Топь. 3. Три слепых карандаша

Эпиграф: Лица, пытающиеся найти здесь смысл будут застрелены (В Контакте).

Однажды, придя утром на работу, я обнаружила, что все карандаши в розовом кабинете - слепые.

Та их часть, которой мы водим по бумаге, оставляя на ней текст - выкрашена кем-то белой краской.

И эта мелочь, карандаши одновременно с грифелем и без, изменила очень многое.
Как будто я случайно попала в иное измерение, в зазеркалье, где все точно так же, как в жизни, только одна маленькая мелочь - слепые карандаши.

Начали приходить сотрудники. Начали разговаривать. Начался рабочий день. 

На карандаши никто не обращал внимание. Да, скорее всего другие сотрудники присутствовали при перекрашивании, но мне было легче думать, что здесь, в зазеркалье - всегда так.

Карандаши стояли в своих органайзерах... и вид у них был - как у замерших перед опасностью зверьков. Они как будто прислушивались - что происходит там, за слоем белой краски?

Первый карандаш потребовался часов около 11, его подточили, снимая слой белой краски вместе с тонкой деревянной кожуркой...

Интересно, он радовался, снова обретя, вместе с функциональностью, зрение?

Рабочие дни в последнее время стали одновременно напряженными и расслабленными. Когда работа висит на плечах списком дел в ежедневнике, но этот список кажется таким длинным, а путь маленькой стрелки от цифры 8 к цифре 5 - таким коротким... Иногда просто сидишь, уткнувшись взглядом в черную клавиатуру с полустертыми буквами на кнопках, потому, что даже взгляд в окно начинает угнетать. В этом году осень неожиданно сменила стиль. Желтый цвет - под запретом. В моде - буро-зеленый и коричневато-бежевый... Трава, деревья - все они все еще не отошли от летней жары и вместо того, чтобы желтеть и облетать стоят как искусственные под слоем пыли.

Очень странные, медленные мухи все еще ползали по стенам. На них давно никто не обращал внимания. У них уже не было сил быть назойливыми, но какой-то из законов этого года мешал им заснуть между рамами до весны. Наверное, тот же, что предписывал деревьям оставаться неопределенно-зелеными.

В это время на работе всегда бывает холодно. Будь это офис в центре города или здание бывшего кинотеатра в селе Завьялово. Всегда - холодно. И часть процессов, происходящих голове неизменно посвящена обогреву тела в пространстве, температура которого как минимум далека от комфортной. Поэтому не действуют ни сроки, ни расписания. Осень длится как промежуток времени без времени. Завод вот-вот закончится, и ты остановишься. Замрешь куклой. Устала гадать - позаботится ли кто-то повернуть ключ до следующей осени?..
Парадокс. Чаще всего я говорю не с друзьями или родными, а с людьми, с которыми работаю. Поэтому работа определяет не только род занятий, но и круг общения и сферу интересов.
Всю неделю мы обсуждали шизофрению, покрой смирительных рубашек, белую маску из папье-маше и заброшенный дом в Ленинском районе города – наша креативная группа готовилась к игре. Суть игры сводилась к поиску кодов в ночное  время и в странных местах по подсказкам, на сей раз придуманным в стиле шизофренического бреда, для того, чтобы получить очередной бред-подсказку для поисков очередного кода. В бедном на развлечения Завьялово игра пользовалась большим успехом.

Иногда мне тоже хотелось оказаться ночью в странном месте, потому, что предсказуемость очень похожа на обреченность. Потому, что за всю жизнь я ни разу не оказывалась в странных местах даже днем, потому, что все то, что я видела каждый день не оставляло никаких шансов воображению.

Но балласт, удерживающий от шагов, которые помечены грифом «Нарушение спокойствия» неизменно перевешивает. У большинства. К которому я принадлежу.

Мы пили чаи с профитролями, злились на бухгалтерию за неначисленную вовремя зарплату, мерзли и точили карандаши.

В конце недели в розовом кабинете осталось три слепых карандаша.