Не стойкий и не оловянный

В столице одного скандинавского государства возникла пренеприятнейшая ситуация: освободившееся здание, которое было уже арендовано у муниципалитета некой религиозной организцией, захватила «неформальная» молодёжь.

Ну как это бывает, сперва какая-то пацанва нашла местечко, где можно без помех потрахаться и покурить травку, потом подтянулись ребятки «с идеями» - анархисты, антиглобалисты и просто пофигисты. Когда представители той самой религиозной организации появились на пороге, их послали по известному во всём мире (с некоторыми вариациями) адресу. По тому же адресу отправили и представителей муниципалитета, явившихся с разъяснением, что «данное здание, находящееся в собственности города, с такого-то числа передано во временное пользование сроком…» И даже стражей порядка, прибывших честь по чести в отглаженной форме и с предписанием «немедленно освободить незаконно занимаемое здание», послали туда же. И представители закона, так же, как перед тем представители городских властей, а до них арендаторы, ретировались.

Почему? А потому, что многие из сквотеров были несовершеннолетними и применять по отношению к ним «активные меры воздействия» никто не решился. Представители религиозной организации – потому что Христос терпели и нам велел, а, кроме того, не их это дело, пусть муниципалитет этим занимается, они деньги в городской бюджет уже перевели; представители муниципалитета – потому что на следующих выборах им это припомнят конкуренты, и потом, не их это дело со всяким хулиганьём связываться, пусть полицицейские этим занимается, за то они зарплату (из городского бюджета, между прочим) получают; а представители сил правопорядка – потому что они совершенно не собирались быть крайними и в очередной раз получать ушат помоев от всевозможных охранителей всяческих свобод.

 Арендаторы требовали от городских властей немедленного выполнения условий договора, то бишь предоставления уже оплаченного помещения. Власти требовали от силовых структур решительных действий. Руководство полиции требовало от муниципалитета соответствующего распоряжения, где будет по пунктам расписаны все допустимые действия полиции и где – главное – ответственность за возможные последствия городская власть в лице (далее должны следовать фамилии с указанием должности каждого) берут на себя.

Все заинтересованные стороны раз за разом пытались вступить в переговоры с захватчиками, но – безрезультатно.

Наконец, полиция решилась на решительные действия. Но и пацаны… пардон, политкорректность требует обязательно упомянуть и другой пол… пацаны и девчонки не дремали. У них ведь под руками было полно брошюрок «Сам себе подрывник», «100 лучших рецептов коктейля «Молотов» для домашней заварушки», «Тактика партизанской войны в средней школе» и тому подобных. Когда полицейские попытались проникнуть в здание, их встретил организованный и эффективный отпор, чего они как-то не ожидали от «этих торчков и отморозков». Фасад дома покрылся копотью, но само здание, а также его обитатели устояли.

Почувствовав сладкий вкус безнаказанности пацанва стала глумиться над беспомощностью властей и кичится очередной победой прогрессивной молодёжи над живым трупом империализма. Ситуация становилась всё более неприятной. Чёрный дом, размалёванный разноцветными граффити, торчал гнилым зубом в центре города. Он стал появляться в сюжетах международных агентств новостей. Поддержать «мужественных борцов сопротивления чему-то там» потянулись романтики и наркоманы из других стран Европы, в том числе и из России. Недоумения по поводу происходящего зазвучали в парламенте. Уже федеральным властям пришлось разбираться.

Назначена была дата очередного «окончательного решения проблемы незаконного захвата здания по адресу…» Группа полицейских в очередной раз попыталась проникнуть в здание. Ещё более подготовленные защитники встретили нападающих по всем правилам обороны, известным со времён Ассирии и Шумерского царства. Нападавшим пришлось отступить. На поле боя остался лежать один полицейский, точнее, полицейская, получившая по каске здоровенным булыжником…

Не спрашивайте меня зачем надо было посылать женщину в штурмовой отряд, это не политкорректный вопрос. Тем более, что мы как раз подходим к главному сюжету этой байки из заграничной жизни…

Когда её быстренько оттащили от ступеней, ведущих к входной двери, офицер, руководивший операцией, бросился к ней, поднял забрало шлема (по инструкции, чтобы дать больший доступ воздуху) и увидел лицо необыкновенной красоты. Спокойствие черт и бледность (по причине глубокого обморока) только усиливали впечатление. Пронзённый стрелой Амура прямо через бронежилет, он отдал приказ открыть огонь, желая отомстить малолетним подонкам за предмет своих внезапно вспыхнувших чувств. Подчинённые, которым  вовсе не улыбалась перспектива продолжать подставляться, со всем рвением принялись приказ выполнять . Они обстреляли здание из всего, что имелось в наличие, заставив юных борцов за что-то там, попрятаться и залечь,  подобрались вплотную, забросали дом дымовыми шашками, гранатами со слезоточивым газом… Короче использовали все те средства, что ещё не были знакомы во времена Ассирии и Шумерского царства. Подорвав забаррикадированную дверь, они ворвались в здание и от души настучали его защитникам. Никто, к счастью, не погиб, но пострадавших хватало. История противостояния муниципалитета и сквотеров закончилась.

Но наша история продолжается. Поскольку чуть ли не вся Европа была вовлечена в этот сюжет надо было найти крайнего – ведь дети пострадали…

Только не спрашивайте меня, что же это за дети такие? «Наши дети», - заявляли борцы за всеобщие права и свободы, - «ведь это мы, взрослые, виноваты, что они выбрали такой деструктивный путь поведения, это мы виноваты, что они не нашли другого способа сообщить нам о своих проблемах».

Пока происходили все эти дискуссии на чисто русскую тему «кто виноват и что делать», влюблённый офицер ежедневно навещал предмет своей любви в больнице, где предмет, она же подчинённая, находилась на излечении после тяжёлого сотрясения мозга. Довольно быстро персонал, а  – главное – журналистская братия сообразили, что эти регулярные визиты с букетами не просто проявление заботы о подчинённой, и не только жест боевого товарищества... политкорректность заставляет уточнить – и сестринства.

История Ромео и Джультты  с дубинками и полицейскими значками вышла на первые полосы. Наши герои стали на какое-то время любимцами нации. Одновременно и в их отношениях произошёл перелом. Пришедшая в себя сержант…ша была очарована неотрывным взглядом своего начальника. Из больницы они вышли вместе и удалились в общее гнёздышко, сопровождаемые умильными взорами телекамер.

Но в действительности не всё было так мило и славно. Тот удар по голове, хоть и смягчённый шлемом, не прошёл бесследно. В поведении Джульетты стали проявляться маленькие неадекватности, перепады настроения становились всё более контрастными. Идиллии не получалось. Ромео пытался с пониманием ко всему относится, надеясь, что это «всё» временное. Но понимание давалось ему труднее и труднее.

Между тем служебное расследование подошло к концу. Стрелочником был назначен… Правильно – Ромео. Его понизили в должности и перевели в глубинку. Беда не приходит одна даже в тех странах, где не знают такой поговорки. Ему пришлось уехать, и навещать всё ещё любимую Джульетту он теперь мог только время от времени. Впрочем эти всё более редкие встречи доставляли ему всё меньше радости.

В очередной раз приехав к ней, он позвонил, но она не открыла. У него был свой ключ. Войдя, он услышал шум в ванной. Она окликнула из душа: «Это ты…» И назвала не его имя.

Он прошёл на кухню, взял нож, зашёл в ванную и, открыв дверь душевой, несколько раз воткнул нож в её мокрое тело.

На этом кончается история Ромео и Джульетты с полицейскими значками. «Нет повести печальнее на свете…»