Вот и отгулов я дождался...

Вот и отгулов я дождался,
Шагнул в вагон и с этих пор
Звучит в вагоне Окуджава
Вновь под гитарный перебор.

Работа, что я пер в конторе,
В самостоятельности прав,
То в песне был той, тот, который
Тянул так воз, каков мой нрав.

И ни налево, ни направо,
А прямо лишь лежал мой путь,
Что будь хоть крепостное право,
Поглубже только бы вздохнуть.

Ах, тот троллейбус, что случаен,
Чтоб даже про себя забыть
В той лирике, что так отчаян
В том братстве с миром все забыть.

Звучала жизнь как под гитару,
Когда мы были так верны
Той дружбе, что была не даром,
Раз звуки чувства так полны.

Мы с той свободой были в деле
В карьере Родине служить,
И так пробиться мы хотели,
Чтоб идеал не позабыть.

И в песне этой до предела
Звучало нас такими стать
Что девушки на нас глядели,
Такими чтоб нас понимать.

Мне кажется теперь так много
Мы потеряли с той поры
Без чувства обходясь святого,
Что опустели вдруг дворы.

В вагоне не звучит гитара
И друг на друга б не глядят
Ребята с тем порывом старым,
Чтоб песне на весь  мир звучать.

И что последний тот троллейбус,
Что с государством не един,
Что эта песнь теперь как ребус,
Что средь людей и так один.

Мы были в дружбе той отважны,
Но вот исчерпан тот подъем.
Так лжива жизнь теперь, продажна
Друг друга что не узнаем.

Живет теперь как на базаре
Другою ценностью страна,
Вождям, что так проворовались,
Страна что даже не нужна.

С улыбкой с ельцинской наклейкой
Глядят как будто бы свои,
Так как свой он из той семейки
Родной, мы не из их родни.

Не та и Родина из Родин,
Чтоб как при Сталине звучать,
С двойным гражданством кто нас продал,
Нам улыбаются опять.

Свои что доказать чтоб шибко
Так распинаются они.
И крах страны лишь в той ошибке
Той, что во власти не свои.

Счета отгородили, виллы
Сознанье что то не для масс.
При Сталине ж велики были,
Что, хоть жесток, был свой для нас.