В поисках Бога. Притча

навеяно стихотворением "The Quest Of Brahma" австралийского поэта-романтика Виктора Дейли (1858 - 1905)



***

В розовом отблеске рассвета, когда солнце ещё не явило свой божественный лик, однако пришествие дня становилось неминуемым, в прозрачных водах ручья стоял прелестный юноша. Длинные тёмные волосы ниспадали ему на плечи. Руки юноши замерли, словно в объятиях его покоилась невидимая лесная нимфа. Его дыхание струилось вниз по течению ручья. Он смотрел перед собою, но это был взор, устремлённый далеко за черту осязаемого. Он был недвижим. Но не холод ручья сковал движения юноши. Страстные мысли читались в этих прекрасных глубоких глазах.

Что-то первобытное было в его облике. Словно волчонок, взращённый природой, он нисколько не был похож на окружавших его людей. Будто выходец некоего чуждого человечеству племени, он смотрел на них, наблюдал за ними, однако никоим образом не чувствовал связи с их заботами и помыслами. Он жаждал получить иное, изливая всю необъятность своего сердца в окружающий его чувственный мир природы...

Поначалу встрепенулись бледные цветы дикой розы. Затем необъятные земли у его ног озолотились солнцем. Ослепительный свет короны властелина всего живого залил Землю своим бесконечным щедрым сиянием. Лучи побежали по тропкам, меж кронами деревьев, заглянули даже в звериные норы, под павшие сухие стволы, в ложбины и дупла.

Мир вздрогнул -- и с ним вздрогнул юноша. Его горячие страстные губы шептали: "Господи, я буду искать тебя, Господи, искать всю свою жизнь, ибо я пришёл в этот мир обрести тебя."



***

Усталый путник подошёл к реке и нагнулся испить воды. Весь свой скарб -- высокую деревянную палку и небольшой узел -- он оставил немного поодаль. Путник был бос, его тело укрывала истёртая льняная блуза, доходившая ему до самых щиколоток. Слегка подёрнутые сединой длинные волосы обрамляли худое лицо. Яркие светлые глаза на тусклом лице горели каким-то пугающим блеском.

"Спасибо тебе, Господи, за каждый глоток воздуха и влаги живительной, дарованный мне," -- говорил он. "В поисках тебя я исходил немало Земли. Ты вёл меня сквозь песчаные бури и глухие чащи. В холод и одиночество ты был со мной. Всё это время мир стремительно кружился у моих ног, мир обворожительных женщин и кубков полных вина. Я видел, как люди предавали и убивали друг друга. Я видел, как богатства превратили их в рабов, как плотские страсти изувечили их лица. Но я был далёк от их искушений, ибо ты ведешь меня к себе. Яви же свой долгожданный лик!"

К другому берегу реки подошла королевская процессия. От ослепительных шелков и золота поникли даже нежные цветы дикой розы, растущей неподалёку. Что же говорить о людях, подданных короля -- облагодетельствованные фантасмагоричным видением, они попадали ниц. Одинокий путник даже не взглянул в сторону торжественной процессии напыщенных стражников и пажей. Недвижим, он смотрел на золотые разводы солнечных лучей, прорывающихся к Земле сквозь плотные слои невесомого облака.

-- Кто этот человек, -- спросил король?
-- Чужак, -- отвечали придворные.

Король возвращался с войны в ранге победителя. Когда замолкала праздничная музыка победы, слышался звон цепей и скрип клеток, в которых стонали пленники, слышались удары кнутов и печальная скорбная мелодия песен обречённых. А затем снова били цимбалы, играли трубы, и жрецы в экстазе возносили молитвы в честь усыпанных драгоценностями идолов с изумрудными глазами.

"В тебе, в тебе растворюсь я, Господи," -- думал странник. "Ты -- жизнь моя, душа моя, моё дыхание. Что мне эти человеческие тени, безропотно ведомые в неумолимую пустоту смерти?"



***

Согбенный седовласый старец, медленно переставляя ноги, ковылял к бескрайнему устью реки. Лицо его избороздили морщины, тысячи, миллионы морщин. В их складках прятались слёзы, струившиеся из светлых глаз старика.

"Сколько лишений я пережил за свою жизнь," -- молвил он. -- "Я молился тебе, Господи, проснувшись на заре и укладываясь спать под бескрайним звёздным небом. Я постился и чтил твои извечные правила. Где же ты, Властитель всех помыслов моих? Увижу ль я тебя до смерти своей? Слышал ли ты молитвы мои? Разделял ли ты со мной все эти долгие одинокие лета? Подай мне знак, хоть какой-то ничтожный знак, о Владыка!"

"Я не сдавался ни пред ликом горестей, ни перед лицом гордыни человеческой. Я искал тебя везде. Ни сталь меча, ни улыбка женщины не отвернули меня с моего пути. Ни голод, ни страх не поколебали моей веры. Я видел памятники тебе, купающиеся в нежных ладонях лотосов, храмы, стены которых обвиты плющом, где тебе поклоняются тысячи преданных душ. Но я не нашёл тебя там. Я видел кельи монахов, где во тьме уединения возносятся благодарения тебе устами мучеников. Но и там я не узрел тебя. Я сопереживал людским страданиям. Матерям, потерявших своих сыновей. Я отдавал частицу своего сердца беднякам, погрязшим в несчастьях. Я сидел у ложа больных и отверженных. Я слышал стенания человеческие, мольбы, крики, что ты -- вовсе не Бог милосердия, что оставил ты нас, обрёк нас на волю Случая и капризы злополучной Судьбы. Что и самим тобою правят те самые Судьба и Случай, взвалившие непосильный груз на наши плечи. Но вопреки всему, я верил, что ты со мной."

"Мои руки, вознесённые ввысь в молитвах, увяли от непосильного труда. Моя плоть истерзана лишениями и временем -- этим безжалостным стервятником бытия нашего. Как пламя гонимое ветром, я восходил на снежные пики и спускался в бездонные овраги в поисках единого знака твоего. Я оставлял позади себя домашние очаги людей и шёл вперёд, к тебе, Господи. Я видел, сколь жестокой может быть природа, её ревущие потоки, пожары, паводки, ураганы, её оскал и её равнодушие. Она бывает столь же страшна и разрушительна, сколь жадные до крови люди. Но, как лик твой царственный, восходила луна в ночи, сменяясь солнцем на опаловом небе рассвета, сменяясь тёплым дождём в ладонях Земли, безграничным синим небом над распростёртыми орлиными крыльями, нежным целительным ветром в складках сумерек."

"Я был в снежных горах, с их мрачного чела истекает эта река, а далёкие звёзды леденят душу мерцанием своих холодных острых лучей. И вот я здесь, у устья этой реки. Здесь я и умру. Яви же мне наконец ежели не лик свой, то один единственный знак свой..."

Синей птицей разлились по равнине сумерки и потонули в устье реки. Старик плакал. Он больше не мог идти и в бессилии опустился на землю. Под сенью чудесного дерева, раскинувшего по ветру свои косы, росла дикая роза. Дивные цветы её колыхались в такт дребезжанию молодых листьев весны. Старик прислонился спиной к морщинистому стволу и обречённо закрыл глаза. Он не мог найти успокоения. Грудь его разрывалась от скорби.

-- Неужели я так и не увижу тебя, о мой Бог? -- прошептал он умирая.
-- Это же я. Я... Я и есть Бог, -- печально вздохнула в ответ Дикая Роза...