Меотиду лаская, Азов, Казантип, Танаис...

*  *  * 


В. Ершову


Не чурайся, мудрея, летучих стихов, Володимир!
И пера-самописки из заматеревшей руки
не роняй. Ибо взлётный наш тополь не вымер,
не усох на корню - суховеям-годам вопреки.

То к Суле я прильну, то к Донцу наклонюсь, чтоб напиться,
то опять подсеку краснопёрку крючком на уду.
Вяжет время узор - словно ходики, цокают спицы,
в бесфамильность потока вплетая гребцов череду.

Моложавая лодка плывёт по реке, голубея,
молодильные яблоки падают наземь в саду.
В те края, где дворняги добры, где кормил голубей я,
снова я, - непременно, - плечистый мой друже, приду.

В каждом вдохе стиха оживает и светится юность.
И давно бы я проклял бесстыжий напёрсточный рай,
если б не возвращенья в ладье на прибрежную супесь -
в день-цикорий, в июльский кипрей, в молочай, иван-чай...

И давай-ка, вдвоём приналяжем на вёсла из дуба,
Меотиду лаская, Азов, Казантип, Танаис.
Да останутся честными риски бродяжьего румба -
то налево, то вправо, но ввысь, мой соратник, но ввысь!