-то пугающая тень.

К а п и т а н .

Она ползет и движется. Ее
Я чувствую спиною.

Ш т у р м а н .

Смертный холод
Проник мне в сердце.

Ц а р ь .

Страшно, страшно мне.

К а п и т а н .

Тень нерожденная во мраке
Таинственных глубин -- она жива.
Она мертва. Она не существует,
Но есть она как сущность и объект,
Как странное явление природы.

Ш т у р м а н .

Она зеленая, но зелень та
Могильным хладом веет и пугает
Необъяснимым образом.

Ц а р ь (в сторону).

****ец.

К а п и т а н .

Она иллюминатор закрывает,
Как тень луны на солнце в час затменья --
И подступает к сердцу тошнота.
Загадка, не имеющая смысла.

Ш т у р м а н .

Мне кажется, у этой тени есть
Ужасный глаз со взглядом василиска.
Он вылезает медленно и страшно.
Вот угол глаза высунулся. Вот
Два века показались незаметно.
Глазное яблоко. За ним -- зрачок.
И вот уж целый глаз в иллюминатор
Глядит и постепенно переходит
В центр.

К а п и т а н .

Этот глаз еще растет.
Он больше стал и шире. Он раскрылся.
Он смотрит внутрь. И он глядит на нас!
Недобрый взгляд затылком ощущая,
Теряю я остатки прежних сил.

Ш т у р м а н .

Он светится -- и свет его зловещий.
Проходит он сквозь тело как рентген.

Ц а р ь .

Я видел тень свою. Теперь не вижу.

К а п и т а н .

Как страшно! Фиолетовая мгла
Обволокла. Я словно под гипнозом.
Сдавило грудь. Дыханье замерло.

Ш т у р м а н .

Вонзились в сердце иглы ледяные.

Ц а р ь .

Я какаю.

К а п и т а н .

Я ужасом объят.

Ш т у р м а н .

Я трепещу.

Ц а р ь .

Мне плохо.

К а п и т а н .

Пот стекает,
Болят глаза и дрожь бежит по телу,
И кости вынимаются из членов,
А голова наполнена свинцом.
Из уха левого огонь исходит.
Из правого огонь исходит тоже.
В прямой кишке сосулька. В животе
Гуляет еж лесной и гамадрилы.
В носу горчица. В печени змея.
С макушки пар струится. Плечи ломит.
И перегрузки в десять тысяч же.
Как тяжело! Как боль невыносима!
Страданья эти вечны. Горе нам!

В с е .

Ужасом древним
Космос наполнен.
Хаос предвечный,
Непостижимый.
Вакуум страшный.
Отчаянья внешняя тьма.


Поверхность Луны.


К а п и т а н .

Луна! Луна! Ночное вдохновенье,
Мечта поэтов, эндорфин безумцев
И утешитель одиноких душ --
Вот ты какая, грязная помойка
Космического мусора. Ты срам
Вселенной, ты ****а природы,
Жестокая обманщица людей!

Ц а р ь .

Луна покрыта плесенью как сыр.
Наверное, здесь водятся личинки.

Ш т у р м а н .

Я вижу трупы.

К а п и т а н .

Русский луноход,
Заброшенный неведомой рукою
Неведомо когда -- зачем он здесь?
Стоит как памятник людской гордыни.
Вокруг него, поверх него, под ним
Лежат пивные банки и бутылки,
Пакеты с мусором и без пакетов
Весь этот мусор здесь: там рыбья кость,
Тут кость говяжья, туша человечья,
Собаки, кошки, водка коньяку,
Курятины свинина, телевизор,
Компьютер и четвертая ступень
Космической ракеты, патефоны,
Галоши, зонтики, идеи и вожди
И чьи-то имена здесь вперемешку
С бумажками, чья участь предрешенна.

Ш т у р м а н .

Я вижу: в кучах роются бомжи.

Ц а р ь .

Но где же лунный заяц, что бессмертья
Напиток нам волжебным приготовит?

К а п и т а н .

Здесь зайца нет! Напрасно мы летели.
Напрасен был наш подвиг беспримерный.
Героям слава, а лохам позор.
И в память о бесплодной нашей брани,
О нашей глупости -- мы здесь воздвигнем
Священный Опиам!

(Воздвигают священный Опиам в форме гигантского фаллошприца.)

Пусть луноход
И бомж его хранят миллион эонов...

К концу подходит кислород.
Смерть неминучая идет.
Поднимем руки, встанем в позу!
И пусть случайный гость Луны
В лица взглянув иль со спины,
Прольет над нами горьки слезы.

(Застывают в позах и умирают.)

Входят   Х а н д р а п   и   С а в е л и о н .

С а в е л и о н .

Вот композиция достойная резца божественного Праксителя!

Х а н д р а п .

Ну, это ты преувеличиваешь. Ничего божественного я в этой группе не вижу. Напртив, все выглядит довольно пошло и вульгарно, если не сказать, безвкусно.

(Уходят.)