Больной затих

Больной затих. Он спит. Товарищ, тише…
Больной затих, и, кажется, не дышит.
Но если он начнёт опять стонать,
нам ничего хорошего не ждать.

Погибло благолепие покоя.
Взгляд мутный, в нём замешано другое,
иное, на поверку, бытиё,
тяжёлое, как и его питьё.

Замешаны микстура на микстуре,
больной хрипит, он будто просит бури,
которая на крыше от больницы,
рвёт шифера слоёного тряпицы.

О, буря! Глав.врача не испугает.
Он назначает час для хирургии.
А буря бьёт, в темь шифером швыряет,
и избивает тополя нагие.

От алой пены на устах – короста.
Больной наш умер, но ушёл не просто.
На утро – развороченная крыша.
Диагноз – то ли печень, то ли – грыжа.

Горячее сердце билось, барахлило.
Больного непутёвого убило.
Глав.врач завхозу указал на смету,
завхоз ругался, крышу сдал к обеду.

В районной перелатанной больнице
судачили тогда две мед.сестрицы,
одна божилась, будто бы видала,
в саду покойника, как тот шагал устало.

Дверь глав.врача открыл пинком и крикнул,
мол, безобразно сделана работа.
А тот в ответ, весь побелев, не пикнул,
как-будто в ожидании чего-то.

Какая-то весёлая ворона,
отвесила покойнику поклона,
и распластала крылья в реверансе,
пока глав.врач сидел, помятый, в трансе.

Списали всё: больного, шифер, бурю.
А кто желал коллизию иную,
пускай намедни к Богу обратится,
глав.врач, к примеру, стал к уму креститься.


12 октября 2010 г.
С-Петербург