Что Вы знаете о Хуане Хельмане

Лауреат Премии Сервантеса 2008г.-знаменитый аргентинский поэт.
Случайно услышала в ролике"Каждый выбирает для себя..."Елены Камбуровой...Хочу,чтобы все прочитали!!!

пишу я стихи
размером каким-нибудь допотоптным
ну-скажем
александрийским или четырёхстопным
и вдруг не лезет в строку - наречие
не лезет,как не верчу
а выбрасывать я его не хочу
об этом не может быть и речи
но стих-то с увечьем
и уже не излечишь его междометием
и трепыхается он:
как живой, как птица в силках, как рыбина в сетях
и надо ему помочь и не в-мочь
и чувствую я, что наверное
лучше быть птичкой певучей:
воробушком серым - клевать себе зёрна
строить гнёзда, на воробьиху щерится грозно
но кто приказал мне?идти переулками фраз
под обстрелом мной же придуманных анютиных глазок
под не существующими каплями не существующего дождя
с известными рифмами, раскланиваясь, проходя мимо
как со знакомыми девушками и на углу поджидать её:
единственную-неповторимую новую, злую, хорошую рифму мою
а если она не придёт?а если запоздает?
сколько я передумаю?сколько перестрадаю?
уж не случились ли с ней чего - уж?
уж не попала ли под трамвай она?
нет
но кто приказал мне кидаться в омут:
наречий, созвучий и двое-точий?воевать с глаголами ночью?
когда интереснее занятие - есть, между прочем
ведь я же простетский парень в брюках и рыжей ковбойке
не хуже другого - спляшу я с девчонкой бойкой
нет.
если нельзя воробьем - то, наверное лучше быть каменотёсом
быть например
или дрова рубить или туристов возить
на лодке - так,чтобы от вёсел зудили плечи
но пусть не лучше, но легче
послушай, друг мой, суровый
прошу я тебе как брата: давай поменяемся, я подарю тебе - музыку слова
а ты мне: кирку, лопату
и в поте лица своего - искуплю я грехи свои
и забуду я рифмы глаголы кавычки
но только немного
немного
оставь мне от этой проклятой привычки - писать стихи

http://gazelka.livejournal.com/716496.html


Перевод Наташи Ванханен
ИНОГДА

Без намёка, без упрёка
в день воскресный, день погожий
город счастлив одиноко
и на что ему прохожий?
И такая стать и сила –
этой улицы начало,
что и горечь отпустила,
даже память замолчала.
Верно, тут и буду жить я:
добираться до причала
и откладывать отплытье.


КИНЖАЛ
Марко Антонио Кампосу


Марокканский кинжал знал
вкус человечьей крови, но внове
ему, что точит забвенья ржа
сверкавшее в лучах остриё.
Он в ножнах зачах, но её –
великую сушь пустыни не взять у него, ей-ей,
а также её коней – они заодно навеки.
Вечность, не ты ли шлешь
фурий, грызущих нож?
Кому же ещё их слать?
Не ты ли
следишь, как рана смежает веки? Или
с беззвучным стоном обнимаешь – как мать?



ДИТЯ

Дремлет дитя
у древесных корней. Набегая,
воздух сияет, светя -
словно жизнь, но другая.
Ветром кружимо,
веселье воздушное бродит,
и по щекам без нажима
тропинки проводит.
Осень приходит сторонкой,
и осень, похоже,
любит ребёнка,
что дремлет у ветра в изножье.
Страхи отступят, затихнут шаги молчаливо,
и никому не слыхать ни шагов, ни прилива.


ВОПРОС
Вопрос без ответа
становится ивой плакучей,
зеленой-зеленой. И в ней
и вокруг неё - пенье.
В груди ее - ветер,
и воды, и луны былого.
Оплакало время
упругие гибкие ветви,
и вот они меркнут.
Под ними укрылись собаки.
"Увы!" - только некому выдохнуть это "увы!"

ТАМ

Не видеться - это смотреть на дерево,
забывшее нас. Кто сказал, что в забвении
ничего не растёт? А как же
ростки несбывшегося, там,
в нашептанном мире,
в пустынных безднах,
где в темном уголке, вдали от солнца,
стоит пианино,
на котором никто не играет.


ДРУГОЙ

Багряный конь, как тень
слепого слова,
и неизменный ваш вопрос:
"Скажите, вы это написали?" Нет, не я.
Я по утрам тащусь за хлебом в лавку,
покорно пью какие-то таблетки,
раз восемь в день, чтоб оттянуть конец.
А конь себе летит, покуда слово
взбирается на дерево апреля
и там с вершины воспевает женщин,
на веточке качаясь. Вы сказали,
я это написал? Но где, когда?
И как я мог? Я ежедневно бреюсь
и собственному зеркалу наскучил.
Что вы спросили? О коне багряном?
Кого? Меня?
Вот этого - меня?

Это все пошло из передачи Елены Камбуровой 19 сентября 2010 ,где Юрий Норштейн рассказал об аргентинском поэте,которого никто у нас не знает,а два года назад ему вручили премию Сервантеса.Ему уже 80 лет.Прочла о нем все,что нашла.


Вот еще нашла в ЖЖу ironhorseman

Вот искал о Хельмане,а нашел следующее:
“У Кортасара не только герои ласкают друг друга, у него — как будто следуя известному завету Андре Бретона — в самозабвении ласкают друг друга слова”.
Здорово,не правда ли?