К женщине И

            I

Телу мира, изрядно избитого
Человечками с тёмной судьбой,
Солнце пьяное грудь обнажало
Остывающей слабой рукой;
И в пучине небес одиноких
Тучный лик иногда застывал,
С глазницами... без глазных яблок,
И ветер их быстро сдувал.
И серость печальных явлений
Своей накрывала волной,
Как вдруг проявилась дорога
И явила гонца предо мной.
Странный гость молчаливой натуры,
В чём-то чёрном, как мне показалось,
Кислой миной меня наградив,
Вмиг исчез, но дорога осталась.
Туманность мыслей нарастала,
Меня, наверно, кто-то вёл...
Стезя стоп-кадром замирала,
Я думал, что с ума сошёл.
Дождь разродился!.. им умылся...
И пыль безумства с себя смыл,
И, враз от серости очнувшись,
Я понял, что на месте был.

            II 

Невзрачный дом, обычные ступени,
Простая дверь других чужих миров,
Внутри за ней томились, как скопленья
Излишков несжигаемых жиров,
Все те, кто просто понапрасну
Заполнили собой мой день.
Я по нему решил справлять поминки,
Но передумал – стало лень!..

            III

Вдруг я увидел дверь за дверью...
Объём наполнен голосами...
Там власть висела тяжким грузом,
Печально хлопая глазами.
Надменность холодом сдавила,
Мне захотелось прочь податься,
И мысль за мыслью мысль плодила:
«Я не готов сейчас сражаться!..»
И только страх присел на плечи,
Как новый холст предстал пред взором:
"Трон" кожаный и стол просторный,
Абрис фигур сверкнул фантомом.
Та, что спиной, видать, "служанка":
Взывая к милости, склонилась голова...
Да поза слишком неуклюжа,
Как будто свалены дрова...
А вот на "троне" горельефом,
Жеманство сочетая с грацией,
Смакуя марево личины,
Рос "яркий куст акации".
Витиеватая ханжа
С крупицей доброты нетленной
Ваяла что-то изо льда,
Застыв на время неизменной...
Лицедейство, да и только!..
Не равны их интеллекты...
Великосветский "альтруизм"!..
Сказать иначе – "спецэффекты".
Да, красотка «буржуа»,
С естеством ранимым чада
И "изнанкой" бесноватой...
Где герой... а где бравада!..

            IV

"Камеристка" удалилась,
Откланявшись своей богине,
И, наконец-то, шут дворцовый
Решил представить "нас" «Афине»!..
В ответ апатия немая
Вспорола равнодушно брюхо личности...
И "потроха" к ногам упали,
А чувства захлебнулись в хаотичности;
Конвульсии затронули фундамент...
Алкала плоть – заправить вены небом;
Как тень чужая я вошёл в покои
С рефлексом голубя – охотника за хлебом.

            V

Я к "трону" шёл какие-то секунды,
Которые тянулись бесконечно,
И с каждым шагом её внешность проступала:
Она сидела просто безупречно!..
Держалась гордо, восседала,
С венцом из грёз столь вожделенных,
Как ненасытная тигрица
Над тленными тушами бренных...
Вдруг это зрелище смутило!..
И оттолкнуло, как от стенки...
Шаги часами мерили мгновения,
Секундами меняли дум оттенки:
Где я? В логове хищника?
Подопытный в лаборатории?!
Отчего всё вокруг, даже люди,
Подобно театральной бутафории?
Скитанье моих размышлений,
Запутанных в ком суетой,
Персона её растворила,
Привлекая снова собой.

            VI

За спиной осталось полпути!..
Я взглядом ухватил её фигуру...
Её фигуру!.. похожею на скрипку,
И скрипача, похожего на гуру.
Осанка гордая величием пылала,
Спина упругая натянута струной,
Чудесные округлости, изгибы -
Давно мечтал ласкать я под луной;
Орнаментом богатым – плечи,
Ей придавали романтизм,
А шеи белой пульс, такой зовущий, –
И жизнь, и страсть, и магнетизм!..
Грудь её просилась на свободу,
Танцуя под сердечные удары,
И я вообразил, что с ней танцую,
Надеясь тайно, что у неё нет пары...
Живот, чарующий своим волнением,
Будил фантазию о продолжении рода,
И я желал, желал, желал
Вкусить мякоть запретного плода.
О, если бы я мог сорваться с места,
Руками до её коснуться ног,
Лицом уткнуться в гейзер животворный,
Но я не мог, свидетель бог, не мог!..
Уже я чувствовал в ней близкое, родное...
И тайное, и спящее, и только!
И про себя считал часы – секунды,
И метров до неё осталось сколько.
Лелея миг внимания её,
Дождём бриллиантовым я наслаждался,
Губами измерял её улыбку,
А затем в придуманном купался;
И на признание, на радость уповал,
Её приветливость – моя награда!..
И с замиранием в груди уж понимал:
В неё влюбился я с третьего взгляда.

            VII

Прошу меня простить за отступление,
Я подошёл... чему был рад;
Возможно, было преступлением
Собой тревожить её взгляд.
Готов я встать был на колени
И ощутить зыбучесть пола,
Как вдруг она скользнула оком
И, словно роза, уколола...
Я слегка назад отпрянул,
Отдёрнув руку от огня,
Да не к месту поклонился,
Не контролируя себя.
Она внимательно застыла,
Свернула "листики" мимозой
И вновь кольнула раздражённо,
В этот раз уже занозой.
Но почему? Зачем? За что? –
Вопросы реверсом сменялись,
И дождь бриллиантовый холодным становился,
Сомненья у двери замялись...
Не вправе был я к милости взывать,
Переступить не мог приличия порог!..
И оставалось лишь безмолвно созерцать,
Что весь уже до ниточек промок...
Она вдруг встала, выпрямилась важно,
И с плеч её посыпались амбиции,
Она была намерена пойти
Дозором обходить свои позиции...
Хозяйка не придуманного тела
С красотой невесомого глиссера,
Покоряя стихию, скользнула
По глади разбросанного бисера
И, сделав молча круг почёта,
Грациозно, вальяжно, смело,
Вернулась на "трон" ещё тёплый,
Заключила в нём своё тело;
И сказала с презрением строго,
Взирая, как на врага:
"Мне не до Вас сейчас, «сударь»,
Вами займётся «слуга»!.."

            VIII

Словами можно окрылять
И возносить до громкой славы,
Топтать, калечить, убивать...
Каков народ – такие нравы!

            IX

И с воем сердце раскололось,
Осколками усыпав пол;
На груди зияла рана,
За спиной в стене был кол...
И пустоты шум угнетал,
Давил на перепонки звон...
Ничего не различал!..
Лишь холод тьмы – со всех сторон.

            X

Вдруг солнца задорный «привет»,
Игрун на разбитом стекле,
Рассеял столь мрачный ответ...
Я вдох сделал ровный в петле...

            XI

Задело... и быстро прошло!..
Ложь не впервые прикоснулась...
Моё светило вновь взошло
И понимание проснулось:
Антагонизм о ней неясных впечатлений
В бесчинство мыслей окунул в тот миг меня...
А квинтэссенция на фоне просветлений –
К её душе ведёт иная колея!..


           2002 г.