Ты у развалин быта, духа, дома, века...

Ты у развалин быта, духа, дома, века постоишь, -
Не Арлекин и не Пьеро, а просто – Маска.
Без слов, без имени в тени ты сигарету засмолишь,
Потертый в меру и изысканно потаскан.
И что тебе до Коломбин и полупьяных мужиков,
Неверных жён и верных спутниц декабристов?
До блудных, смутных сыновей, до ждущих их слепых отцов,
До осыпающихся с веток желтых листьев…

И ты когда-то был как все: Пардон, мадам! Бонжур, месье! -
По головам и по камням штурмуя Вечность!
И ты играл чужую роль, и ты влюблялся по весне,
И спотыкался на пути о человечность.
Как раб, замысливший побег, ты изменить пытался мир,
О звезды душу сжёг дотла,  как под наркозом…
Но позже боль к тебе пришла и выжгла самый главный миф,
И оказалось, что бывают злые слёзы.

И ты рыдал, как крокодил, когда пускает зубы в ход,
С душой сгоревшею решив, что ты король!
Всё, что считают люди злом есть лишь добро наоборот,
Где злые слёзы – не предел: есть злая боль!
Звени, бубенчик мой, звени! – как в старой песне про шута,
Чья голова за адюльтер слетела с шеи!
Ты стал шутом, простым шутом... когда душа шута пуста,
Он знает цену и любви, и королеве.

Кто зло увидел изнутри, тот одинок, как сто волхвов...
Звенит колпак, в усмешке рот, глаза, как пепел
Высоких книг и городов, сгоревших в них еретиков –
Так на незрячий смотрят  мир глаза калеки.
Как нынче осень холодна! И ночь, как день, и не уснуть,
И одиночество, с которым говоришь,
Как с человеком средь руин, куда привел искомый путь…
Но ты ведь сам искал себе такую жизнь…

Не Арлекин и не Пьеро. Ты просто – Маска! И никто
Не спросит имени прохожего ночного,
Что закурил под фонарём в потертом, стареньком пальто,
И в ночь ушел своей дорогой, – что такого?
Увы, давно уже не суть – ни я, ни он, ни мы, ни ты,
Века вершат за оборотом оборот…
Но снится мне всё тот же сон: среди руин одни шуты
Играют зло, что есть добро наоборот!

19 июля 2005 года