Пальмовый год

Мой Ишайя взошел на престол
в день надежды, в сезон быстрых вод.
Люди пели ему. В мире шел
от творения пальмовый год.

У Ишайи в служении три
дивных писаря. Первый – змея.
Был вторым – эфиоп. От зари,
третий ангелом дан был в друзья.

Мой Ишайя сказал: в праздник вод,
когда в дол возвращаются птицы,
Он придет! Он придет! Придет Тот,
кто получит друзей и царицу.

Он добавил: о птица, постой!
Но зачем в моих венах течёт,
нестираемым вкусом, тоской,
этот пальмовый, пальмовый год?!
 
В юго-западном крае жрецы
понимали, замыслив поход,
что царица сломает крестцы,
чистой веры, отравит народ.

Лотос, сорванный в верхних полях.
Кровь собаки. Грибы. Ритуал. 
Души мёртвых кривлялись в тенях.
Старший жрец танцевал, воскресал.

Их молитва стекала на пол,
точно видя всю суть наперед.
Получил ты, Ишайя, престол,
в день надежды, но в пальмовый год.

Мой Ишайя обманут в шатре,
куда гостем его завлекли.
Он заколот на страшной горе.
Красный лотос на царской груди.

Люди тело к садам вознесли,
хоронили, как будто во сне.
Растоптали тот лотос в пыли,
и срубили все пальмы в стране.

Не рубили в тот день за царя,
только четверо, мир наблюдая:
эфиоп, светлый ангел, змея.
А четвертым был… да! сам Ишайя.