За закатом. Он

  Он сидел и смотрел на закат. Тоска рвала душу. Нет, он не давал ей воли, но она иногда все же подкрадывалась и тихонько кусала сердце. Чаще всего это бывало на закате, когда его мысли были далеки. Он сидел и думал о ней. О том, чего не случилось в их жизни. О вопросах, на которые он не мог ей ответить. Он вспоминал боль в ее глазах. И любовь. Много-много любви. Пламя и лед. Он вспоминал все то, что не мог ей дать, потому что… Потому что не мог. И это делало их ближе. Они оба были несчастны. Они оба пытались быть счастливыми.
  Каждый день он видел закат. Здесь не было облаков, а значит и гроз. Вода добывалась всем живым прямиком из почвы. А там производилась какими-то бактериями. Он не был биологом, поэтому не особо углублялся в этот вопрос. Но облаков не было. И светило беспрепятственно дарило свое тепло всем, кому это было необходимо. Облаков не было, а закат был. Солнце просто опускалось за горизонт. И он каждый день приходил посмотреть на этот огонь – подумать о ней. Закат дарил сиреневые холмы, а значит дорогу. Закат – это то, что было у них общего. Но она об этом не знала, хотя и очень хотела узнать. Но ее вопросы так и остались без ответа.
  Лучи красили небо в красный, дробились, искрились и падали на землю каплями красного вина. Это она научила его любить вино, красное вино. Он вспомнил, как играло оно в бокале, будто пламя, родившееся от стоящей рядом свечи.
Потребовалось усилие воли, чтобы вернуть себя к реальности. Закат догорал, и мысли перестали путаться, стали ровнее и четче, как он и привык. Как привыкли все, кто его знал. Он всегда был ироничен, спокоен и молчалив. Но к суждениям его прислушивались, а мнение уважали. Временами резкий, он при этом всегда оставался справедлив. Ему верили. Его слушали. И это было важно.
  Он нехотя поднялся с земли, отбросил уже измочаленную травинку и двинулся прочь от затухающего заката. Закончился день. А завтра… А завтра он снова будет смотреть закат. И будь, что будет.