Прокрида

«Возлюбленный, ты обними меня,-
Просила Эос страстно у Кефала,-
Целуй, ласкай, в постель зови, маня,
Да не ругай за то, что всё мне мало».

«Я не могу, ведь у меня жена,
Мы клятву верности давно друг другу дали».
«Жена? Легко изменит вмиг тебе она,
Лишь только б безделушку ей пообещали».

«Не верю, Эос. Не хочу я верить.
Оставь меня в покое, наконец».
«Легко жена с любым тебе изменит,
Пообещай ей кто мой золотой венец.

Я изменю твой облик – Птелеоном станешь.
Я дам венец, его ей предложи,
Её в постель ты в один миг заманишь,
Лишь только ты венцом тем помаши».

Вот украшение приносит Птелеон Прокриде:
«Красавица, могу что предложить...»
«Какой венец! Его мне продадите?»
«За ночь с тобой готов я уступить».

«Но замужем я» – «А венец бесценный».
«Я не могу, другое что просите».
«Твою лишь страсть на несколько мгновений».
«О, продавец, меня вы пощадите».

«Твою любовь, лишь на ночь твое тело.
Никто и не узнает – а венец вмиг твой».
«Что ж раздевайте», тот раздел умело.
«О Боже, стыд. О, Боже, стыд какой».

Но Птелеона нет – муж пред ней стоит:
«Неверная, блудливая жена.
Кто за измену после этого простит?
Наказана ты будешь мной сполна.

Ты клятву, что давала, вмиг забыла.
Мы не супруги, с глаз моих долой,
А ведь про это Эос говорила.
Я ухожу, а ты свой срам прикрой».

И в горе он к любовнице бежит,
Его ласкает Эос, раздевает,
Любовь на веки вечные сулит,
Но ненадолго той любви хватает...

В Афинах же Прокрида мужа ждёт,
В раскаянии рыдает и стыде.
По городу уж разговор идёт,
Ведь беспощадны жители везде.

«Прокриду бросил муж за то, что изменила,
За золотой венец в постель с другим легла».
«Да, с первым встречным ложе разделила».
«О, честь свою она не сберегла»

А люди что? А люди просто звери,
Всё издеваются и нет тому конца:
«Прокрида, открывай скорее двери,
Да выставляй товар для продавца».

«Прокрида, ожерелье ты получишь,
За это ночь всю будешь ублажать».
«Ты до утра боюсь мне не прискучишь –
Мне срочно нужно страсть свою унять».

«За час любви я дам тебе монету.
Сейчас же раздевайся поживей».
«Блудница, почему ж ты не раздета?»
«Плутовка, приласкай меня скорей».

«О стыд какой, теперь как мне здесь жить?» -
Из дома прочь вмиг девушка бежит.
Чтобы никто не стал ее клеймить,
Плывёт на корабле скорей на Крит.

Но старая напасть, да с большей силой –
Сам критский царь заметил и влюблён.
Он всем известным был на острове кутилой,
И новой пассией мгновенно окрылен.

«Красавица, ты поразила сердце влёт.
Тебе за ночь любви собаку подарю,
Ту, от которой никакая дичь не ускользнёт.
Ты видишь, милая, от страсти прям горю.

За ласки я копьё преподнесу,
То, что без промаха летит в любую цель.
Умением своим тебя я потрясу,
Нет лучшего любовника, поверь».

«О Боги, ну за что мне наказанье?
Я соглашаюсь на подарки милый царь,
И проявлю я толику старанья,
Вначале же отдай свой скромный дар.

Но, слышала, женой ты заколдован:
Не изменял, чтобы с другими впредь,
От страсти гадами навеки застрахован –
В момент любви могу я умереть».

«О, дорогая, не страшись заклятья –
От недуга есть средство у меня:
Мы выпьем зелье, и тогда проклятья
Не будут действовать на нас в течении дня».

«Как видно от постели не уйти,
Великий Минос, зелье доставай.
За ночь мне царь скорее заплати,
Ты не спеши, подарки мне отдай».

Отдав дары те, тут же выпив зелье,
Прокриду обнимая в вожделении,
Одежду скинул царь, надеясь на веселье,
Да задержался только на мгновенье.

Прокрида Богу в этот миг молилась:
«Спаси и сохрани меня, мой Боже».
Когда слуга вбежал, ничуть не удивилась.
Тот покраснел, лишь поглядев на ложе:

«Идёт жена твоя, Великий царь».
«Любимая, обнять не успеваю.
Что ты стоишь? Прочь с глаз моих дикарь.
Боюсь, с тобою мы увидим Пасифаю».

Но покрывало ночи девушку спасает,
Бежит Прокрида к морю в страшной спешке.
От пристани корабль отплывает.
Отчаянно кричит она, не глядя на насмешки:

«Прошу вас, поскорее заберите.
Спасите, от беды меня спасите!
Куда угодно, только увезите.
О, люди добрые, прошу вас, защитите».

Корабль в Афины держит нынче путь,
На палубе беглянка рассуждает,
Успев лишь отдышавшись, отдохнуть:
«Судьба безжалостно везде меня терзает.

Вернусь домой - насмешки мне терпеть.
Мне в женском платье не дано спокойно жить,
Не лучше ли мужской костюм надеть,
И до последних дней мужчиной путь влачить».

От Крита отплывала девушка Прокрида,
В Афины прибыл неизвестный Птерелай.
И кажется судьба уж не сердита –
Охотником стал знаменитым на весь край.

Он как-то на охоте повстречался
С Кефалом , тот завёл с ним разговор:
«Я слышал о тебе, тобою восхищался –
Дичь бьёшь без промаха, в стрельбе на диво скор».

«Да бью, не подвело тебя твоё чутьё»
«Искусству своему ты сможешь научить?»
«Секрет мой прост – волшебное копьё.
Перед тобой я не хочу ловчить».

«Продай его мне». – «Обменяю
Я на любовь твою копьё своё, Кефал».
«С мужчиной жить? Я ничего не потеряю…»
И тут же он согласье своё дал:

«Прекрасный юноша, любовь я отдаю…»
«Не юноша, я – девушка Прокрида.
Сильнее всех на свете я тебя люблю.
Я – бывшая твоя жена, забудь свою обиду».

«Прокрида или Птерелай ты не рыдай.
Пойми, мне всё равно кого любить.
Ты обними меня, копьё своё отдай,
Да так и быть мы станем вместе жить».

Опять в любви живут Прокрида и Кефал,
Да вот беда: наступит только ночь,
А мужа нет – он на охоту ускакал.
Стемнеет только, мчится тут же прочь.

Волнуется жена и не находит места:
«Где муж? А вдруг мне изменяет?»
Терзается в безумном страхе до его приезда:
«А вдруг опять девицу соблазняет?»

И как-то раз оделась неприметно,
Укрылась словно покрывалом темнотой,
Пошла за мужем тихо, незаметно.
В лесу Кефал услышал шорох за спиной,

Копьё, не глядя, в темноту метнул.
Собака вмиг помчалась за добычей,
Но на трофей охотник лишь взглянул
Вмиг зарыдал, презрев мужской обычай.

«О, Птерелай, любимая, Прокрида!
Я не хотел, виновно лишь копьё…
Зачем мне жить, когда жена убита.
Во всём повинно увлечение моё.

Похоронив жену, в изгнание отправлен был,
Ходил по миру, и покоя он искал.
Но безмятежности нигде не находил,
И каждую минуту лишь страдал:

«Я с Эос спал - она меня любила,
Она не изменила - я ей изменил,
Охотился я, а она копьё мне подарила,
Она лишь ревновала - я её убил».

Взобравшись на высокую скалу,
С неё он бросился в неутешимом горе.
Орлом он полетел в ночную мглу,
Да лишь плеснуло в темноте волнами море.