Рождественская история

Декабрь мел холодом и снегом
И жесткой остью лежала изморозь
На кипарисах, на поникших  сливах,
На спящих зимним сном оливах,
Метель  нежданной, злою гостьей
Ломилась в дом нетерпеливо…
Обглоданной, промерзшей костью
Вожак во тьме клыки заточит
Нельзя во тьме в степи остаться , -
Да откуда в полупустыне крову взяться?
Промозглой, бесприютной ночью
Мужчину первобытный страх
Найти полуразваленный сарай
Гнал по тропе на дальний лай…
С ним  мул усталый, верхом на нем-
Его жена с приплодом в теле
Вдвоем безропотно сидели,
Или почти уже вдвоем-
Исход последней шел недели…

Тяжелый мрак со всех сторон
Неотвратимо обступил
И не души, лишь ветра стон
Голодной волчьей стаей выл…
Как скорлупа  нутро  яйца,
Покров из  снега  Землю скрыл…
Мужчина не тревожил Бога,
Покуда доставало сил
Идти во мрак, до неизвестного конца,
Пока еще во тьме дорога
Вилась перед усталым взглядом-
Мул, спотыкаясь, плелся рядом,
А далеко, за краем скал,
Чуть зримо странный луч сверкал.
Манил невидимым перстом…
.......................................................
Блеснул окошком первый дом,
Стоящий на краю селенья,
Совсем уже невдалеке.
Трещат на пламени поленья,
Хмельным предпраздничным вином
Кувшины доверху налиты
На почерневшем косяке
Мезузы бережно прибиты...

Хозяин,  словами помогая жесту,
Без раздражения сказал,
Нет в доме  для постоя  места …
Дверь запер и вернулся в зал,
В свет очага, в тепло, к столу,
К распутной стоголосой лире
Сытому ему  нет дела
До тех, кто согревает тело
Лишь  теплом молитвы
В заснеженном промерзшем мире
И Богом и людьми забытый

А в это время из долины,
Шли, опираясь на посохи,
Седобородые мужчины,
Со вдохом  чередуя вздохи
Бесповоротно отбродили
их тел живительные  соки
И ноги и чресла их хилы…
Лишь  греет тихая мечта -
Спокойно обрести могилу…
Но шли пока,
Покуда странный яркий луч
Звездой светился между туч
И двигаться дарил им силу…

 -Послушай, добрый человек,
Не за себя прошу, за плод,
Что бременит жену мою
Ему всевышний в этот год
Определил начать свой век
Дай кров лишь ей,
А я всю ночь с твоими псами
Под дверью тихо простою…
-Да, будет, будет, хватит врать,
ведь не простак!
Вам мало, хоть весь дом отдай,
Оно ведь так :
В тепле под кровом лучше спать!
Ну так и быть,
Я для скота держу сарай
Там можешь с мулом на ночь стать,
Жену  укрыть
-Все лучше, чем под ветром стыть…

Стих к ночи пиршественный гам
Умолкли постепенно крики,
В  доме  спали -
На перекрестья старых рам
Звездой потерянные блики
Беззвучно и легко упали

В угрюмой  тесноте сарая,
Не потревожив тишины,
Промерзший воздух согревали
За день уставшие волы…
Ночь исходила,
Сменяясь промежутком дня,
Неспешно в вечность тьмою лилась
Под стон слабеющей метели,
И так  из века в век…,
А в слабом,  изболевшем  теле
Извечной тайной  плоть делилась
Бог спал, рождался – Человек !
Звезда сквозь тьму пронзила миры,
Лучом  серебряной рапиры
И седые старцы
Свой путь проделав до конца,
В  необжигающий огонь
Простерли  хилую ладонь
И через высохшие руки
Согрели дряхлые сердца…
И благоговейно поклонились
Колыбели,
Возблагодарив творца,
За дивный плод родильной муки 
В простой соломенной постели…
А в богатой  и далекой спальне
Прервался беспокойный сон
Кровь бъет в висок,
Как молот бьет по наковальне-
Высокий и звенящий стон
Над вмиг оцепеневшим  миром
В таинственный разлился свет,
Затмив ночник коптящий жиром,
Предтечею грядущих бед,
А  странный глас неслышно рек –
Не Бог пришел, но Человек!
И Ирод в беспричинном страхе
Забыв про умывальный таз,
Ворвавшись в зал в ночной рубахе,
Клевретам черным
Отдал чудовищный наказ-
Младенца извести на плахе…
К исходу этого же дня,
Загнав послушного коня,
Не поклоняясь, жестокий раб
Вошел к царю под пестрый зонт
-затекшая спина не гнулась-
Раб  рек устало-
Владыка! Младенцев на земле не стало ! -
И все живое содрогнулось!
И солнце черное упало
За  потемневший горизонт.

Слепа жестокой стали сила
В руках бездумного колосса
Она без устали косила
В тот день кровавого покоса
Лишь одинокий стебелек
Под лезвие косы не лег,
Такой удел!
Какая сила 
И для каких незримых дел
Его в ту зиму сохранила?
В такой покос…
Мальчишка незаметно рос
Под добрым палестинским небом,
Шалил,  как  все, питался хлебом,
Пил козье молоко и квас-
Не нам судить- кем был, кем не был!
Прищурив глаз,
Смотрел на деревяшку смело
И, выстругивая планку,
Работал, как отец рубанком
Непринужденно и умело…
Смеясь твердил, что в самом черном
Всегда отыщется цвет белый,
Что под напластованием скверны
Есть путь во тьме
Простой и верный!
Как  можно истин не понять,
Что грех у слабого отнять,
Как съесть кусок не проронив ни капли пота,
Бессильных обойти заботой,
Пред хворым силою хвалиться
Животное жестоко бить,
Как смуту в мирный дом вносить,
Как  жаждущим не дать напиться?

Шептали люди втихомолку –
Из паренька не выйдет толку,
Жалели Иосифа, -что,  разве нет?
Ведь лишь дурак   всерьез возьмется
Искать  под черным белый  цвет!
А дети? - беззубой старости опора,
Беда растить глупца иль вора !
Кто жил, считая барыши
Не в состоянии понять
Как можно часть живой души,
И заработанный пятак,
Хитон, заношенный до дыр
Бесплатно нищему отдать -
За просто так!
Лишь бы чуть-чуть исправить мир!

Да, бросить семя в пашню можно
И в мирном поле хлеб посеять,
-бесхитростному невдомек,
что также точно злу несложно
В пустыне тернии взлелеять
И для добра сплести венок,
А ИСТИНА? –как мир простая-
Сожрет беззубых волчья стая,
А ИСТИНА?- была и есть:
За деньги продается честь!
РАСПНИ ЕГО!
Кричали люди, ржали кони
Жгло руку серебро в ладони,
-Глаза-в-глаза, и жалость с болью,
Глаза, горящие любовью,
- Глаза Христа!
И слезы, смешанные с кровью,
На перекладине креста…
 Кем Mене, Mере, Упарсин???
-Полет незримого перста
По штукатурке нежно-белой!
А высыхающее тело
На перекладине креста!?
И кто подскажет путь,
Чтобы кровь пролитую вернуть
Глупцу, кто в день беды однажды,
Губами, черными от жажды
Осушит губку от воды?
Кто, исходя в предсмертном крике,
Увидит собственную кровь
Засохшей коркою на пике?
-В любовь отравленное жало
Сцедило щедрое проклятье,
А стражники поделят платье,
Вцепившись в рукоять кинжалов...