О женщине, которой здесь больше нет

Стихотворение под заглавием "Ушла" Вы найдете здесь: Автор, Махинур, обретается по адресу: http://www.stihi.ru/avtor/mahinur
А здесь полный текст для удобства сецирования. 

УШЛА
 
1. Ты вышивала стихи паутиною бабьего лета,
2. Радость свою и чужие грехи по куплетам фасуя...
3. Чадо стихии воды и лунного света...
4. Упоминала любовь не всуе...

5. Ситцевый глянец постелей и тёмная томность корицы...
6. Всенощной страстные страхи и пыльные лучики утра...
7. Светло-лиловые тени на смятых страницах,
8. Недопрочитанной Кама-Сутры...

9. Гул в голове и усталость в груди от эстампов и натюрмортов...
10. Дни, как один пролетали, и их различишь ты едва ли;
11. Винные ягоды...  персика пошлость...  лишь добрая морда
12. Кошки персидской на одеяле...

13. Настежь распахнуты двери с большими стальными засовами…
14. Чёрный ажур в кабинете, в спальне, в гостиной…
15. Не разберёшься теперь,- мерой какой расфасована
16. Жизнь, расшитая паутиной...


В названии нота расставания. Речь о женщине, но кто это: я, ты или она угадать невозможно. Великий и могучий на этот счет еще и загадочный. Глагол в заглавии - это, кстати, редкий случай. Прогулявшись по здешним местам и проведя собственное статистическое исследование, Вы сами убедитесь в незахватанной свежести этой простого хода.

Технические данные: стихотворение состоит из четырех строф, рифмы перекрестные, размер - преимущественно четырех- и пятистопный дактиль. Дактиль - это в традиции русской лирики, естесьно, лермонтовские хрестоматийные "Тучки небесные", образчик грустных раздумий, тоски по утрате и прочих томлений на фоне пейзажа. Конец технической части.
Все, кого она не отпугнула, настраиваются на печальную ноту и описания природы.

Обратившись к тексту, мы найдем в нем и то, и другое. Но по порядку.
1. "Ты вышивала стихи паутиною бабьего лета"
Ушла все-таки ты. Адресат - женщина-поэт. Ее стихи описываются как рукоделие, вышивка. Мелкое, изящное, женское ремесло. Прикладное искусство, украшение для быта. Виртуозное владение ремеслом (ср. "паутина") обесценивается выражением "бабье лето", в котором скользит пренебрежение к женскому, "бабьему", занятию. Все женское - в русской культуре традиционно хуже мужского. Пренебрежение усиливается в следующем стихе:

2. "Радость свою и чужие грехи по куплетам фасуя..."
расфасовка - этo конвейер, штучная ручная работа заменяется штамповкой. Стихи - куплетами. Так называются строфы в песнях, т. е. искусстве для масс. Несмотря на всю виртуозность исполнения, вещи, произведенные женщиной, приравниваются к ширпотребу.
А что у них внутри? Противопоставление: радость - грехи. Радость - знак наслаждения, грехи - указание на морально-религиозное осуждение (чужих) поступков. Грехи тому, кто их совершает, вполне могут быть в радость. Дело в оценке. Видимо, адресат стихов считала себя безгрешной? Или не была религиозной? Или, наоборот, святой?

3. "Чадо стихии воды и лунного света..."
Архаизм "чадо" указывает на церковный язык, 19. век, другие времена. На человека не в своем времени. Вода вызывает ассоциации с холодностью, глубиной, текучестью. Нечто ускользающее. В выражении "лунный свет" - цитируется заголовок статьи Рязанова: "Люди лунного света". Всех, заинтересованных в подробностях, отсылаю прямо к нему. Кроме того, луна - это любимый атрибут романтиков и любовных свиданий. Получается портрет беззащитной, неприспособленной, романтически-холодной, загадочной (ибо в неверном лунном свете) женщины-девочки.

4. "Упоминала любовь не всуе..."
 Это переиначенная вторая заповедь. Не упоминай имени Бога всуе. Кроме того, здесь сквозит известная аксиома: Бог есть любовь. "Ты", следовательно, если и говорила о любви, то - как о таинстве и божественной силе.

5. "Ситцевый глянец постелей и тёмная томность корицы..."
Перечисление компонентов, составляющих героиню, продолжается. Сферу природы мы покинули и вступаем в человеческое жилье. Постели привносят эротический компонент. Сладковатый, "томный" аромат корицы навевает мысли о праздничной выпечке. Уборка постелей, застилание их, выбор приятных на ощупь и глаз тканей, и домашняя выпечка, создаваемый женщиной уют, составляют домашнее хозяйство, традиционно женскую сферу деятельности.

6. "Всенощной страстные страхи и пыльные лучики утра..."
Здесь неожиданный скачок от частных, интимных деталей в общественность. В церковь.  Прилагательное "страстный" содержит указание на ночь перед Пасхой и страсти Христовы, но также и на страсть, плотскую любовь, эротика переплетается с верой в Бога. Религиозное переживание той знаменитой ночи в Иерусалиме - и всех предшествующих мерзостей - перед воскресением, обретает знак равенства к ночам в глянцевом ситце постельного белья. Ночь секса как смерть. Адресатка страшилась собственной телесности? Секс ею приравнивается к "сошествию во ад"? Ничего общего не имеет с высоким таинством любви из четвертого стиха? (Так и чувствуется тлетворное влияние неверного истолкования одной определенной фразы апостола Павла (Послание Римлянам, 8,1 - 11). Современные теологи, слава Богу, считают, что противопоставлением "человек тела" - "человек духа" апостол не призывает к аскетизму, умерщвлению плоти и прочему ношению железных цепей вместо нижнего белья. Чтобы, значит, истребить в корне это мерзкое тело и стать человеком духа. Нет. Человек тела у него - это тот, кто думает исключительно о теле, т.е. собственном благополучии, ставит себя в центр своих устремлений (отсюда жадность, властолюбие и жажда признания). А для человека духа, т.е. христианина, в центре - устройство своей жизни согласно воли Божьей. Сексуальность во времена Христа и Павла, кстати, рассматривалась положительно. Это потом пришло Средневековье со своими садистскими практиками аскетизма и все извратило. Апостол Павел утверждает где-то в другом месте, что тело должно быть храмом Духа Святого. А приятно ли Духу посещать тело, искореженное голодовками и прочим воздержанием? Думаю, не очень. Конец проповеди.)
Так или иначе, утро для героини как воскресение из мертвых. Свет заслонен, пронизан пылью. Пыль на 90 % состоит из отмерших чешуек кожи. В луче света она красива. И только в нем. Земное, плотское, сквозь призму которого воспринимается нуминозное? Земное, банальное, быт преображается верой, видится по-другому. После прохождения через ад постели.

7. "Светло-лиловые тени на смятых страницах"
Небрежное отношение к книге шокирует. Предметы отбрасывают при свете утра воскресения тени лилового цвета. Лиловый в христианстве цвет траура (в католичестве, во всяком случае). На свету явным делается темное содержание читаемой книги.

8. "Недопрочитанной Кама-Сутры..."
В следующем стихе приводится ее заглавие. Камасутра. Восточный учебник секса, читавшийся небрежно и не до конца - возможно, был втянут в практические занятия тем, что проповедует в теории. Чтение прервано - это опять же указание на практику, но одновременно и на отказ от нее.

9. "Гул в голове и усталость в груди от эстампов и натюрмортов..."
К облику адресатки добавляется физическое недомогание, проистекающее от занятий многогранной героини изобразительным искусством. Почему грудь болит от картинок? В соединении с Камасутрой грудь указывает на женскую телесность. Стало быть, героиня пыталась преодолеть собственную телесность занятиями искусством, сублимировала, как советовал дедушка Фрейд. Вместо детей, которых героиня кормила бы грудью, у нее, преодолевшей физиологию и собственное женское начало, рождаются эстампы и натюрморты. А физиология мстит.

10. "Дни, как один пролетали, и их различишь ты едва ли"
Здесь, на формальном уровне подкрепленный внутренней рифмой, подводится краткий итог предыдущих высказываний: так рутинно и банально и проходила ее жизнь.

11. "Винные ягоды...  персика пошлость...  лишь добрая морда"
Перечисление продолжается, в перечне впервые появляется что-то живое. Или - уже мертвое. Натюрморт из винограда и персика. Многозначительное слово "пошлость" разумеет банальность (надоевшего фрукта на тарелке), но также и что-то мерзко-неприличное. Слово "персик" рядом с архаизмом "винные ягоды" указывает на другое устаревшее слово, "перси". Низость сексуальности. Узкие рамки женской доли в замужестве очерчены: кухня, спальня, церковь, дети. Замкнутый круг.

12. "Кошки персидской на одеяле..."
С кошкой здесь появляется единственное живое существо, скрашивающее своим присутствием постель, т. е. женскую роль в браке.

13. "Настежь распахнуты двери с большими стальными засовами..."
В следующем стихе слышен Блок с его "Настежь ворота тяжелые" и радостью от прихода желанной подруги. Здесь тоже радость - почти тюремные в своей надежности двери раскрыты. Кто-то, кто был за ними заперт (а нам уже ясно, кого это держали в кухне-спальне с короткими вылазками в патриархальный же мир церкви), обретает свободу.

14. "Чёрный ажур в кабинете, в спальне, в гостиной…"
Весь дом (перечисление комнат подчеркивает их ненужность) украшен, но украшения черного цвета. Кто-то таки вырвался на свободу, но на свободу абсолютную. Тело с его физиологией героиня с собой не взяла. Оно оказалось брошенным, так же, как и все эти кабинеты-гостиные.

15/16. "Не разберёшься теперь,- мерой какой расфасована / Жизнь, расшитая паутиной..."
Возвращаеся мотив фасования из начала стихотворения, но здесь на первом плане не массовость продукта, а его объем. Героиня создавала стихи как маленькие подобия, приукрашенные (вышивки паутиной) подделки, жизни и пряталась - или ее, как жену, прятали - таким образом от реальной жизни, а теперь кто-то другой украсил оставленный ею быт, чтобы спрятать смерть.
Жизнь тоже большей частью состоит из паутины культуры, быта, религии и т.п. Эти тончайшие кружева после смерти исчезают, а остается только то, что героиней подавлялось и уже при жизни казалось в силу его естественных потребностей прямой дорогой в ад: тело.