Сезон закрывают одиночки...

 Впервые в Приэльбрусье я попал в сентябре 1990 года.Тогда Владимир Балыбердин,первый
отечественый альпинист,поднявшийся на Эверест,проводил второй чемпионат по забегу на
Эльбрус.
Присутствовали зарубежные участники этого забега,в частности американец,трехкратный
чемпион США по триатлону,надеявшийся забежать на гору резво и споро.
Прилетели даже "киношники" из Австралии,чье внимание привлекли эти несколько экзотические
соревнования.
В середине сентября,взяв на работе десятидневный отпуск,я прилетел в Минводы,а дальше
автобусом отправился в Приэльбрусье.В автобусе я обратил внимание на двух парней и девушку
с рюкзаками.Из этих троих,кажется,только один - некто Володя из Алма-Аты(фамилию не запомнил)оказался альпинистом,кандидатом в мастера спорта и только он из всей компании
направлялся на забег.Мы сошли с ним в Итколе,безуспешно попытались переночевать в местной
гостинице и в конечном итоге глухим осенним вечером отправились в 12-ти километровый путь
к турбазе "Чайка",где как нам кто-то подсказал,можно было остановиться на ночлег.Мне не
хотелось тащиться в ночь куда-то за 12 километров.Но Володя был неумолим и сказал,что,если
у меня нет желания куда-то идти,то он пойдет один.
Впрочем,вскоре одна из то и дело обгонявших нас легковушек затормозила и вскоре мы оказались
на турбазе.Наши благодетели угостили нас на прощанье коньяком и укатили.
В "Чайке" нас приняли гостеприимно - база пустовала,но команда Балыбердина,как выяснилось,
должна была приехать именно сюда.
На следующий день я предложил Володе подняться до Приюта Одиннадцати,но он отказался.
Скорее всего у него был свой график акклиматизации.Я собрал в рюкзак нужные вещи и отправился на Приют один.
На фуникулере добрался до станции "Кругозор",расположенной на высоте 3000 метров.
Максимальная высота на которой мне до того  приходилось бывать в горах во время
альпинистских восхождений составляла 3400 метров,поэтому мне было немного интересно
и приятно преодолевать самостоятельно другие высоты - 3500,4000 метров и.т.д.
Хотя,по моим нынешним представлениям,на этих высотах не происходит ничего неординарного
с человеческим организмом,самочувствие остается в норме,поэтому какого-либо фактора
преодоления нет(ожидание которого заставило меня тогда сойти с фуникулера на 3000 метрах
и с предвкушением острых ощущений отправиться в путешествие в неизведанный мир высоты.)
Надо сказать,что мои ожидания в каком-то роде оправдались.То,что делается впервые всегда
интересно,и мне на самом деле казалось не только занятным,но и ритуальным действом это
движение вверх с тяжелым рюкзаком,к тому же еще на "Кругозоре" открылась величественная,
двуглавая вершина Эльбруса,вмиг ставшая для меня путеводной звездой.
Путь к станции "Мир" пришлось преодолевать не без усилий.Туда,как позже выяснилось,вела
дорога,но я о ней не знал,поэтому поднимался вверх по крутому склону,по каменистым осыпям.Дорога заняла не меньше двух часов.Когда я подходил к станции,то ощутил на
себе любопытные и вместе с тем уважительные взгляды туристов.Публика оценила странного
путника,предпочитающего не пользоваться канатной дорогой.
Станция "Мир" приподнесла первые гастрономические разочарования.В Терсколе магазин был
закрыт и я наивно предполагал,что и на больших высотах голодного человека ждет какой-накакой сервис,и в частности там предлагается какая-никакая еда и отправился дальше,не
запасшись никаким провиантом.Но на "Мире" удалось разве что попить кофе.
Дальше путь лежал на ледник Гарабаши.На нем находится гостиница,в обиходе именующаяся
просто Бочками.
На Бочках можно было за умеренную плату остановиться на ночлег,но меня привлекал знаменитый Приют-11-ти и я отправился дальше.Идти было тяжело.Сказывалась высота,на которую я попал впервые в жизни,отсутствие акклиматизации,накопившаяся усталость и тяжелый рюкзак за спиной.
К Приюту вела тропа с предупреждающими надписями,что отклоняться от неё в сторону нельзя.
У гостиницы меня встретил сам её директор,Алик Ойтов,мужчина лет 40-43,представильного
вида абориген из Терскола.Директор,очевидно,скучал к концу рабочего дня и из окна своего
кабинета часа два с удивлением наблюдал как очередной любитель высоты медлительно преодолевает путь от Бочек к Приюту.Директор приятно удивил меня информацией,что нет никаких проблем с проживанием на Приюте и плата за сутки составляет всего лишь трёшку.
Он предупредил меня,чтобы выше скал Пастухова (высота 4200 м)я не поднимался,очевидно
уже предугадывая желания таких вот забредших на Приют одиноких путников и поселил меня в
одной из далеко не комфортабельных комнат на первом этаже гостиницы.
Тем не менее,приятно было сознавать,что ты находишься в самом высокогорном здании Европы.
В комнате уже несколько дней жили два альпиниста из Пятигорска - Николай и Яков.
Николай оказался немногословным,бывалым альпинистом,а Яша,напротив,охотно делился со
мной всякой насущной и не очень информацией.До самого отхода ко сну,лежа в спальниках,
мы смаковали разные,наводившие мистический ужас истории,связанные с трагическими случаями
на Эльбрусе.Рассказывал их Яша,мне оставалось их только слушать.
Воображение прорисовывало мне весь этот мрачный калейдоскоп событий,из которых складывалась ледянящая душу картина - холодные и отрешенные склоны Эльбруса с их бесчисленными трещинами,по которым лежат безвестное число безвестных покорителей вершины,
и среди них больше всего дерзких одиночек...
Что касается Приюта-11,то он производил неизгладимое впечатление своей атмосферой-
времен фильма "Семеро смелых",которое углублялось после знакомства с музеем,представлявшим из себя в основном экспозицию фотографий,расположенной в салоне,
или,попросту,говоря в столовой Приюта.
Приют-11 казался мне не только символом истории восхождений на Эльбрус последних шестидесяти лет,но и символом довоенного альпинизма,так как Приют был построен в те времена и в целом символом тридцатых годов,когда интенсивно покорялись и горы и Арктика и
воздушный океан во славу сталинской тоталитарной системы,символом времени рекордов и героических свершений,как мы в свое время привыкли рассматривать предвоенное десятилетие.
Яша и Николай тоже собирались на вершину,причем в ту же ночь.Недолго думая,я решил составить им компанию.
Непогода помешала нам выйти ночью и мы пошли на вершину рано утром.Я неудачно выбрал
обувь для восхождения,кошки постоянно с неё слетали,несмотря на все мои старания.
Я вернулся на Приют и надел вибрамы - высокогорные ботинки.Это отняло какое-то время,
за которое мои новые товарищи успели уйти далеко вперед.Догнать я их не накдеялся и стал
подниматься на вершину в одиночку.Спустя,кажется,пару часов  я дошел до скал Пастухова.
Стали замерзать ноги.В то время я не знал,что это явление преходящее,
меня это насторожило и чтобы не испытывать судьбу я решил вернуться обратно.
Где-то на скалах Пастухова меня догнала девушка,спускавшаяся вниз.В разговоре выяснилось,
что в этом году она уже поднялась на три семитысячника - Ленина,Корженевской и пик Комму-
низма.Я понял,что подъем на Эльбрус для неё что-то вроде небольшой проогулки.
Вскоре девушка отправилась в быстром темпе вниз,а я побрел следом.
На подходе к Приюту мне встретился еще Букреев,знаменитый участник экспедиции на Эверест.
Тогда я еще не знал,что он альпинист чуть ли не мирового уровня,да это и трудно было
предположить из-за той простоты и демократичности,с которой он держался в беседе со мной.
Он вел со мной разговор как с равным,а ведь даже на скромной высоте в 4000 метров я в то
время был впервые в жизни.Впрочем,не исключено,что он о том не догадывался,как и я о том,
что Букреев заметная фигура в советском альпинизме.Букреев стал жаловаться мне на то,что
судьба преподнесла ему соперника в лице пресловутого чемпиона США по триатлону,который
может опередить его при забеге на вершину.Я был далек от проблем Букреева,хоть и слушал
его с большим вниманием.Вскоре мы распрощались - он пошел вверх,я - вниз.
Приют был совсем близко.На спуске на меня свалилась легкая усталость.
Через несколько часов появился Яша.Вершина ему не далась,он дошел только до Седловины
Эльбруса.Поздно вечером пришел и Николай.В течении дня он поднялся и на восточную и на
западную вершины - сделал "крест".
К утру разгулялась метель.Яше и Николаю надо было уезжать домой,у них кончались отпуска.
Моё же самочувствие диктовало мне необходимость спуска вниз,"в долину" и короткого отдыха.
Поэтому,несмотря на метель,мы направились вниз.Впереди в качестве проводника шел Николай,
лучше всех знавший эти места.Он уверенно двигался куда-то в заснеженные пространства,
несмотря на метель,хорошо ориентируясь на местности (скорее всего по столбам элекролинии,
идущей снизу к Приюту).
Вскоре мы были на "Мире",уже в другой безметельной,солнечной среде,где попив кофе,на фуникулере спустились в Малый Азау,первый оплот цивилизации на пути от вершины Эльбруса,
если,разумеется, не считать таковым станцию "Мир".

                ( продолжение следует)