Письмо на тот свет

   Здравствуй, папа! Подожди, не осуждай! Всё верно: мы ещё живы, а я пишу "на тот свет". Это от того, что только тогда сможем понять друг друга. Понять и, может быть, простить.

   Сегодня ты открыл глаза и спросил:
- В этом доме кормят?
Я быстро готовлю завтрак и ставлю перед тобою.
- Что это?
- Ешь, это еда.
- Да?
- Не сомневайся!
- Но ещё рано завтракать! Я не хочу!
Уношу столик на кухню.
- Верни, раз принесла уже! Поставь!
Возвращаю всё на место.
- Но я не хочу ещё! Как ты не понимаешь?
- Хорошо! Я уберу. Захочешь, скажешь!
Проходит полминуты:
- Я хочу есть! Замучила меня совсем!

   Примерно так начинается каждое утро. Хотя, возможны вариации. Например:
- Что это?
- Омлет.
- Я это не проглочу!
- А что тебе приготовить?
- Подай чего-нибудь кисленького! За мои деньги ты мне лучше служить должна!

  Мне не обидно, ведь ты мой папа! А вот, кстати, пришло время выяснить наши родственные связи:
- А ты чья будешь?
- Я твоя дочь.
- Да ты что! Это которая? ( Называю имя.)
- А-а! А я думал, куда ж она делась? Была-была такая! А ты почему такая стала?
- Какая, пап?
- Неродная. Ты должна любить меня, как дочь, и уважать как отца!
- Я уважаю.
- Нет, не уважаешь! Давеча картошку закапывали с мужем и меня закопали!
Мне смешно: муж уже давно сбежал от меня!
- Но ты же вот передо мной - живой и невредимый!
- Ну, значит, откопали. Совесть замучила, видать! Ну до чего ж я несчастный! Дожил на старости лет! Всё у меня отняли! Убивают каждый день! Я мёртвый, видишь? Умираю я! Сердце вот остановилось, послушай! Послушай, не бъётся! Всё из-за вас!
   Твой голос становится гнусавым, а глаза влажными. Раньше, пару лет назад мне было жаль тебя, а теперь, там где было "жало" - пустое место. Прости!

   Мы идём с тобою гулять. Ведь движение - это жизнь! Я бесцельно кружу тебя переулками, а ты говоришь, говоришь, говоришь...
- Не лечишь меня совсем!
- Я лечу! Врачи выписывают лекарства.
- Лечишь! Что же я не поправляюсь?
- От старости не придумали лекарств!
- Всё придумали! Просто ты моей смерти хочешь!
- Не хочу.
- Ага! Думаешь, тебе без меня легче будет? Да я, если хочешь знать, ради тебя только и живу!
- Спасибо!
- Вот язвить не надо! Сейчас всё можно вылечить! Сердце там, глаза, печень поменять. Я ещё лет десять проживу!
- Ты и так проживёшь лет десять.
- А, значит не будешь лечить? Всё с тобою ясно! А вообще-то надо ехать.
- Куда ты собрался?
- Мне же совхоз миллионы должен! Вот завтра и поедем!
- Да брось ты со своими миллионами! Нет их! Это плод твоего больного воображения!
- Ну, да! Есть решение суда! Пусть отдают! А ты была бы человеком, поехала и выбила с них все долги! Вот тогда бы зажили!
- Пап, что ты с миллионами делать-то будешь?
- Как что? Вертолёт купим и полетим! Или откроем похоронное агенство. А что? Хорошее дело!
При этих словах мне представляется холмик, поросший чилигой... Я смотрю на часы: скоро обед, пора возвращаться.

   Готовить суп - бессмысленное занятие. Он очень оскорбляет твоё, папа, достоинство! Хорошо, я не буду! Между жаркой котлет и взбиванием теста для пирога, успеваю умаслить твоё тщедушное тельце увлажняющим кремом. Ну, и массаж заодно!
   Если твой рот не занят едой, то приходится слушать великолепный, правильно "поставленный" тенор. Ты очень боишься потерять голос, поэтому всё время говоришь или поёшь. Интернационал - это любимое твоё произведение...

   После обеда ты, слава Богу, заснёшь на полчаса или час! И я закутаюсь в плед и рухну в чуткий кошачий сон. Ведь впереди длинная, пакостная ночь! Вот, кажется, только закрыла глаза, а ты уже стоишь надо мной:
- Дочка! Идём гулять! Не могу! Всё внутри горит! Дышать нечем! Сердце остановилось! Сейчас умру! Быстрее!
   Встаю, ноги тяжёлые, голова пустая. Руки сами нащупывают пузырёк с валокардином:
- Раз, два, три,... На, это от сердца! Одевайся! Пойдём!
   На свежем воздухе прихожу в себя. Мысль в голове, как маячок: наверно это можно пережить, можно! А потом:  зачем? Врачи говорят, ему лет восемь - десять жить ещё. А мне? Мне будет пятьдесят и я начну "новую жизнь"? Глупо как-то!
   Ты снова спрашиваешь как меня зовут. Ругаешь, что не занимаюсь твоим здоровьем. Требуешь вернуть миллионы... На улице темнеет и мы возвращаемся домой. Солнце уходит, забирая у меня надежды...
   Ночь, пожалуй, самое тягостное время суток. Начинаются ролевые игры. Я - бригадир бурового звена, ты - мастер буровой установки... Я - бригадир овощеводов, ты - тракторист... Каждая ночь приносит свои идеи. Мы то косим сено, то копаем картошку, то сдаём молоко. В городской квартире горит свет до утра. А мне бы только не сойти с ума...
   Конечно, есть "волшебные" таблетки. Но тебя они не берут. Этим ты даже врачей удивил! Крепкий старик - сказали они. Да, уж прости, пришлось поместить тебя в психдиспансер. Это от того что в твоих руках постоянно присутствовал топорик, а я боялась уснуть невзначай. Галюцинации были такими сильными, что однажды ты, связав шторы, спустился по ним из окна и пошёл бродить по городу, пугая ночных прохожих. Ты всё время повторял:
- Слышишь, они идут убивать меня? Они уже здесь! А ты кто такая? Ты с ними заодно?

   Когда санитары уводили тебя, у меня поседели волосы на висках. Каждое утро я стою перед запертой дверью в отделение номер шесть. Губы предательски трясутся и беззвучно шепчут: Павлик Морозов, Павлик Морозов... Угрюмый санитар, увидев меня в дверном проёме, сухо бросает:
- Нечего сюда ходить каждый день! Сдала отца, иди отдыхай!

   Медицина "сдалась" через месяц. Мне просто позвонили и сказали:
- Мы его выписали, забирайте! Он тут всех достал!
Вот такой ты у меня необыкновенный, папочка!

   Отрицание - один из симптомов болезни, который у тебя проявляется в форме какой-то дьявольской игры. Например:
- Найми мне сиделку!
- Я тебя не устраиваю?
- Ты не любишь меня! А за деньги меня будут любить и уважать!
- Она будет с тобою днём, а ночью? Что ты будешь делать ночью?
- Вообще-то ночью спят, если ты не знаешь!
- Но не в твоём случае!
- Я хочу уйти от тебя! Здесь я не чуствую себя человеком!
- А кем ты себя чуствуешь?
- Псом на привязи!
- Хорошо, я найму тебе сиделку!
- Вот-вот, я так и знал! Ты только и хочешь от меня избавиться!

   Но самый коронный твой номер, это после еды сказать:"Я объелся!", а потом высунуться в открытое окно и просить "хлебушка" у прохожих.

   Я пишу это письмо, потому что нам уже не удастся поговорить с тобою по-человечески. Но так хочется чтобы ты всё-же знал: я любила тебя, пап! Просто у меня сил не осталось доказывать это. Хочется закрыть глаза, пусть даже надо мною прорастает чилига.