Гениалин vs Идиотин. Нобелевская лекция

Гениалин и Идиотин – два медиатора-антагониста.

Нобелевская лекция доктора медицинских наук Розы Германовны Лейбсон-Рабинович.
Израиль.

Когда г-жа Лейбсон-Рабинович поднялась на трибуну для лекторов, по залу пролетел лёгкий шелест удивления. Смешанного с неудовольствием.
На плече у лауреата Нобелевской Премии по Медицине сидела крупная красивая сине-чёрная ворона, с умным любопытством,. чуть склонив набок голову, взиравшая на публику.
«Ворона!? В зале, где чествуют Нобелевских лауреатов!? Это же не цирк!»


Ваше Величество!
Уважаемый Нобелевский Комитет!
Дамы и Господа!

Позвольте мне выразить  сердечную благодарность за  столь высокую оценку моего труда в области биохимии мозга.
Я бы  не смогла добиться многих впечатляющих и необыкновенно интересных результатов, работая в одиночестве. Лишь самоотверженная помощь всех моих сотрудников и доброжелательство моих коллег по науке сделали возможным это открытие. К ним также обращена моя искренняя признательность!

Спешу успокоить почтенную публику, собравшуюся в этом зале.
Ворона Марго, сидящая у меня на плече, это единственная в мире ворона, мыслящая на уровне человека! Благодаря микродозе Гениалина, введённого в её мозг через специальный микрокапилляр.
Только один раз и год тому назад, Дамы и Господа!

«Дорогая Марго, представьтесь, пожалуйста, уважаемой публике.»
«Догогая Гоза Гегмановна, -- по-английски ответила Марго, -- не вводите, пожалуйста, публику в заблуждение! Меня  ЗВАЛИ до гениализации Магго!
А тепегь я некотогым обгазом известный политический и госудагственный деятель – Владимиг Ильич Ленин!
(Смех  и возгласы удивления в зале,)
Ворона приняла позу «Кремлёвского мечтателя», подперев клюв крылом, слегка прищурилась и с ленинским грассированием продолжила:.
«Коммунизм, батенька, это Советская власть плюс электгификация всей стганы!
Лучше меньше, да лучше! Матегиализм и эмпигиокгитицизм!
Великий почин! (Это о субботниках – пояснила она в зал, улыбнувшись клювом)
Пгофсоюзы – школа коммунизма!»
«Скажите, Ма... простите, Владимир Ильич, а что Вы СЕЙЧАС думаете о работе «Материализм и эмпирикритицизм».
Ворона задумалась.

«Сказать по пгавде, -- медленно произнесла она, -- некотогые положения приемлемы и тепегь! Но я бы сейчас всё написал бы совегшенно иначе.
Не забудьте, Гоза Гегмановна, что статья была написана в 1908 году, сто лет тому назад! Наука не стояла на месте и многое, газумеется, пгояснилось с тех пог!»
Ворона умолкла и, посмотрев выразительно на публику, слегка похлопала крыльями. Зал отозвался смехом и бурей оваций...
«Пгизнание таланта – агхиважно для любого твогца,  -- резюмировала ворона,  -- и я в этом отнюдь не исключение!
Благодагю за поддегжку!»
С этим словами ворона снялась с плеча и, подлетев к ассистенту лаурета, сидевшему в первом ряду, уселась ему на руку.
.
«Теперь я приступлю непосредственно к лекции, -- сказала улыбаясь доктор Лейбсон-Рабинович.

Мне бы хотелось рассказать вкратце историю развития идей и соображений, приведших к открытию.
Ещё будучи юной и достаточно легкомысленно относящейся к учёбе студенткой, я обратила внимание на странный факт: пики моей, если это можно так назвать, умственной деятельности всегда приходились на период экзаменов.
Нет, в целом лентяйкой я не была, училась хорошо, внимательно слушала лекции и, обладая хорошей памятью, запоминала многое из них, что и позволяло мне тратить свободное время не на подготовку к занятиям, а на чтению любимых авторов. Но учёба давалась мне без большого труда, что и способствовало упомянутой мной некой легковесности, легкомыслию в отношении к учёбе.

Период  экзаменов требовал, разумеется, гораздо большего внимания, более серьёзного и последовательного изучения материалов и, конечно, не оставлял много времени для моих обычных дневных увеселений – чтения книг преимущественно.
(Одобрительный смех в зале, лёгкие аплодисменты)
Вот в это напряжённое время, когда приходилось по многу часов штудировать, осваивать и упорядочивать материалы из лекций и учебников, я почему-то, вопреки логике и необходимости, начинала вдруг размышлять подолгу о только что прочитанном, хотя усвоила, поняла и запомнила его. Казалось бы, надо было двигаться дальше, матерала много, а времени на основательное знакомство и хотя бы повторение – очень мало. Тут не до «дум»! А мозг мой, сам собой, мне не подчиняясь, начинал подолгу «мысленные игры» с каким-то отдельным фактом, или целым абзацем из лекций, так, как будто я увидела его впервые. Это, естественно, сказывалось на подготовке к экзаменам в целом и посему, несмотря на мою репутацию  «серьёзной» студентки,  их я часто сдавала не самым лучшим образом, ибо шпаргалками (по-лени!) тоже не пользовалась.
(Смех в зале, аплодисменты)
Но период экзаменов кончался, жизнь снова возвращалсь в обычную учебную колею и я забывала об этой странной особенности своего мышления.
Кстати, как-то я даже провела социологический эксперимент: пораспрашивала своих однокурсников об их ощущениях и переживаниях в предэкзаменационный период. Несколько из них признались, что тоже, вместо требуемого интенсивного накопления и систематизации полученных знаний, вдруг ударялись в некие «потусторонние» размышления, часто лишь номинально связанные с темой экзамена.
Один мой сокурсник признался даже, что, готовясь к экзамену по химии, он вдруг почувствовал некую переполненность (заметим, ничем неоправданную) этим предметом и, бросив подготовку, начал читать и учить наизуть поэму «Медный Всадник», ну, скажем, никак, кроме разве «меди», с химией несвязанную!
Несколько отвлекаясь хочу сообщить, что этот мой коллега присутствует здесь  в зале, и развлекал меня  перед моей лекцией тем, что читал на память, всю указанную поэму, вот тогда, много лет тому назад выученную им!
Экзамен по химии он тогда  сдал, кстати, еле –еле!
(Смех в зале, аплодисменты)

Вот это странное, полудетское наблюдение, сохранившееся в памяти и послужило стимулом для дальнейшего углублённого изучения одной из особенностей деятельности нашего мозга уже в моём качестве нейрофизиолога-биохимика.

Другое, тоже ещё далёкое от осознанной систематизации, явление, мной замеченное, было то, что вот эта насыщенная интеллектуальной деятельностью  работа мозга в какой-то момент прекращалась, оставляя меня в некой духовной прострации, некой «мысленной усталости».

Вот тогда я впервые подумала о том, что возможно в мозгу вырабатывается и накапливается некая субстанция, способствующая напряжённой и плодотворной интеллектуальной деятельности. Но за относительно короткое время этой работы мозга, она расходуется быстрее, чем выделяется и накапливается и через определённый период наступает обеднение мозга этим веществом.
В сравнении с радиотехникой можно сказать, что это как бы процессы зарядки и разрядки конденсатора или некого аккумулятора.

Но довольно быстро мне пришёл  в голову  контрдовод: ведь мы в повседневной нашей жизни совершаем ежедневно и ежесекундно массу упорядоченных действий и при этом никакого «опустошения» мозговых ресурсов не наблюдается!
Если бы для этого было необходимо то же вещество, что и для решения серьёзных интеллектуальных задач, то к концу каждого дня мы должны были, израсходовав весь запас «мыслительного стимулятора», превращаться в усталых идиотов!
(Смех в зале, аплодисменты)
Так в чём же дело?
Следущей догадкой было предположение о наличии в нашем мозгу двух разных и даже антагонистических (по действию на мышление) субстанций, которые в дальнейшем были названы условно: Гениалином и Идиотином.
Последняя вырабатывается в нашем мозгу постоянно и даже с избытком,
(Смех в зале, аплодисменты),  первая же, Гениалин, мало и редко!
Так, шаг за шагом, догадка за догадкой, идея за идей, мы пришли к выводу о  действии в нашем мозге двух синаптических медиаторов Идиотина и Гениалина.
Поясняю для присутствующих:
Синапс – это место контакта двух нервных клеток, нейронов, через которые они взаимодействуют друг с другом. Таких контактов у каждой нервной клетки около десяти тысяч! А самих нейронов – больше четырнадцати миллиардов в мозгу каждого из нас.
Для того, чтобы «открыть» этот контакт, в синаптическую щель одной клеткой выбрасывается микродозы вещества, называемого «медиатором».
Так вот, в мозгу существует множество цепочек таких контактов между миллионами клеток, которые работают практически постоянно и благодаря этому мы выполнем сотни и тысячи рутинных дел и обязанностей. То есть контакты эти должны открываться часто, цепочки должны существовать в мозгу перманентно и такое постоянство обеспечивается медиатором Идиотином! Его обильным выделением!
Но когда возникает необходимость решать задачи неординарные, непривычные, нестандартные, тут эти цепочки бессильны помочь. Ведь они же «запрограммированы» только на рутинные задачи!
И вот тогда наступает «звёздный час» другого медиатора «Гениалина».
Он открывает некие «боковые», «спящие» синапсы, которые до этого времени вообще не функционировали! Решая нестандартные задачи мы начинаем
думать «иначе», «непривычно», «незаурядно», в противном случае стоящей проблемы нам не решить! Но поскольку такого рода задачи встречаются большинству из нас не так уж часто на нашем жизненном пути, то Гениалии вырабатывается в количествах несравненно меньших, и не так уж часто! Ведь рутина обходится без Гениалина!
(Смех в зале, аплодисменты)

Поскольку  целью моей лекции не является стимуляция выделения Идиотина в мозгу моих уважаемых слушателей (Дружный смех, громовые аплодисменты),
а наоборот, Гениалина, то постараюсь кратко осветить оставшиеся вопросы, которые возникли у нас в процессе работы и, уверена, возникли и у уважаемой аудитории:
В чём состоит антагонизм этих двух медиаторов?
Как стимулировать выделение в нашем мозгу больших доз Гениалина.
Ответ на первый вопрос:
Антогонизм носит двоякий характер, функциональный и биохимический.
Функциональный значит лишь то, что «привычное», «обычное» мышление всегда старается потянуть нашу мысль в уже проложенное русло, в стандартно существующую и  функционирующую цепочку. Некая «доминанта» заурядного мышления, отуплящая нас. «Зачем думать? Зачем напрягаться?» и так далее.
Биохимический антагонизм опасен не менее. Функционирующие под действием «Идиотина» клетки вырабатывают фермент «Гениализу», разрушающий только что образовавшийся Гениалин и превращающий его в «Идиотин»! Опять же понятно: рутинной цепочке нет надобности «отвлекаться» и «растекашеться мыслию по древу» , открывая новые, необычные комбинации синапсов!
А как всё же стимулировать этот хрупкий, тонкий и деликатный процесс в нашем мозгу – выделения Гениалина?
Ответ уже прозвучал в самом начале моей лекции – напряжённое думание над той или иной проблемой! Честное, трудное, иногда даже мучительное  -- ведь надо «заставлять себя» думать и думать напряжённо! А мозг наш вот это как раз  очень не любит.
Второе: читать серьёзные, не обязательно научные, просто хорошие книги, богатые неординарными идеями. Ибо именно восприятие таких идей и ОТКРЫВАЕТ в мозгу те самые незадействованные до поры синапсы! Но единажды открывшись, они могут открыться и вновь, когда мы сами уже должны генерировать НЕЗАУРЯДНЫЕ идеи.
Благодарю за внимание!

«Владимир Ильич, -- обратилась она к вороне, -- как Вы находите мою лекцию?»
«Недугно, батенька, недугно, --многозначительно ответила ворона. – Пегвый блин иногда комом...., но со вгеменем Вы, Гоза Гегмановна, и этому научитесь...»

Я очень надеюсь, что мои, несомненно незаурядные,  слушатели выйдут из этого зала хоть чуточку ещё более незаурядными чем были до этой лекции!
(Смех, громовые аплодисменты, все встают.)