Такая вот осень

В самую Болдинскую из всех поэтичных осеней,
Синюю с золотом... ну, и немного с серым
Так хорошо, наконец, не страдать вопросами,
А сразу, с места в карьер, принимать на веру

Всю бестолковость учёбы, любви, тоски, ЧГК и прочего,
Всю безмятежность неба внезапно синего,
Жар-птицу схватив за хвост, вот так полуночничать,
Букву за буквой водя пером из хвоста её длинного.

Всё-таки, есть свой плюс в том, что поэты прошлого
Кончились как-то вдруг вместе с Серебряным веком,
Что вся бестолковость чего-то там, ЧГК и прочего
Теперь не захочет стать строчкой под рукой человека:

Если бы все давали ход своей графомании,
Что бы осталось от милой, бедной жар-птицы?
Утро бы стало на пару часов туманнее,
Потому что почти без хвоста кто же захочет светиться!

А Конёк-Горбунок был прав: перо нельзя было трогать.
Я не послушалась. От этого неприятности:
То им жар-птицу поймай, то царевну - да всё одно ведь:
Странные сны, от которых сознание затуманилось.

И всё-таки в эту осень, самую Болдинскую,
В небо над ней - задумчиво-сине-серое,
В жизнь, ЧГК, любовь, нелюбовь, тоску
Верую, Господи! Помоги моему неверию.

<11 октября 2010 г.>