Литургия Слова

ЕВФРОСИНИЯ  ПОЛОЦКАЯ.
ЛИТУРГИЯ  СЛОВА


1

Въ начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Богъ бе Слово.
Се бе искони у Бога. Вся Темъ быша, и безъ Него ничтоже бысть, еже бысть. Въ Томъ животъ бе, и животъ бе Светъ человекомъ.
И Светъ во тме светится, и тма Его не объятъ.


Расчертив тонкой тросточкой пергаментный лист,
наметив высоту и ширину начальной буквицы «веде»,
Предислава отрешённо смотрит на белое пространство,
как на вспаханное поле,
готовое принять семена
Божественного Слова.


* * *

ВЕДЕ.
Азъ букы веде.


Это, Господи, аз, недостойная раба Твоя Предислава, во инокинях Евфросинья, Твоей благодатью сподоблена ведати буквы священных писаний Твоих. Ныне же, во имя Отца и Сына и Святого Духа, приступаю писать словеса сей священной книги вечной жизни – Твоего святого Евангелия, для возвещения на святой литургии, в просвещение и освящение всякому человеку, во умирение мира, во оставление грехов живых и умерших православных христиан. И молю Тебя, пресветлое Солнце правды, Единородное Слово Отчее, укрепить мою худую руку, да право и без погрешности отобразит она живительные Твои словеса немощным письмом человеческим. Аминь.


Дед мой, князь Всеслав, – тот не верил буквам, говорил: буква – слово мёртвое. Как в снятой коже душа не живёт, так и слово в букве. Слово – в человеке, в сердце его, в крови его бьётся. Дед слово заветное ведал от стародавних волхвов. То слово было и вправду живое; сказывал отец мой, оно билось у деда в жилке на темечке, где было у него родимое пятно. Крепко надеясь на слово заветное, много дед натворил на веку. Столько по всей Русской земле накудесил, что от Волги-реки до Дунай-реки о нём лихие песни поют, а в Новгороде, и в Смоленске, и в Ляшской земле именем Всеслава кормилицы непослушных детей пугают. В детстве спрашивала я у отца моего, князя Святослава: «Скажи мне, государь мой батюшка, правду ли люди бают, якобы дед наш – то в волка мог превращаться, то в ясна сокола, то в селезня сизого?» Отец отвечал: «Не видел я деда твоего ни волком, ни соколом ясным, ни селезнем сизым. А то правда, чадо милое, что не было сети такой, чтобы ему не выпутаться; не было погибели такой, чтоб ему живым не уйти». А я, малая, неугомонна была, от отца не отставала: «А скажи мне, мой батюшка, правду ли люди бают, что слово это, что на темечке у него в жилке билось, от бесов ему дадено, от богов лесных, и подземных, и звериных, и скотьих, которым прабабушка наша, Воислава княгиня, обрекла его, когда просила у них себе первенца? И что сердце в нем от волка было, ум от змеи, сила от тура, а очи – от сокола ясного?» – «Чадо мое милое, – отвечал родитель, – без Божьей воли, без Христа-Бога нашего, ни одна малая птица в небе не летает. И как можно быть тому, чтобы младенец родился без Его, Света нашего, благословения? А чьею силою дед твой из вражьих рук уходил, чьею силою с него оковы спадали, почему ни меч его не брал, ни стрела догнать не могла, – того я, чадо, не ведаю. Только знаю, что если бы та сила деда, а с ним и нас, сыновей его, не спасала, – и тебя бы, чадо милое, на свете Божьем не было. И коли любишь ты Спаса Христа, Бога нашего, то благодари Его за весь мир сотворенный, за небо, и солнце, и землю, за всю тварь, обитающую в них. И за родителей твоих благодари, и за деда, и за прабабушку, за сродников, за друзей и врагов, крещеных и некрещеных, за живых и умерших».


И с тех пор принялась я, по отцову слову, непрестанно Спаса Христа благодарить за каждый луч солнечный, и за каждую травинку в поле, и за каждый миг жизни моей. И ни к чему другому сердце моё с того дня не стремилось. И познала я тогда, что Слово живое, что в человеке, что в солнце, что в небе, что в тварях земных – есть сам Исус Христос, Спаситель наш, Царь небесный, единый надо всеми Бог.


* * *


Въ начале бе Слово


Слово звучит посреди весны, в новом начале времён –
в раннее утро Пасхи пономарь ударяет в сребряную кандИю,
и в притворе отзывается медью гулкий кампан.


Въ начале бе Слово

Слово живое исходит из алтаря с клубами кадильного дыма
Слово взлетает под своды вместе с первым рассветным лучом
Слово крытые лемехом башни зарёй золотит
Слово в еловом бору из лосиного зоба трубою трубит
Слово на дальних озёрах кричит криком утиных стай
Слово всплёскивает плотвою на блестящей глади реки
Слово ветром поёт в снастях византийских фелюг
Слово мечами гремит в кимвалы выпуклых франкских щитов
Слово погружает пера остриё в киноварь, словно в огонь
Слово ставит багряный знак на девственной коже листа


* * *


Чрез приоткрытую дверь алтаря
слышно, как старый священник,
прободая агнец четвероугольный,
произносит свидетельство
животворящей смерти Распятого Слова:


«Единъ отъ воинъ копiемъ ребра Ему прободе,
и абiе изыде кровь и вода.
И видевый свидетельствова,
и истинно есть свидетельство его».


Кровь и вода истекают в потир
в час, когда Евфросинья пером
знак киноварный наносит на кожу,
в левую часть, словно в сердце листа,
возвещая таинство Жертвы за обновление мира.


И где-то в туманных полях
воин отбросит тяжёлый топор,
уже занесённый над тощим затылком
беглого пленника.
Спешившись у колодца,
княжич поцелует заскорузлые пЕрсты
деревенской старухи,
поднёсшей ему хлеб
и корчагу студёной воды.
Немец богатый из Любека,
вдоволь отведав ячменного пива,
даст волю, одежду и хлеб,
и серебра на дорогу
латгальскому молодому рабу.
Неугомонные Святославичи мановеньем руки
молчать повелят бубну и бранному рогу
и, брат брата в уста целовав,
ратников отведут восвояси.
И деревенские дети
покой не нарушат
найденного в мураве гнезда
пеночки зеленоголовой.
А мачеха – падчерице подарит
серебряное монисто,
любуясь весенней ее красотой.


Остриё омочается в киноварном сосуде,
чтобы лицо земли просияло улыбкой,
яркой, как солнечный полдень…


2


В пломбированном товарном вагоне,
с путевым предписанием
от станции «Witebsk»
до станции «Polotzk»,
указанный в секретном распоряжении груз
прибывает в 23.40.
Выгрузка и погрузка – 20 минут.
Полоцкой полевой комендатуре –
выделить для сопровожденья
две мотоциклетных команды
из десятого батальона СС.
Телеграммой генерал-комиссара фон Готтберга
епархиальному управленью
настоятельно рекомендуется
совершить в кафедральном соборе,
у мощей преподобной, молебен
о победе освободительной армии рейха
над иудо-коммунистической бандой.


Рокот моторов. Фыркает лошадь,
ей голову кружит бензиновый чад.
За подводой – полушёпотом – пенье:
«Земле полоцкая, светло ликуй».
В октябрьскую стылую полночь
возвращается Евфросинья
в город родимый
безмолвно.


На востоке – всё ближе –
вспыхивают зарницы.




_______________________________________________________

«В начале бе Слово…» – с этих слов апостола Иоанна Богослова, читаемых на пасхальной литургии, начинаются Евангелия-апракос, в которых текст записан не с начала и до конца каждого из четырех Евангелий, а распределен по порядку чтений на все (или избранные) дни церковного года. Во времена жизни прп. Евфросинии апракосы были наиболее распространенными на Руси списками евангельского текста.
 
Веде – архаичная форма 1 лица ед. числа от глагола «ведати» "ведети", т. е. знать. Азъ букы веде. – Названия трех первых букв кириллической азбуки вместе представляют собой фразу: «я знаю буквы».

В октябре 1943 г. мощи прп. Евфросинии, с разрешения немецких оккупационных властей, были возвращены в Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь из витебского антирелигиозного музея. Линия фронта в это время проходила в 36 км от Полоцка.