Червяки, подловка и мятый чайник. Часть 1

             В моем кулачке - шебуршание множества усиков и ножек. Щекотно и радостно! И чем полнее кулачок, тем больше радость переполняет меня, ширится, подкатывает к самому горлу.
             Вот еще один пленник водворен на место. Навстречу ему выглядывают копошащиеся черные ниточки. Я старательно запихиваю их обратно.
             -Туся! Ну есть же какой-нибудь предел?- это бабушка, да... мы с ней куда-то собирались...
             -Есть,- покорно соглашаюсь я и заталкиваю в кулак очередной трофей.
             -Солнце как печет! А нам еще идти... Потом тяжело будет, под солнышком.
             Тут поспорить не с чем, Но вот этот - блестящий, большой большой, так и отливает на солнышке, блестит боками! И его туда же! Но его уже некуда: из кулачка при малейшем движении рвутся густо-рыжие, ярко красные брызги.Вот он предел!
             Я распахиваю ладошку. И , как фейерверк, который я видела в городе, сыплются, трепещут, летят, вспыхивая на солнце, маленькие лимонные, охряные, багряные, солнечно-апельсиновые звездочки. Туманятся облачками крыльев, хватая меня за пальцы на прощание.
             -Летите себе...,-тихо шепчу я. 
             Вот последнее чудо в красном камзольчике с черными пуговками покидает мой скалистый остров.Я долго разглядываю поверхность острова : желтые многочисленные пятна -это ,наверно, пески...
             -Чем я тебя отмою? Ну да, ладно...Там уже, из бочки полью,- бормочет бабушка. И, взяв меня крепко за мой желто-крапчатый остров, быстро идет по улице.Солнце, действительно высоко, и надо бы нам поторопиться.
             -Бася, а чем они красятся? А у них в животе жужжит, а у меня - нет! Когда я его выпустила, он мне кивнул...
             -Ох, ты тараторка, у тебя не в животе, а во рту жужжит,- смеется бабушка. Я на мгновение замолкаю и вслушиваюсь, но никакого жужжания у себя во рту уловить не могу.
             -Это тебе послышалось,- важно заявляю я,- Или в ушах иногда так бывает...
             Но бабушка уже тащит меня дальше.
             -Ой, продуванчики,- я буксую, и мгновение мы молча боремся на месте: бабушка - за прерванный путь, я - за продуванчики.
             -Да пойдем же !- бабушка начинает вскипать( это мама так говорила, когда сердилась,хотя вовсе и неправильно, они чай в себе кипятить не умеют.Вообще взрослые много чего такого говорят...) Пока я рассуждаю, бабушке удается меня протащить до конца улицы, и я совсем не замечаю, как дома сменяются огородами.
             -Ой! У меня  туфелька подавилась!- я застываю на месте, глаза мои широко распахнуты, - ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕТ?
             То есть?- бабушка говорит сдавленно, будто что-то хочет удержать в горле. А на ее чудесные разноцветные глаза навертываются слезы.( Меня в садике спросили, какого цвета глаза у моей семьи. Я ответила: "У мамы - зеленые, у бабушки - разноцветные!" Они не поверили, это со взрослыми так случается. Я им тогда все и объяснила: бывают голубые с золотыми блестками, бывают серые, как лед,  а то темно-синие и жгучие, но я такие один раз всего видела и больше не хочу, а еще... Но меня не дослушали, а зря...)
             -Как подавилась?- спрашивает бабушка, вытирая слезы.
             -Как я в садике: проглотила и выплюнуть не могу. Он  ей мешает.
             -Кто?Кому?
             -Камень.Туфельке.Вон какой булыган!- я выковыриваю из туфли камешек и отдаю бабушке.
             -Туська, пойдем же, ты меня уморишь,- говорит бабушка с придыханием. Она ,как бурлак, тащит меня по тропинке. А кругом - бабочки, стрекозы, кто-то мелькнул в траве, вон цветочек сиреневый - понюхать. А камешки на тропинке! Скоро карманы курточки отвисают вниз, а карманы штанишек неумолимо влекут их к тропинке.И как взрослые умеют так скучно ходить: идут, все вперед и вперед, будто там что-то. А придешь - и нет там ничего...
             -Бабушка! Лягушка!
             -Да ну ее, лягушку,пойдем, Туся! Брось камни, с камнями я тебя не потащу,- бабушка вытирает лоб платочком и нахмуривается. С камнями приходится расстаться...
             -Ой, а что это?- мы стоим у длинного голубого дощатого сарая, который спереди, по невероятной причине подпирают белые оштукатуренные колонны. Сарай ветхий и колонны успели покинуть его и грозно накрениться.
             -Это старый комсомольский клуб,- лицо бабушки спокойно, но в глазах прыгают золотые искры,- сейчас им уже не пользуются.
             -А его кто строил? Ты?- с сомнением спрашиваю я.
             Нет уж...Кто-то да строил,- отмахивается бабушка.
             -А тетя? И этот- заяц, нет песик?- донимаю ее я, глядя на покосившиеся, облупленные фигуры в траве.
             И тетю, и дядю, и песика,- повторяет за мной бабушка. Я долго оглядываюсь назад. В этом замке жил людоед, глупый и страшный.А колоннами он... зама- замаски- варался. Чтобы все думали, что он добрый, а сам злой...  А эти,в траве, они были король с королевой, а песик - их сын- только он тогда был обычный. А людоед их поймал, царство отобрал и СЪЕЛ. Нет..( я зажмуриваю глаза и трясу головой) не съел, а так, превратил в каменных снеговиков. Мне становится так страшно, что я быстро быстро иду за бабушкой, почти бегу.
            -Вот, молодец,- хвалит меня бабушка,- уже почти пришли. Мы идем вдоль длинного редкого забора, за ним - наш огород. То есть надел для картошки.Картошка растет маленькая, но вкусная, и быстро кончается. На огороде я впервые.
            -Ну, пришли,- бабушка открывает калитку.Огород - это длинный и узкий как шарф клочок земли с всклокоченными рыжими комьями. Бабушка вынимает из-за бочки припрятанный накануне  мешок с картошкой, а я осматриваюсь.
            - Где же я , бабушка, сяду?
            - Да, дружок, сесть-то здесь негде.
            На весь огород только бочка с дождевой водой.
            Бабушка снимает с себя платок и старенькое пальтецо, сворачивает и кладет на бровку( не вскопанный край огорода).Бровка узенькая, сидеть на ней скучно и неудобно. Я все ближе и ближе подползаю к бабушке.
            -Бася! Ты же его... стой...ТЫ ЖЕ ЧЕРВЯКА ЗАРУБИЛА!!!
            Слезы щиплют в носу, ливнем вниз по щекам, стекают за воротник, по тщедушной грудке.Горе настолько велико, что мне одной его не поднять.
            -Что ты, Тусенька, он живой. Это же червяк. Был один, стало двое. Посмотри-ка!- бабушка так убедительно говорит, а червяк так резво закапывается в землю, что слезы мгновенно высыхают, и последние мои конвульсивные вдохи уже соседствуют с улыбкой.
            Червяк подарен мне и даже положен в крышку от бидона.Вот это чудо! Был один, стало двое... Вот это ,побольше, будет, значит, папа. А это ,поменьше,пусть - мама, а это детки: один, два...
            -Басенька! Мне на деток червяка не хватило, дай мне еще!
            -Туся, да что ж ты его так?
            Еще полчаса было потрачено на то, чтобы объяснить мне ,почему не страшно случайно разрезать червяка, но делить его на целое семейство - дело неподходящее.
            КАКАЯ ЖЕ ОНА СЛОЖНАЯ ЭТА ЖИЗНЬ, И СКОЛЬКО ЕЩЕ В НЕЙ УДИВИТЕЛЬНЫХ ЧУДЕС...