Итоги сентября. Всеволод Емелин

Уже не первый раз в истории БЛК эксперт ограничивается лишь перечнем выбранных им стихов из подготовленного нашими номинаторами и редакторами лонг-листа. Я уже представляю досаду и даже обиду участников, читателей, собственно членов команды БЛК... ну как же так, обманули, не додали, не попотчевали!

А я вот по этому поводу посмею порассуждать.

Всё-таки каждый случай надо рассматривать отдельно.
То, что Всеволод Емелин - не теоретик литературы, не критик или, на худой случай, филолог, известно давно.
 Емелин - практик и практик весьма противоречивый. Некоторые, причём не просто люди с улицы, а маститые литераторы (скажем, Иван Жданов), называют его современным гением, а кто-то (например, Дмитрий Кузьмин) вообще отказывает ему в праве называться поэтом. Думаю, правда не  посередине, а где-то ближе к первому мнению. Емелин - самобытный и возможно единственный в своём роде на целое поколение поэт. Поэтому лично мне дорого его пусть и такое короткое участие, пусть и такое куцое мнение.
В нём нет снобизма и поверхголового мало что замечающего взгляда. И согласился он на "экспертизу" очень просто, без каких-то там уламываний и выкрутасов, переживал, что может закрутиться и не успеть... Я это всё рассказываю, потому что такие моменты всегда остаются за строками, читатель видит только лицевую сторону, что-то додумывает про себя и не только про себя и часто додумывает не то, что есть на самом деле. Спасибо, Всеволод, удачи вам!

П.Самсонов



Выбрать смог только пять стихотворений, увы, все прочее оставляет впечатление уже многажды читанного у других авторов по тем или иным поводам, эти же пять показались самостоятельными и интересными;

вот они:


ЖАНОЛЬ АЛЕКСАНЖ ВИОВИТ, "жизни каберне"

 http://www.stihi.ru/2010/07/01/4174 отборочный тур БЛК

 "миг меж трезвостью и опьяненьем
 жизни сущность раскрыл для меня"

 Крематорий, Винные мемуары

 мне хочется прожить все жизни каберне,
 и в бочке доходить, бродить и пузыриться,
 чтоб мной, в конце концов, смогли, хоть раз, напиться,
 усвоить правду,
 что жила во мне
 пробившийся глазок на плачущей лозе
 пронзительно горел, как сбитая коленка,
 и я благоволил распятым быть вдоль стенки
 во всей своей светящейся красе
 и вот уже моя дрожащая рука
 в изнеможении цепляется за арку
 мне солнце жжет листву, но мне совсем не жарко
 во мне кипит подземная река
 кто слеп, тот знает мир
 небесный поводырь
 ведет меня туда, где можно в гроздь налиться,
 как в грудь никем еще нетронутой девицы
 кто ищет правду,
 тот не чтит псалтырь
 меня расквасят в кровь, когда листва падет
 сорвут семь тысяч шкур на каждые полбочки
 кто знает вкус вина, тот вряд ли непорочен
 тому и смерть не смерть, а лишь черед
 понять, что все пройдет, похмелье и тоска
 ты правду познаешь
 она не познается
 не все, что греет нас, рождается от солнца
 оно ж не вечно, только - на века


ВИКА СКАЙНОВА, "Рассказ танкиста"

 http://www.stihi.ru/2010/03/20/1093 отборочный тур БЛК (квота ЖПП)

 Нас было трое... Витька... тот...
 почти что сразу...
 Лишь прохрипел: "Вот, блин, не прет...
 ведь до приказу..."
 Под Новый год... такая хня...
 как есть - непруха.
 Сполна плеснула нам Чечня!
 в бочину... "мухой"...
 Жгут затянул... держись, земляк...
 помогут в роте...
 На лоскуте висит ступня
 ошметком плоти...
 А чичи, сука, взяли след,
 как свора гончих...
 - Не оставляй меня, Паштет...
 уж лучше кончи...
 А я несу сплошную муть:
 - Не ссы, товарищ,
 Про Новый год, мол, не забудь,
 мол, че подаришь...
 На горб взвалил и побежал...
 тут - или-или...
 И как влупили тут по нам...
 Как, ****ь, влупили!
 Аж в пятки рухнулась душа -
 какая смелость?!
 Ах, как бежал я! Как бежал...
 Как жить хотелось...
 Мне до сих пор - все тот же сон
 полночной мукой...
 Те двести метров... я и он...
 как вши под лупой...
 - Дошли, Серега! Все пучком!..
 Перевернули...
 Три пули по спине рядком...
 МОИ, ****Ь, ПУЛИ!
 Ну да - война... ну да - в бою...
 но... кто ответит...
 Он жизнь мне подарил свою...
 Как жить-то с этим?..
 ------
 И Пашка водки нацедил,
 Чуть пролил даже...
 И молча выпила я с ним.
 А че тут скажешь...


ЛЮДМИЛА ОРАГВЕЛИДЗЕ, "Старуха вяжет зимние носки..."

 http://www.stihi.ru/2009/11/20/6196 номинатор Марта Синельникова

 Старуха вяжет зимние носки,
 Скрипит под нею старая кровать.
 Кто знает глубину ее тоски?..
 Старухе скоро - девяносто пять.
 Она торгует шерстью и шитьем
 На придорожном рынке у моста,
 И если напрямик, сквозь бурелом,
 То до него обычная верста.
 Старуха вяжет. Может быть, продаст...
 Невестка варит яблочный компот.
 Мяукает голодный "Гондурас" -
 Зачуханный, бесхвостый черный кот.
 Невестка злится. Вновь... не с той ноги.
 (Старуху вязко пробирает дрожь).
 "Бои-ишься? Ведьма! Дай пожить другим,
 Ты и до ста, наверно, доживешь."
 Старуха вяжет. Катится слеза.
 (Утерла незаметно рукавом)
 Потом взглянула вверх, на образа,
 На небо, загрязненное окном.
 А до икон достать - длина руки...
 А до небес - обычная верста...
 Старуха вяжет зимние носки,
 Она не хочет, Господи, до ста..



BOR.G, "Календарь"

 http://www.stihi.ru/2010/05/13/3423 номинатор Мариян Шейхова

 Настенный календарь, отрывочный и яркий -
 казался нам тогда он толстым и смешным,
 в далёком январе, где свежие подарки,
 и мама гонит в дом, и голуби над ним.
 Олег, Серёга, Лев из третьего подъезда,
 футбол до темноты и споры ни о чём.
 На кухне календарь с решениями съезда.
 И первые листки с дежурным Ильичём.
 Отечество в дыму, в кармане вольный ветер,
 сын дворничихи Сэм под стать ему почти.
 И мы живём в стране, единственной на свете,
 где розовый портвейн и в цвет ему - мечты...
 Срываются листки с ненужным расписаньем
 движения светил и праздников мирских.
 В апреле ни к чему уже готовить сани,
 ускорилась страна, проснувшись от тоски.
 Лев бросил институт, весна тому виною,
 Серёга свой филфак ругает за глаза.
 Олег зубрит иврит, чтоб выехать с женою,
 а Сэм познал Стамбул, Варшаву и базар.
 А мама от газет в восторге. И журналы...
 И, кажется, любовь, и клятвы до зари.
 Листки идут в отрыв, как годы, по безналу.
 И всё ещё кружат над домом сизари...
 Он сильно похудел. Всему виною лето,
 отрывками, и мир с повадками, как тать.
 Листки календаря летят как эполеты
 у тех, кто не умел два раза присягать.
 Серёга - репортёр, прожектор катастрофы,
 в Москве прописан Сэм - и видел всех в гробу.
 Олег несёт свой крест в окрестностях Голгофы,
 а Лев пропал в горах под городом Кабул.
 То "Джип", то "Мерседес" - в берёзку ли, в осину.
 Стран много, два пути: аптека и фонарь.
 А мама пьёт настой и чаще просит сына
 быть твёрже и трезвей, поскольку всё как встарь...
 И не до голубей в осеннем небе низком.
 Мы вышли на рубеж, когда уже с горы.
 Проклятый календарь, листы уносит списком.
 А кажется вчера... Но это до поры.
 Олег ушёл в себя, Сергей уже за штатом,
 Лев выплыл в Анкаре, и звать его Ахмед.
 Семён Петрович стал народным депутатом,
 хоть путает оффшор, офсайды и обед.
 Скрывает слякоть дней несбывшегося груды.
 Подарки в юбилей, подачки всё черствей.
 А мама видит нас, наверное, оттуда...
 Как пёстрые листки в сгорающей листве...
 Декабрьские дни. Последние страницы
 на серой и пустой изнанке у плиты.
 В далёком январе надежды, судьбы, лица:
 казались - на века, и с вечностью на "ты".
 Мы брали этот мир, наверное, на вырост.
 Ребята, где же вы? Нам надо доиграть...
 Но всё, что позади - хоть оторви да выбрось.
 А дома - интернет, усталость и кровать.
 И скоро новый год, да не по наши души.
 И новый календарь, но рвать его не нам...
 А мама ждёт всегда. И вечно будет слушать.
 Мы встретимся... Дождись...
 Что скажешь?..
 Тишина...


СЕРГЕЙ ГЕВОРКЯН, "Сортировочная"

 http://www.stihi.ru/2009/07/08/763 номинатор Светлана Чернышова

 С есенинской родившись финкою
 Между лопаток - спорить с асами,
 Переболеть, как в детстве свинкою,
 Этническими выкрутасами.
 По-свойски снюхавшись с берёзками,
 С присущей оным вешней удалью
 О чём-то спорить с отморозками
 И обрастать домашней утварью.
 Устав от жадности и вещности,
 От пониманья жизни узкого -
 Прильнуть к жидовской морде Вечности
 И распознать в ней много русского.
 Но где ж найти такое небо, бля,
 Где быть собой, и только - велено,
 Где нет, не будет да и не было -
 Ни римлян, ни славян, ни эллинов?
 Уж лучше - заповедник гоблинов,
 Чем Сортировочная Станция,
 Где столько вечного угроблено -
Живьём, под музыку и с танцами.