Шагреневая кожа

Шторы – в струночку (лакеи!).
В небе – мутная Луна
(дама ростом с пять копеек,
хоть потри да сунь в карман).

Скважиной замочной в луже
отпечатался башмак.
На окне цветок контужен;
за окном – сошёл с ума.

Я не знаю, час который:
время скрипов воровских.
Туча наползла на город –
лижет куполов соски.

Мотыльки летят, стрекозы
на сияние зарниц.
Стороной проходят грозы.
Пой душа да веселись!

Не робей! нас всех, похоже,
однодневок и других,
ждут уже места отхожие
с нимбами задов тугих!

Был бы рядом друг мой, Мастер,
он, каналья, мне б помог:
раскроил меня б на части
и – на стельки для сапог!..

Чёрный кто-то… слышу вздохи…
Мастер?!.. Ну, конечно, он!
Он! его мартышкин профиль!
От него разит вином!

Спит. Уснул, на стуле сидя.
И опять, увы, нетрезв.
Морду, подлецу, набить бы,
да мешает псориэз…

Звёзды. Ночью – двери настежь
во вселенную, в миры!
Что же ты храпишь, мой Мастер,
подбородок в жир зарыв?!..

Что?!.. уже позыв на рвоту!
Шёл бы ты блевать на двор!..
Режут мир по горизонту
ножницы стальных опор…

… Ночь прошла!.. Эй ты, паскудник,
времени тебе не жаль?!
Рассопливился, как студень,
и из формы убежал….

… День плетётся с торбой сует.
Голова как дирижабль.
Луч у Мастера рисует
алый крендель на ушах.

Да вставай же!.. Что за рожа!..
Мастер, пропадёшь совсем!
Мир шагреневою кожей
съёживается меж стен…

… Вечер. Не уснуть. Тоскую.
Думаю о стервеце!
Месяц клеточку косую
чертит на его лице.

Спит. А мир в стенах каморки
до длины обоев сжат.
Воздух, словно иней колкий,
аж молекулы шуршат!..

… Темень. Ночь. Лежу, как в трюме.
До самоубийства – шаг!..
Нету Мастера!.. Он умер.
Душу телом отлежал.